Я промолчал. Кажется, понял. Мне тоже в «папринции» что только не слышалось: от паприки со шприцом до папы Римского.
— Папринций, — подтвердила Тома мою догадку.
— Что же непонятного, — пожала плечами Карина, вновь вставая к лошадям. — Папринций — папа принцев.
— Но… — Тома осеклась. — Дети царевичей — царевны и царь-войники. Принцы — мужья царевен, причем принцами становятся только с момента свадьбы. Так?
— Правильно, — подтвердила Карина, одновременно махая нам головой, чтоб поднимались, — но большинство царь-войников все-таки становятся принцами хотя бы благодаря выучке, которую не получишь в других условиях, а еще, пока дети царисс маленькие, мальчиков тоже зовут принцами. Так сложилось.
— Голову сломаешь, — вздохнула Тома.
— В точку, — согласился я.
Встали. Сели. На коней. Начали упражняться. Я делал все вкривь и вкось, поперек и невпопад. Все из-за головы. Кстати, всегда и все именно из-за головы. Но сейчас особенно. Моему мозгу было неуютно. Среди прочего он что-то услышал, что-то важное, но не мог понять, что.
— Как давно умерла царыня Аграфена? — начал я распутывать мысль, устраняя мозговое неудобство.
— В этом году, — сообщила Клара.
— Стоп. Когда же Дарья стала цариссой школы?
— В этом году, — повторила Клара.
— Ничего не понимаю, — признался я. — Аграфена была цариссой или царыней?
Карине было проще вмешаться и объяснить, чем вмешаться и разогнать. Ведь я бы не успокоился.
— Еще год назад Аграфена была цариссой школы, — втолковала она. — Я слышала, что царисса очень болела. Быстро сдала.
— Передала все права дочери, цариссе Марфе, и стала царыней, — дополнила Клара. — А через месяц умерла.
— Где же Марфа? — все еще не разобрался я.
— Да, где? — вкинула Тома.
У нее в голове был такой же разброд.
— С огромным удовольствием сдала школу цариссе Дарье, — выдала Клара.
Нет, впопыхах со всем этим не разобраться. Подождем более удобного случая и более сведущих собеседников. Объяснение принципа работы компьютера с наименования кнопок на клавиатуре до добра не доведет.
— Что будешь делать, если твоя лошадь сломала ключицу? — строго спросила меня Карина, устроив нечто вроде экзамена.
— Ну… — замялся я, — доложу папринцию?
— Именно! Он должен увидеть единственную в мире лошадь с ключицей!
Это у них шутки такие.
— Едут! — вскрикнула Клара.
Пока мы с Томой оглядывались, пытаясь разглядеть что-то сквозь деревья рощи, Карина бросила взор к солнцу, что-то прикинула, раздалась команда:
— В школу! Занятие закончено.
Быстро нагнали первую группу. Сбоку выезжала вторая, когда на дороге уже вовсю пылил огромный по местным меркам отряд цариссы Дарьи. Через минуту выяснилось, что огромность была не кажущейся: вместе с отрядом двигались свиты еще двух царисс. Пропустив растянувшийся караван внутрь ворот, мы въехали вслед.
Оставшееся население школы высыпало вперед и торжественно проорало приветствия. Дарья дала приказ спешиваться и расселяться. Для большей части царисских свит на поле водружали шатры-палатки. Высший состав отправился в комнаты.
— Встретились у развилки, — поясняли прибывшие войники любопытным ученицам.
Я тоже совал нос везде, где только можно. Пока. Где нельзя потом суну.
— Что с теми, кто прошел с оружием? — интересовало группку учениц, к которой незамедлительно прилепился я. — Нашли? Узнали, кто? Выпытали, зачем?
Сзади ко мне прижалась Тома.
— Думаешь, Малик? — прошептала в ухо.
Я пожал плечами.
— Одни говорят, что рыкцари, — пустились в объяснения войники, — другие не менее искренне утверждают, что видели дружину царевны Деметрии.
— Она кто? — шепнул я вставшей бок о бок Зарине, мгновенно возникшей рядом, как только Тома направилась в мою сторону. — Почему такой ажиотаж?
Фотошоп а ля натюрель привычно расширил до неправдоподобия то, что у нормального человека является глазами:
— Не знаешь?! Дочка царицы!
— Какой цариссы? — уточнил я.
— Единственной, — как тупому, втемяшила Зарина. — Верховной царицы!
Опа, Европа. Америка, Азия, в мозгу безобразие.
— У вас еще и царица есть?
— А кто раздает вотчины? Кто охраняет дороги?
— Разве не царберы охраняют…
— Кому служат царберы?
Приехали. Как-то не задавался этим вопросом. Вырисовывается классическая феодальная система. Король и феодалы. Король выборный либо самый жестокий. Он раздает феоды, ему служат как вассалы… Э-э, нет. Царберы — однозначно профессиональная королевская армия. Местный король, то бишь царица, контролирует дороги, что не дает распоясаться феодалкам.
— Много у вас дорог? — спросил я Зарину интуитивно, понимая, что ответ что-то даст.
— Сколько надо, — прозвучал резонный ответ. — Больше не нужно, меньше нельзя.
Моя ты прелесть. Впрочем, каков вопрос, таков ответ. Сам виноват.
— Куда ведут дороги? — переформулировал я. — И откуда?
Подумал, добавление не будет лишним. Чем четче формулировка, тем правильнее объяснение.
Сзади к разговору прислушивалась Тома, но не встревала.
— Естественно, к башням, — объяснила Зарина. — Из крепости. Еще из башни в башню, но реже. Всегда можно доехать до развилки и свернуть, куда нужно.
— Это все? — уточнил я. — Только в башни? А как же школа?
— Это само собой, — кивнула девушка. — В школу, в кацарму, в сестырь… Как иначе двигаться караванам?
Я тихим голосом дорисовал:
— Вдоль дорог стоят цекады для путешественников, а царберы это все охраняют, так?
— Я и говорю, — сказала Зарина.
Забрезжило понимание картинки местного мира.
— Что-то еще, кроме перечисленного, существует?
В круглых глазах плескалось соленое море непонимания.
— Имею в виду города, заводы, фабрики… или как их в прошлом, мануфактуры, ямские заставы, пограничные и таможенные заставы, логистические центры, засеки, береговые укрепления…
Лишь одно слово зацепило Зарину.
— Границы держат цариссы в присутствии особых отрядов царберов, которых зовут погранцарберами, — сообщила она. — Это такие же царберы, только отвечающие за границу. А вдоль дорог еще стоят храмы.
Я облегченно вздохнул. За плечами то же сделала Тома. Наконец-то мы поняли, в каком мире находимся и как во всем дальше разбираться. Теперь нарисовать карту, проложить путь к причалу, собрать всех своих и — пробовать, пробовать, пробовать…
Глава 7
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
