— В Нью-Йорке мне осталось пробыть всего два часа, — сказал он тихо. — Я летел в Лондон и поначалу совсем не собирался делать остановку в Нью-Йорке, но…
Горящим взглядом он впитывал в себя каждую черточку ее лица. Тейлор откинула назад голову. Ей хотелось видеть его глаза.
— Я беспокоилась о тебе…
— Правда? — Энтони погладил ее по щеке. — Я тоже думал о тебе. И это было самое мучительное из всего, что мне приходилось испытывать в жизни.
Тейлор не могла ему ответить. Ей отчаянно хотелось быть с ним, но она знала, что не может себе этого позволить. Слишком много событий происходило вокруг…
— Поедем со мной в Лондон, — сказал он умоляющим тоном. — Ты знаешь, что мы должны быть вместе, а все остальное не имеет значения.
— Не могу… — Говоря это, Тейлор чувствовала себя предательницей. — Есть и другие вещи, которые имеют значение. Например, мой сын. Мне нужно получить развод. Надо также подумать о своей репутации — и о твоей тоже. А что, если тебя посадят в тюрьму?
— Меня не посадят в тюрьму. — Энтони покачал головой и прищурил глаза. — Пройдет несколько месяцев, и все забудется, а я, как обычно, буду заниматься своим делом.
— Но моя жизнь продолжается, и мне не следует забывать об этом, — сказала Тейлор и, чувствуя, что начинает дрожать, отстранилась от него.
— Произнеси это вслух. Скажи, что больше не хочешь моей близости… Скажи, что все, что между нами было, для тебя отныне ничего не значит.
Тейлор не могла этого сделать. Она лишь смотрела на него, а он молчал, уставившись в пол. Его лицо выражало глубокую тоску.
— Прости, — снова сказал он. «Сколько раз можно извиняться?» — подумала Тейлор. — Я не хочу принуждать тебя. Я просто подумал…
И тут выдержка покинула Тейлор, словно рассеялся густой туман. Нижняя губа у нее задрожала, и из глаз хлынули слезы. Не поддержи ее Энтони, она без сил рухнула бы на пол. Крепко прижав ее к себе, он стал гладить ее по голове, успокаивая, как ребенка.
— Прошу тебя, любимая! Не надо плакать. Ты вдребезги разбиваешь мое и без того разбитое сердце.
Он гладил ее, давая вволю выплакаться. Ему был известен единственный способ сделать ее счастливой, но она не могла, а может быть, не хотела воспользоваться им.
Наконец слезы поутихли.
— Мне пора, — сказал Энтони. Он говорил с ней нежно, как с ребенком. — В Лондоне я буду жить в отеле «Савой», по крайней мере некоторое время. Если я тебе понадоблюсь, позвони. Договорились?
Она кивнула, опасаясь, что не сможет говорить.
— Обещаешь?
— Обещаю, — с трудом выдавила она.
Он поцеловал ее в лоб и нехотя направился к выходу. Открывая дверь, он обернулся к ней и сказал с заговорщической улыбкой:
— Никто не сможет тебя обвинить в том, что ты встречаешься со мной. Единственный человек, который знает, что мы с тобой виделись, это Лорэн… И то для нее это была всего лишь деловая встреча.
— Да, — ответила Тейлор. Ей было тяжело видеть, как он уходит.
Дверь за ним закрылась, и она обессиленно опустилась в кресло.
Все, о чем хотелось поскорее забыть, вернулось с прежней силой. Если раньше она и имела хоть какой-то шанс выкинуть из головы Энтони Франко, то теперь этот шанс был упущен. Тейлор опустила голову на колени и горько разрыдалась. У нее разрывалось сердце.
Дома она появиться в таком виде, естественно, не могла. Ее сразу же выдали бы припухшие, покрасневшие веки. Когда слезы стихли, она позвонила Тельме и предупредила ее, что немного задержится, после чего развернула кресло к окну и стала смотреть в ночное небо. Увидев в воздухе самолет, она подумала, что, может быть, в нем летит Энтони, но потом вспомнила, что самолеты трансатлантических линий отбывают из аэропорта Кеннеди и ей все равно не удалось бы увидеть его самолет.
Потом Тейлор отправилась в крошечную ванную комнату и попыталась привести в порядок лицо, а заодно принять пару таблеток аспирина, чтобы утихомирить головную боль. «Наверное, голова разболелась из-за того, что я плакала», — подумала Тейлор, прижимая к вискам полотенце, смоченное холодной водой. Но холодный компресс не помогал, поэтому она выжала полотенце и снова повесила его на сушилку.
Приведя наконец себя в порядок, она вернулась за письменный стол и попыталась заняться документами, над которыми работала в тот момент, когда пришел Энтони. Не тут-то было! На какое-то мгновение у нее мелькнула мысль бросить все к чертям и сбежать в Лондон. Но это была бредовая мысль. Слишком много стальных цепей приковывало ее к Нью-Йорку. Одной из них был Картер.
Если бы хоть развод был позади и жизнь ее вошла в более-менее нормальную колею, тогда она могла бы подумать о том, как ей поступать дальше с Энтони Франко!
В то самое время, когда Тейлор размышляла, глядя в окно на Мэдисон-авеню, Картер Толман любовался из окна своей квартиры видом на Центральный парк. Задумавшись, он невнимательно слушал, что говорил ему по телефону Джей-Джей. Еще вчера летал снежок, а сегодня с утра лил холодный дождь. Потом около полудня температура снова понизилась и дождь опять перешел в снег, а на деревьях повисли сосульки, и когда в парке зажглись огни, каждая голая ветка оказалась покрытой сверкающими кристалликами льда. Дорожки в парке также обледенели, и фонари, излучавшие зеленовато-желтое сияние, превращали парк в волшебный ледяной дворец.
У них в Техасе было слишком много деревьев, так что, даже когда земля покрывалась ледяной коркой, она никогда не имела такого вида, как здесь. При виде этой сказочной картины трудно было представить себе, каким мрачным и угрюмым выглядел этот огромный город еще несколько дней тому назад. За последние четыре-пять недель даже в светлое время суток было так темно и уныло, что иногда казалось, будто солнце отдыхает где-то на юге, взяв себе продолжительный отпуск. Посиживает себе где-нибудь на пляже в Майами и даже не помышляет о возвращении на север. Погода, мрачный вид города, возможно, и действовали на кого-то угнетающе, но только не на Картера. Он в последнее время пребывал отнюдь не в угнетенном состоянии.
Джей-Джей что-то бубнил ему о только что полученном официальном извещении от адвокатской конторы Сюзен «Дентон, Перл и Кук». Как бы ни старался Картер, он никак не мог заставить себя называть Сюзен Тейлор. Что за вычурное, типично нью-йоркское имечко она себе выдумала! Женщины иногда бывают совершенно безмозглыми дурами. Тейлор, конечно, нельзя было назвать безмозглой дурой. Она умна, но в этом и заключается ее проблема. Картер не мог бы однозначно определить свое отношение к умным женщинам, но одно ему было известно наверняка: комфортно себя с такими он не чувствовал. Тем более приятно будет немного сбить с нее спесь. Эх, какое удовольствие он вскорости сможет себе доставить!
