Скрипка издала последний стон, скрипач замер, пытаясь отдышатся, и Она пришла в себя, глядя на Константина огромными удивленными глазами и рассеянно улыбаясь уже опухшими губами. И тут Она поняла, какая вокруг стоит тишина. Огляделась, смущенно поджимая губы и прижимаясь к нему, прячась на его широкой груди. Со страхом думая, что они сделали что-то странное... Но нет. Тишина отступила, и раздался первый хлопок. Затем следующий. Им аплодировали! Она захлопала ресницами, в немом изумлении глядя, как ладони размыкаются и смыкаются, а взгляд Ее, стеснительно-рассеянный, встретил расцветающие на лицах улыбки. И тут Ее щеки яростно заалели. Константин наклонился к Ней, тихо кашлянул прямо в ухо, прошептал:
─ Кажется, мы произвели фурор.
Она сглотнула, находя в себе силы только смущенно, но все же кокетливо поклониться, и унеслась скорее за их столик, потянув за собой смеющегося любимого. Вино было допито, терпкое послевкусие было выпито из его губ, и вскоре ресторанчик остался позади. Она хихикала, недоумевая, что же они танцевали, и что это на них такое нашло, а он искренне развлекался, глядя на Ее разгорающиеся алым огнем щеки, на сверкающие глаза и не сходящую с личика улыбку. Она остановилась у очередного мостика через реку и прижалась спиной к его груди, глядя на темный поток. Вдохнула сладкий воздух июля, закрыла глаза, наслаждаясь его легкими прикосновениями и тихим дыханием, прошептала:
─ Спасибо тебе.
─ За что?
Тихий, почти беззвучный шепот Ей в кожу. Она зажмурилась, разворачиваясь в его руках и зарываясь носом в расстегнутую рубашку:
─ За то... За всё, Константин, за всё. За меня. За тебя. За нас. Я не забуду...
Это прозвучало как-то обреченно, поэтому Она поспешила добавить, обвивая руками его поясницу:
─ Я никогда не забуду, как мы познакомились. И... Просто спасибо.
Он поцеловал Ее в затылок, и Она замерла, еле дыша и мечтая об остановке времени. Навечно... Но впереди у них была еще целая ночь, и они были вместе. И луна следила за ними холодным ярким глазом, разбросав вокруг себя облака, как крылья, и усмехалась жутковатой ухмылкой, отражаясь в бегущей воде.
Глава 57.
Над Его могилой
Поздним субботним вечером, когда солнце уже скрылось за соседним домом, Его разбудил звонок мобильного, забытого на полке в прихожей. Спавшая под боком Светлана тихо вздохнула во сне, зарываясь личиком Ему в подмышку, и дабы не тревожить её сна, пришлось сползать с кровати и идти отвечать настырному подлецу, оборвавшему дивный сон, какие снились Ему крайне редко.
Звонил Георгий Иванович, вопрошал, почему Он вчера вечером был недоступен и вообще собирается ли Он отпраздновать-таки уничтожение "жертвы" и получение солидного вознаграждения за проделанную работу. Наверное, виной был прерванный сон, или то, что Он совершенно не был настроен на рабочий лад, или оставленная в спальне Светлана, или мурлычущая Усатая, трущаяся об ноги, или... Он не знал почему, но вспомнился вдруг тот мужчина, который приходил к Нему в начале июня, тот самый, что уверял, будто никто не заплачет над Его могилой, и воспоминание это принесло с собой думы о всезнающем море, о вычеркнутом из жизни детстве, о матери, которой Он не звонил почти семь лет, о взгляде той женщины, чьего мужа Он погубил в самом начале карьеры... Пальцы, сжимающие телефон мелко дрожали, черные глаза залиты были светом вечернего солнца и опять казались темно-карими. Недобитая душа Его разомкнула опухшие от слез веки и поджала губы в болезненной ухмылке...
Отмахнувшись от настроенного на веселье партнера дежурными фразами типа "Занят сегодня" и "Как-нибудь в следующий раз", Он нажал кнопку отбоя, а, подумав секунду, вообще выключил телефон. Поспешил вернуться в спальню, но вдруг остановился у сияющего черным лаком пианино, приоткрыл крышку, без нажатия провел кончиками пальцев по черно-белым клавишам... Столько ночей... Его откровенный монолог, их поцелуй в южном саду, неожиданно-позднее пробуждение на её постели, купание в освещаемом луною море, тихая колыбельная для перепуганной Мышки, их первая близость, волшебный танец в речном ресторанчике... Столько ночей на пути... куда? Он опять тронул клавиши, на сей раз извлекая из пианино надсадную ноту, протяжно загудевшую в тишине гостиной, потом еще одну и еще. Руки скользили по клавишам, наигрывая сложный переливчатый мотив, глаза были прикрыты - Он пальцами видел черно-белое музыкальное поле, с точностью угадывая нужное положение рук для рождения следующей ноты. Он играл самозабвенно и даже истерически, роняя и вскидывая голову, сгибая и разгибая локти, прогибая и выпрямляя спину. Когда композиция подходила концу, Он без остановки продолжал играть её сначала, ноту за нотой, минуту за минутой, бесчисленное множество раз. Он упивался этой музыкой так, как мог бы упиваться только нестерпимо обожаемой Светланой.
─ Мне казалось, что ты не любишь "Лунную сонату". - Вклинился в музыкальный ряд вялый со сна голос Его девочки.
Он молча перевел на стоящую в дверях Светлану черные глаза, и только доиграв до самого конца, ответил скорее на её испытующий взгляд, чем на озвученный вопрос:
─ Вчера я добил "жертву". Разрушил огромную компанию. Оставил без работы тысячи людей... И пил с тобою красное вино... Символично, не правда ли?
─ Мы праздновали?.. - Губы взволнованной Светланы изогнулись брезгливой запятой.
─ Да... - Был Его спокойный ответ, а руки опять метнулись к клавишам, пробежались по ним справа налево, оглушая какофонией звуков, и громыхнули по нижним октавам, ставя жирную точку... Он не знал, на чем именно.
Молчали долго, возможно даже несколько часов, солнце село, впустив в окна сумеречный отсвет прошедшего мимо дня. Они продолжали молчать - Он играл на пианино, перебирая всплывающие в памяти композиции, а Светлана сидела на полу, обхватив руками колени и бездумно поглаживая свернувшуюся рядышком кошку. Ему не было известно, что ждет их дальше, впрочем, сейчас Ему было абсолютно все равно - Он растворился в музыке, окончательно убеждаясь в том, что душа Его скрывается от чужих глаз именно в пианино.
─ Президент компании уже застрелился?
Этому сладкому певучему голоску совсем не шел язвительный тон, хотя он у Светланы и не получился, свалившись в горькую усмешку или скорее даже в нервозную жалость. Оборвав композицию на следующей же ноте, Он ответил своим покрасневшим от продолжительной игры пальцам:
─ Рановато. Ему понадобится несколько дней... чтобы осознать.
Под страхом смерти Он не включит в ближайший месяц телевизор и не прочтет ни одной газеты. Даже новостную ленту в интернете смотреть не будет. Ни за что на свете. Он трусливо сбежит от Им же свершенного злодеяния. Он в нервном ознобе будет озираться по сторонам, ожидая мстительного удара под лопатку. Вот такой вот лютый зверь, трепещите! Стало смешно, и Он засмеялся, повалившись на перепугано вскрикнувшее пианино. Вздрогнул вдруг от следующего вопроса Светланы, заданного дрожащим голоском давно канувшей в прошлое Мышки:
