— Почему бы вам не помиловать его?
Он погнал мальчиков в Белый дом, вверх по лестнице, к письменному столу, за которым, склонившись, работал человек. Выслушав их, Линкольн невозмутимо взял правительственный бланк и написал на нем:
«Куклу Джека помиловать.
По приказу президента А. Линкольна».
Тед передал документ ребятам и сказал, что никакого погребения Джека не будет. Однако неделю спустя все же Джека нашли повешенным на толстой ветви разросшегося куста. Тед заявил, что «Джек был предателем и шпионом».
В феврале 1862 года Вилли, кумир родителей, простудился и слег. Президент хотел отменить давно назначенный бал в Белом доме, но ему это не удалось. Линкольн принимал гостей, а в комнате наверху умирал его сын. Линкольн почти не видел окружавших его людей — все его мысли были с сыном.
Через несколько дней Вилли умер. Линкольн подошел к постели, открыл лицо умершего, долго-долго на него смотрел и еле слышно произнес:
— Как мне тяжко без тебя!..
В воскресенье 9 марта 1862 года пришло сообщение, которое заставило морского министра Уэллеса поспешить к президенту. Линкольн немедленно созвал заседание кабинета министров. Оказалось, что конфедераты, в распоряжении которых находился фрегат «Меримак», оборудовали его чугунным тараном и покрыли борта листовым железом толщиной в 4 дюйма. В субботу после полудня фрегат напал на два союзных корабля: «Конгресс» и «Камберленд», расстрелял, протаранил их деревянные корпуса и бросил в безнадежном состоянии. Еще один деревянный союзный военный корабль, «Миннесота», вынужден был выброситься на берег. Предполагалось, что в воскресенье утром «Меримак» беспрепятственно сможет двинуться на Вашингтон или Нью-Йорк.
У Уэллеса была одна надежда — на «Монитор». Это был новый тип морского боевого корабля, и стал он в строй лишь накануне ночью. Когда Уэллес упомянул о том, что «Монитор» вооружен всего только двумя пушками, Стентон взглянул на министра неописуемым взглядом, в котором сочетались презрение и неверие.
Стентон приказал адмиралу Долгрену приготовить 60 судов, нагрузить их камнями и затопить в реке Потомак, чтобы блокировать подходы. Но Долгрен отказался принять приказ военного министра: он служил на флоте, и у него был свой министр. Возник спор между министрами на тему: должен ли военно-морской министр подчиняться сухопутному?
За три дня до этого маленький «Монитор», буксируемый катером из нью-йоркского порта, попал в шторм. Волны заливали машинное отделение, вентиляторы и дымовые трубы. Поставили помпы и стали выкачивать воду. Хорошо, что ветер стих и волны улеглись, иначе «Монитор» пошел бы ко дну. Потом капитану пришлось бороться с бурным морем в мелководье, и команда боялась, что буксирный канат лопнет. Он действительно лопнул, и команде пришлось выдержать еще один шторм.
Команда «Монитора» выбилась из сил, матросы питались жесткими, сухими бисквитами, 48 часов не знали сна, дважды они чуть не утонули. Командир «Монитора» лейтенант Джон Уорден сказал, что лучшей команды не было ни у одного капитана; матросы клялись, что ни на одном корабле не было лучшего капитана. Когда следующим утром конфедератский «Меримак» двинулся на «Миннесоту», маленький «Монитор», как библейский Давид против Голиафа, пошел прямой атакой на «Меримак», у которого было десять пушек против двух на «Мониторе». На «Мониторе» была вращающаяся стальная башня; она давала возможность вести круговую стрельбу. Его палуба, словно плот, едва высилась над уровнем водной поверхности, и «Меримаку» было бы трудно его протаранить.
Миниатюрный «Монитор» вертелся вокруг «Мернмака», как боксер легчайшего веса вокруг большого, тяжеловесного бойца. Громадина палила всеми орудиями одного из бортов, а малышка отвечал двумя. Мужество орудийной прислуги прошло через первое испытание, когда снаряды с «Меримака» ударили по башне и ее стало трудно поворачивать. «Меримак» сделал попытку протаранить противника, но Уорден искусно повернул руль, и скользящий удар не причинил «Монитору» вреда.
В башне кончился запас снарядов, и «Монитор» оставил арену боя на 15 минут, чтобы поднять новый комплект боеприпасов в башню. «Меримак», имевший осадку в 22 фута, не смог преследовать отошедшего к берегу «Монитора» — у того осадка была всего 12 футов. Вскоре «Монитор» вернулся; снова две пушки действовали против десяти. После боя один из конфедератов с «Меримака» рассказал: «Монитор» подобрался к нашей корме и дважды выстрелил. У нас броня погнулась на 2–3 дюйма. Вся орудийная прислуга на корме свалилась с ног, у матросов кровь пошла носом и из ушей. Еще одно попадание в это место — и броня была бы пробита».
«Меримак» прекратил огонь. Командир корабля спросил начальника артиллерии:
— Почему вы не стреляете?
— Порох нам дорого обходится, — ответил лейтенант, — а два часа беспрерывной стрельбы причинили противнику не больше вреда, чем если бы я щелкал пальцами каждые две с половиной минуты.
Снаряд с «Меримака» все же попал в штурвальную, оглушил лейтенанта Уордена и засыпал ему глаза порохом. Он ничего не видел, лицо было все в крови. «Монитор» отошел, чтобы оказать помощь своему командиру и осмотреть, насколько серьезно повреждена штурвальная. «Меримак» ретировался в Норфолк.
Шестичасовой бой кончился вничью. У обеих сторон были ошибки. Если бы «Меримак» с самого начала направил весь свой огонь на штурвальную рубку, он бы разбил командный пункт «Монитора». Если бы последний посылал снаряды в корпус «Меримака» ниже ватерлинии, где броня была тонкая, корабль был бы потоплен. Как бы то ни было, этот бой послужил уроком флотам всего мира; Лондон и Париж заявили, что эра деревянных боевых кораблей кончилась. Вашингтонское правительство решило начать строительство мониторного флота. Блокада южных портов должна была продолжаться.
Бой этот доставил много радости Джону Эриксону, шведу, проектировавшему «Монитор». Он работал на шахтах и чугуноплавильных заводах Швеции, стал армейским капитаном, вышел в отставку, изобрел аппарат для измерения морских глубин, гидростатические весы, искусственную воздушную тягу, которая дала возможность уменьшить высоту труб и экономить топливо, автоматический замок для морских орудий, паровую карету, передвигавшуюся со скоростью 30 миль в час. В 1839 году он приехал в США и два года спустя сделал чертежи первого винтового боевого корабля. Он совершенствовал орудийные лафеты, оптические инструменты, получал медали за новшества в использовании тепла.
Первоначально его проекты «Монитора» были отвергнуты — специалисты опасались, что у него не будет остойчивости и он перевернется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
