Бесспорно, очень удобно было избавиться от преступника, просто прогнав его: это не требовало денег, а еще меньше размышлений. Тем не менее, это была крайне близорукая политика, которая в конце концов сама себя наказывала, как и всякий вообще бездушный эгоизм. Таким образом из оседлых первоначально людей искусственно создавалась в средние века толпа бродяг по наклонностям и призванию (игроки, пилигримы, бродячие школяры, цыгане, распутные женщины). Хотя нельзя не признать, что категория бродяг, порожденная стремлением к странствиям, также была в то время гораздо больше, чем во все другие времена (таковы пилигримы, религиозные мечтатели, бичующие себя братья). На Востоке аналогичное явление представляли пилигримы, направлявшиеся в Мекку.
Удивительная любовь к странствиям не ограничивалась (как теперь) преимущественно мужчинами, но в равной мере охватывала женщин и девушек. В списках лиц, подлежавших обложению налогами, часто значится: «ушла», «убежала», «никто не знает, куда девалась». Это странное психическое состояние людей средних веков – непреодолимое стремление вдаль – должно учитываться при оценке социальных условий проституции того времени.
Бродячие люди служат неистощимым источником для проституции. Это видно из того, что в отдельных городах профессиональной проституцией занимались почти исключительно не местные жительницы. С другой стороны, и мужчины из среды бродячих людей составляют значительную часть либо клиентуры, либо эксплуататоров проституции. Наряду с проститутками, они заклеймены были печатью общественного презрения, бесчестия и позора.
Тут были нищие, игроки, паяцы, фокусники, певцы, танцовщицы, лирницы и арфистки, цыгане, евреи, прокаженные, искатели приключений, бродячие школяры, учителя и клерики, наемные солдаты, чужие подмастерья и слуги. Они странствовали по Европе и массами появлялись всюду, где бывало большое стечение народа: на мессах и ярмарках, освящениях церквей и других общественных и частных праздниках, турнирах, духовных соборах, в паломничествах, крестовых и других военных походах…
В раннюю эпоху средних веков значение ярмарок и месс было очень велико. В большинстве случаев ярмарки бывали поблизости от церквей и монастырей, и притом большею частью в связи с празднествами в память мучеников. Здесь можно было встретить и всевозможные формы проституции. «Многие христиане, – говорит строгий аскет, монах Шенуте, – как мужчины, так и женщины, только затем являются на празднества в память мучеников, чтобы заниматься развратом, сходясь в какой-нибудь гробнице или другом укромном уголке». После праздника, как сообщает св.Хризостом, все устремлялись в увеселительные кабачки и бордели. Танцовщицы и танцоры всю ночь напролет веселили толпу.
Годичные ярмарки всюду бывали связаны с праздниками главнейших мучеников, и впоследствии в день именин этих святых совершались паломничества к их чудотворным иконам. Скопление большего количества людей часто в совсем маленьких местечках или поблизости от уединенных монастырей и церквей, особенно на несколько дней, было возможно лишь в том случае, если не прекращался подвоз жизненных средств. А потому сюда прежде всего являлись продавцы съестных припасов, за ними следовали другие купцы и, наконец, неизбежная бродячая публика для всякого рода представлений и увеселений. Ярмарки высшего стиля назывались «мессами», потому что открывались по окончании богослужения.
Странствующую толпу привлекали также церковные мессы и праздники стрелков, Иванова дня, масленицы и др. Сопровождавшее их веселье всегда кончалось разгулом и развратом, а потому начальство привлекало на праздники побольше проституток, чтобы предупредить соблазнения и насилия над честными женщинами. Масленицу, а также апрельские и майские праздники можно назвать своего рода «женскими сатурналиями», по той неограниченной свободе, которая предоставлялась и честным женщинам, не возражавшим в этих случаях против присутствия проституток.
Другой народный праздник, в котором принимали большое участие проститутки, был праздник Иванова дня и Ивана Купала. Вечером перед Ивановым днем, как только начинало смеркаться, на площадях Вены зажигались большие костры. Члены ратуши верхом на лошадях, украшенные цветами и лентами, с бюргермейстером во главе и в сопровождении барабанщиков и флейтистов, объезжали вокруг ярко пылавших костров, а затем начинались танцы подмастерьев с проститутками, которые украшали себя в этот день венками. В заключение проститутки, большею частью полунагие, устраивали веселые танцы и одаривали ликующую толпу цветами и венками, получая взамен угощение пивом. Бюргермейстер и совет города присылали проституткам угощение за счет города, главным образом, пиво.
Аналогичным праздником проституток в Вене были бега по случаю двух больших годовых ярмарок, когда мужчины и проститутки устраивали бега до куска ярко-красного бархата (плиса). Обычай этот возник в 1382 году и существовал полных 150 лет. «Вольные дочери будут бегать к бархату, и которая прибежит раньше, та получит этот бархат». На этом празднике проституция, конечно, играла главную роль; по обилию цветов, которыми украшали себя проститутки, он похож на римские флоралии. Эти бега напоминают состязание, которое устроил Каструкцио Кастракани, командир города Лука, после победы над флорентинцами в битве при Сервальо. На виду у неприятеля он велел голым проституткам состязаться в бегах вокруг куска дорогой материи.
Проститутки часто присутствовали на частных праздниках: не только на свадьбах живодера или палача – на которых они танцевали, как сообщает хроникер того времени, «красивый грациозный танец, так что многие люди из города Нюрнберга приходили смотреть на такое приятное зрелище», – но и на свадьбах знатных людей.
Из восточных праздников такого рода заслуживает упоминания Навруз – типичный весенний праздник ислама, персидского происхождения, перенятый халифами и распространившийся из Азии в Африку. Певцы и певицы, проституированные лица мужского и женского пола, принимали участие в этом восточном народном празднике.
К праздникам, на которых в большом числе собирались проститутки, принадлежали также рыцарские турниры. Рыцари часто появлялись в сопровождении распутных женщин. Так, например, Вальтман фон Зетельштедт, тюрингский рыцарь, отправился с ландграфом Людовиком IV на турнир в Мерзебурге в сопровождении «красивой женщины», которая всегда имела при себе ястреба и хорошую охотничью собаку. Она заработала в Мерзебурге столько колец, сколько было у нее пальцев, и одарила ими по возвращении домой других «красивых женщин». На магдебургском турнире в 1279 году наградой победителям была назначена распутная женщина.
Поездки короля и имперские сеймы всегда сопровождались наплывом громадного количества проституток; то же бывало и на духовных соборах. Когда король Альбрехт прибыл в 1298 году в Страсбург, за ним следовали не менее 800 продажных женщин.
Проституции и увеличению числа бродячих женщин благоприятствовали многочисленные паломничества и пилигрим-ства средних веков, которые начиная с VIII столетия непрерывно тянулись к святым местам, особенно в Рим, затем в Сантьяго-де-Компостела в Испании, в Иерусалим, Лорето, Эйнзидельн, Аахен и Трир. Из правдивой, жизненной характеристики этих пилигримств, сделанной Фердинандом Грегоровиусом, мы приведем выдержку, касающуюся их отношения к проституции: «Многочисленные пилигримства – переселения народов – непрерывно подымались в Альпы, садились на суда и устремлялись в Рим, влекомые моральными побуждениями. Но страждущая или робкая добродетель пилигрима слишком часто осуждена была на то, чтобы выступать вместе с наглым пороком или хитрым обманом, и приходя в соприкосновение на пути к спасению с заразой, и самой также становиться нечестивой. Развращающее общение с людьми, свободными от всех уз семьи и государства, приключения и искушения, представлявшиеся в пути, искусный соблазн богатых городов юга были причиной потери чести многочисленными девушками, и многие, покинувшие отечество, чтобы укрепить свой священный обет у гроба Петра, как скромные девушки, вдовы и монахини, возвращались домой падшими или оставались в прекрасной Италии в качестве прелестниц какого-нибудь веселого рыцаря».
Уже в 744 году миланский архиепископ Сан-Бонифацио просит в письме к Кунберту Кентерберийскому, чтобы синод запретил женщинам, в том числе и монахиням, паломничества в Рим, потому что они, большей частью, имеют печальные результаты и почти все женщины-паломницы кончают существование проститутками ломбардских и французских борделей. Фриульский синод действительно запретил монахиням совершать паломничества в Рим.
С другой стороны, мужчины-пилигримы были клиентами проституции. Чтобы помешать сношениям христианских пилигримов с магометанскими проститутками, палестинское начальство запрещало пилигриму «следовать приглашению женщины». Церковь со Св.Гробом в Иерусалиме «оскверняли иногда, унижая ее до борделя».
