Получилось!
Но Книга была… инертной.
Я совершенно ничего в ней не ощущала. Это из-за камня в моей руке? Или потому, что она обманывала меня, как и всех остальных? Просто притворялась, без всякого подтекста?
Все возможно. Слишком многого я не знала. Я ошиблась. Я не балансировала между глупостью и проверкой себя на прочность. Километры глупости простирались по обе стороны линии, на которой я стояла.
Мне пришлось попятиться по этой узкой линии, очень осторожно, чтобы не свалиться ни по одну сторону, ни по другую.
Я подожду Бэрронса. Ничего не предпринимая.
Я сделала шаг назад. И еще один. А потом третий, и тут мой каблук наткнулся на что-то твердое. Я споткнулась и начала падать.
Это был основной инстинкт — попытаться удержать равновесие, вытянув руки в стороны и посмотрев под ноги.
— Черт! — вскрикнула я, резко отводя взгляд.
Но было слишком поздно. Я увидела страницы. И я не могла не посмотреть снова.
Я упала на колени и склонилась над «Синсар Дабх».
Я склонилась над Книгой потому, что на ее постоянно меняющихся страницах увидела ту самую светловолосую женщину с ледяными глазами, которая раньше стояла на страже, преграждая мне вход в одну из самых важных библиотек Хевена. Я видела, как она движется с одной картинки в Книге на другую.
Мне нужно было узнать, кто она такая и как мне пройти мимо нее. Мне нужно было узнать все, что знает о ней Книга. Откуда Книга знает о ней?
«Тебе нужно знать, — будет потом насмехаться Бэрронс. — Разве не это Ева говорила Адаму, когда протягивала яблоко?»
«Это не мое яблоко, — буду защищаться я. — Ты тоже пытался его сорвать. Разве не все мы так поступаем, потому что нам нужно что-то на страницах Книги? Не знаю, чем она зацепила тебя, но зацепила же. Скажи мне, Бэрронс, только честно: сколько лет ты охотишься за Книгой и почему?»
Он, конечно же, не ответит.
Как я и говорила, по обе стороны линии тянулись километры глупости.
Но, оказавшись на коленях перед Книгой, я была абсолютно уверена, что нахожусь на грани величайшего откровения. Что по-настоящему полезное, освобождающее знание всего в нескольких минутах — да нет, в секундах — от меня. Знание, которое позволит мне контролировать собственную жизнь, поможет победить врагов, прольет свет на тайны, которые я не могу разгадать, подскажет, как вести за собой людей, как добиться успеха, даст все то, чего я хочу больше всего.
Я смотрела на две постоянно меняющиеся страницы, но меня вдруг начало отвлекать назойливое жужжание насекомого.
Я отмахивалась, но насекомое не улетало. Я была занята. В Книге были вещи, которые мне необходимо было узнать, просто я пока не могла понять их. Все, что мне нужно, — это отрешиться, перестать беспокоиться. И учиться, воспринимать, существовать. А все остальное будет в порядке.
Вскоре жужжание стало визгом. Визг перерос в вопль. Вопль стал ревом, и я наконец поняла, что это вовсе не насекомое, это человек, который кричит на меня.
Говорит мне обо мне. О том, кто я есть. О том, кем я не являюсь. Чего я хочу.
Чего я не хочу.
— Уходи! — гремел голос. — Вставай, Мак. Вытаскивай свою задницу оттуда, быстро! Или я приду и сам убью тебя!
Моя голова запрокинулась. Я посмотрела на улицу.
Прищурилась, скосила глаза. Силуэт Бэрронса стал более четким.
На его лице застыл ужас. Но он смотрел не на Книгу у моих колен и не на меня.
Он смотрел на то, что находилось за мной.
По моей спине пробежала ледяная дрожь. Что может ужаснуть Иерихона Бэрронса?
Что бы это ни было, оно дышало мне в шею. Теперь, очнувшись от транса, я могла его ощутить, злобное, насмешливое. Оно развлекалось, смеялось мне в ухо.
— Что ты такое? — прошептала я, не оборачиваясь.
— Бесконечность. Вечность. — Я услышала визг бензопилы, ощутила на щеке горячее дыхание, которое пахло маслом, металлом и разложением. — Без определений. Свобода.
— Испорченность. Мерзость, которой никогда не должно было быть. Зло.
— Это две стороны одной монеты, Мак, — сказало оно голосом Риодана.
— Я никогда не переметнусь на другую сторону.
— Возможно, с тобой что-то не так, Младшая, — сказало оно мягким и тихим голосом Алины.
Бэрронс пытался подойти ко мне, бил кулаками в невидимую стену.
Я повернула голову.
О'Баннион скорчился за мной, его истощенное тело прижалось к моему, запах смерти окружил нас, отвратительные лезвия зубов оказались в дюйме от моего лица.
Он оскалился и расхохотался.
— Сюрприз! Я подловил тебя, а?
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Книга не лежит на брусчатке.
И никогда не лежала.
На самом деле я ничего этого не видела. Все было иллюзией, чарами. А это значило, что Книга порылась в моем мозгу и вытащила картинки, которые должны были меня заманить, и я действительно на них отвлеклась. Наверное, какая-то часть моего мозга думала о той женщине, размышляла, как я завтра смогу пробраться мимо нее.
Книга показала мне намек на то, что я хочу увидеть, а потом удерживала мое внимание с помощью пустых обещаний.
А на самом деле она подобралась ко мне сзади, чтобы… что? Что она делала, пока я таращилась на несуществующие страницы?
— Изучала тебя. Пробовала. Познавала тебя, Мак. — Зубастая ладонь О'Банниона погладила меня по руке.
Я стряхнула ее.
— Милая. Такая милая, — выдохнул О'Баннион мне в ухо.
Я собрала волю в кулак, приподнялась и с низкого старта рванулась вперед, подальше от него.
— Я СКАЖУ, КОГДА МЫ ЗАКОНЧИМ!
От сокрушительной боли я рухнула на мостовую и поняла, что камни не защищали меня и в моих способностях и силах ничего не изменилось. Это «Синсар Дабх» освободила меня от боли, и она же могла вернуть ее в любой момент по своему выбору.
Она выбрала этот.
Книга возвышалась надо мной, вырастала, вытягивалась, трансформировалась в Тварь, рассказывала мне в ярких деталях, что я могу сделать со своими ничтожными камешками и что только дурак может думать, будто они удержат, остановят, смогут хоть что-нибудь сделать с величием чего-то настолько безграничного и идеального, как она. Она полосовала меня раскаленными докрасна лезвиями ненависти и холодными черными клинками отчаяния.
А во мне буквально вопила агония.
Я не могла драться. Я не могла бежать.
Я могла только лежать и всхлипывать, парализованная болью.
Когда я пришла в себя, мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, где я.
Увидев приглушенный свет, я моргнула и решила не двигаться, пока быстренько не определю, что с моим физическим состоянием.
