Он осекся на полуслове, тяжело вздохнул и затих. Его рука опустилась и замерла. И я поняла, Вадима Надежнецкого, моего жениха, начальника и хорошего человека, больше нет. Передо мной лежала лишь его оболочка. Костюм для души, которая покинула его и теперь летает где-то в облаках. И я больше никогда не услышу его смех, не согреюсь его прикосновением и не очнусь в его объятьях.
- Вадим, Вадим, - звала я его в исступлении, но он лежал с закрытыми глазами и молчал.
Я плохо помню, что было дальше. Томми и Катрина пытались успокоить меня. Они обнимали меня и старались увести в другой угол, но я продолжала плакать, прильнув к груди Вадима. Не знаю, сколько прошло времени, но калитка в нашей тюрьме открылась, и в нее втолкнули вполне невредимого Алексея. Он сразу понял, что случилось, и, поспешил ко мне. Только ему удалось отвести меня в сторону. И только с ним мне стало немного легче.
Видимо, услышав от охраны, что один из узников умер, в темницу спустился Третий из Пятерых. Как только он подошел к клетке, Верманд бросился к нему.
- Изверги! Смотрите, что вы наделали!
- Это не наша вина, - вдруг испугался Третий. - Мы не знали, что все так серьезно! Я пытался помочь! Почему Видящая не излечила своего друга?
- Ему уже нельзя было помочь, - всхлипнула я и подошла к железным прутьям.
- Прошу вас, во имя всего хорошего, что есть в Долине, дайте мне похоронить моего друга.
- Вы не понимаете, - опустил голову Третий, - я не обладаю такой властью, как вам могло бы показаться.
- Ты врешь! - отозвался Верманд, оттесняя меня в сторону. - Все ты можешь! Имей совесть и хоть раз сделай что-нибудь хорошее! Помоги ей!
Третий внимательно выслушал Верманда, глянул на меня, а потом опустил голову и сказал:
- Сделаю все, что в моих силах. Ждите ночи.
Я сидела у тела Вадима, и мне то и дело казалось, что он движется. Сначала разбудила всех, потому что решила, что он дышит. Потом потому, что он точно дернул рукой или ногой. В конце концов, Пешехонов рассердился на меня и отправил в другой угол. Сам он сел подле меня, одергивая каждый раз, когда я смотрела в сторону Вадика.
Время тянулось. Третий не приходил. Краем уха я слышала, как Алексей рассказывал остальным о том, что с ним происходило, когда его вызвал Совет. Почти сразу он согласился на их условия, желая потянуть время. Он хотел дать мне возможность вылечить Вадима и дождаться прихода друзей Верманда с подкреплением.
Мне начало казаться, что все это какой-то страшный сон. Стоит только заставить себя проснуться, и я снова окажусь дома в объятиях своего жениха, снова будет жив Рома, и никакой Кении, никаких восстаний, никаких неизвестных миру Долин.
Я снова взглянула в сторону Вадика, и мне показалось, что грудь его вздымается, а глаза открыты. Я встрепенулась и заплакала. Лёша, который успел задремать, проснулся от моего толчка, и, понимая, что происходит, взял за руку.
- Лёш, а вдруг он еще живой? - с надеждой в голосе спросила я, выводя его из дрёмы.
- Эмилия, мне жаль, но от него скоро уже дух пойдет, а ты все надеешься, - жестко ответил Верманд из другого конца комнаты, - если Третий не исполнит своего обещания, то через пару часов здесь станет невыносимо.
- Боюсь, что он прав, - согласился с ним Пешехонов.
- Конечно, ведь тебе все равно. Ты, наверное, еще и рад, что все так получилось. Теперь не нужно ни с кем и ничем мериться, - разозлилась я на него.
- Пытаешься свою злость на себя перенести на меня? - справедливо обиделся Алексей. - Мы не всегда с ним сходились во мнениях... и да, были влюблены в одну женщину, но разве хоть раз я дал повод думать обо мне так?
Я поняла, что веду себя глупо, шепча "прости", положила голову на колени и беззвучно заплакала. Катрина села по другую сторону от меня и обняла.
- Уж кто-кто, а я понимаю тебя, - участливо сказала она. - Никто не вернет нам наших потерь, но мы должны держаться. Я с тобой.
Но от ее слов легче не становилось. Я осознавала, что зря потянула Вадима сюда за собой, и теперь виновата в его смерти.
Наконец, на лестнице послышались шаги. В темницу вошло несколько воинов. Двое встали с луками. Четверо вошли в темницу. Они, ни слова не говоря, переложили Вадима на большое грубое покрывало, его грудь и ноги прикрыли несколькими цветами с крупными белыми головками, похожими на бутоны лилий. Видимо, это была часть ритуала захоронения у инферинцев. Двое стражников взялись за покрывало - один у изголовья, другой в ногах - и вынесли Вадика за дверь. Я встала со своего места, предполагая, что меня они возьмут с собой, но один из лучников громко сказал:
- Оставайтесь на своих местах.
- Но как же! - вскрикнула я. - Думала, мне позволят попрощаться с ним!
Катрина, Томас и Алексей тоже вскочили и подошли к прутьям.
- Это не по-людски! - увещевала воинов подруга. - Так нельзя! Дайте ей пойти с вами!
- Неужели вы так боитесь ее силы, что готовы оставить ее без прощания с женихом? - из своего угла заметил Верманд.
Лёша и Томми молчали, бросая в сторону воинов ненавистные взгляды.
- Когда наступит время, Третий спустится за вами. Ждите, - сказал тот же лучник, и воины ушли.
Еще несколько часов бесполезного хождения по комнате из угла в угол. Я прислушивалась к каждому шороху, к каждому скрипу, и, в конце концов, даже Томми не выдержал, попросив меня сесть и не нагнетать обстановку.
Третий все-таки пришел. Он был один. Обращаясь исключительно к Верманду, он попросил не делать глупостей, открыл калитку и поманил меня пальцем. Я не заставила себя долго ждать и выскользнула к нему. Он тут же закрыл за мной дверь, и мы двинулись вперед. Третий из Пятерых шел, то и дело останавливаясь и проверяя, можно ли идти вперед. Только сейчас я поняла, чего стоило ему вывести меня из темницы. Он поступился своим званием и положением. В отличие от остальных членов Совета, он либо действительно был благородным, либо пытался снискать к себе снисхождение на случай, если король придет к власти. И, как бы там ни было, он явно был умен и рассудителен.
- Как долго вы планируете держать нас в этой темнице? - спросила я, когда мы вышли за стены Большого Дома.
- Не я держу вас там, - ответил Третий шепотом, озираясь по сторонам. - И не только мне решать, когда вас выпустить. Одно знаю точно, Верманд выйдет только, чтобы быть преданным всенародной казни.
Я охнула и посмотрела на Третьего, пытаясь понять по его лицу, правду он говорит или нет.
- Но почему?! Он хороший человек! Он просто старается изменить ваш режим! Народ страдает! Им нужен защитник.
Третий остановился и бросил на меня взгляд, смысл которого я никак не могла прочитать. Он доверительно положил руку мне на плечо и сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
