— Привет, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
— Привет. — Илоне показалось: протяни она сейчас руку, он обязательно ее поцелует.
С официантами он общался какими-то неуловимыми знаками. Сразу двое резко полюбезневших халдеев сновали туда-сюда. Илона не подозревала, какие потрясающие штуки, оказывается, могут подавать в «Метелице». Шампанское — как будто из одних сладких пузырьков.
— Ужасно вкусно! — зажмурилась Илона. — Я, наверное, могу выпить ведро!
— Не стоит, малыш, — мягко не согласился он. — Шампанское — вещь коварная. А я не хочу, чтобы наш вечер быстро закончился.
Она совершенно не обиделась на «малыша», потому что сказано это было ПРАВИЛЬНЫМ тоном: никакой снисходительности, только нежность. И потом он сказал «наш вечер», и он не хочет его быстро заканчивать.
Было уже около одиннадцати. Вокруг шумели, смеялись, обнимались, курили. Илона тоже достала из пачки сигарету («MORE», между прочим), в ту же секунду перед ней заплясал огонек зажигалки.
— Знаешь, — она придвинулась к нему поближе, чтобы не кричать через стол, — теперь я представляю, какое должно быть настроение, чтобы танцевать на Столе…
Он наклонился и, почти дыша Илоне в ухо, спросил:
— А какая музыка тебе больше нравится?
— Мне — Си Си Кетч, знаешь, такая… — Илона безуспешно попыталась напеть.
— Знаю. — Он легонько поцеловал ее в щеку и что-то сказал подбежавшему официанту. Буквально через три минуты вдруг наступила тишина. И тут же из всех динамиков, навешенных по углам, зазвучала самая популярная этим летом песенка Си Си Кетч. Илона не знала английского, но каждый раз подпевала, как слышала. Ей показалось, что внутри раздувается какой-то разноцветный счастливый пузырь, и она вот-вот взлетит к потолку. Он широко улыбнулся, подмигнул, встал… И вдруг резким движением сдернул со стола скатерть. — Танцуй!
Ну, уж это мы умеем! И не только дома перед зеркалом. Илона не видела ничего вокруг, но прекрасно понимала, что у стола собралась толпа. Никогда еще она так здорово не чувствовала свое тело. И, черт возьми, как эффектно (как будто так и задумано) на последнем аккорде упала лямочка с плеча. Публика вопила и стонала от восторга.
А он снял ее со стола и прямо на руках понес к выходу. «Как невесту», — мелькнуло в голове. А потом, не спрашивая, поедет она с ним или нет, просто поставил у машины и открыл дверцу.
Ах, как они мчались по ночной Москве на джипе! И ни одного красного светофора, и гаишники только провожают уважительными взглядами, как будто на спидометре не 120 кэмэ!
В Кунцево перед ними распахнулись ворота самой шикарной дачи. Огромный дом стоял темный, теплым оранжевым светилось полукруглое окно на втором этаже. Все это было красивей и романтичней, чем в любом кино. Уже у двух или трех Илониных одноклассников дома стояли «видики», а Ирка давно обнаружила родительский тайник с запрещенными кассетами. Поэтому вся их компания прекрасно знала всю теорию отношений мужчины и женщины. Илона сразу представила себе комнату с огромной кроватью. Может быть, они вначале пойдут в ванную… Или нет, он сразу поставит медленную музыку и будет раздевать ее… Несмотря на выпитое шампанское, голова была ясная и легкая. Страшно не было ни капельки.
Наверху не оказалось никакой кровати. Просто пушистый ковер на весь пол, разбросанные подушки и чудовищных размеров телевизор.
— Садись, — сказал он, и Илона села прямо на пол. — Смотри. — И вложил в видеомагнитофон кассету. Снова неожиданность. Никакая не эротика — на экране появилась степь со странными деревьями.
Он лег, положив Илоне голову на колени, и тихо произнес:
— Смотри, как это делают дикие звери.
И в кадре появились львы. Тревожная тягучая музыка заполнила комнату. Огромные кошки прыгали на мягких толстых лапах, покусывали друг друга, потом львица как-то странно выгнула спину, лев оказался на ней сверху, а у Илоны сразу заныло в животе и пересохло в горле.
Сказка, самая настоящая сказка. Она не помнила, как оказалась раздетой, и уже не чувствовала ни рук, ни ног, а только горячие настойчивые объятия… Два сплетенных тела на полу. И львиный рык.
Они заснули обессиленные, когда за окном стало совсем светло.
Странно, закрывая глаза, подумала Илона, я так и не знаю его имени… И еще одно, но это скорее всего уже во сне. У него на смуглой шее под длинными волосами — очень необычная татуировка: маленькое ухо с вылезающей из него змеей…
Наверное, видок у меня был стремный, когда очнулась. Потому что доктор аж побелел.
— Илона, что с вами? Что-то не так?
— Да нет, вроде все так…
— Вам плохо? — Да что ты трясешься, доктор, твою мать, чего мельтешишь? Все у меня нормально. — Что случилось?
— Да ничего страшного. Просто странно…
— Что странно?
— Чего это на вашем видике кассеты не меняют?
— Чего? — Ну-у, раскрыл варежку!
— Кино одно и то же крутите? — Так. Кажется, доходит. Рот уже закрыл.
— Вы что, видели то же, что и в прошлый раз?
— А то! Ладно, доктор. Спасибо большое. Да вы не переживайте, так — не так, все равно — в кайф. Это как кассету любимую купить, ага? Не скучайте, я, может, еще приеду.
Бедный, как он расстроился. Во работка у человека, да?
Илона как могла обворожительно улыбнулась доктору и уехала.
Дома застала обиженного Типочку, орущего Никиту, красную испуганную Таню.
— Что случилось?
— Илона Сергеевна, он опять на Никиту кидался.
— Как это — кидался?
— Вошел в детскую, сел, я его не трогала. Смотрел, смотрел, потом как зашипит и кинулся.
— Да ну, ты что, Таня, он, наверное, просто играл…
— Да нет же, Илона Сергеевна, он прямо когти выпустил. И шерсть вся — дыбом. Я даже испугалась.
Никита орал как сумасшедший и колотил ногами и руками. На щеке его багровела здоровенная царапина.
— Вот сволочь! — удивилась Илона. — Ты зачем на маленького кидаешься? Я тебя накажу! Таня, чего ты стоишь столбом? Успокаивай ребенка! Живо! — А сама забрала взъерошенного Типочку и ушла в спальню. Там он быстро успокоился, забрался на кровать и начал усиленно мыться.
— Смотри, гадюка, я тебя прибью, если будешь маленького обижать! — как можно строже пригрозила Илона, подвигая к себе телефон.
Фу-у, аж ухо горячее. Полтора часа протрепалась с московской родней. Зато все обговорила. Нас ждут с нетерпением. Хоть завтра. Так что Юрочке придется — попа в мыле — отпрашиваться у своего Антонова. Как он с ним работает? Очень скользкий тип. Хотя и приколист неслабый, может хорошо пристебать.
Телефон зазвонил прямо у Илоны в руках, она аж вздрогнула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
