Парень лишь рассмеялся и быстро, слово ящерка, перебежал на другую сторону лаборатории, аккуратно обогнув девчонок-помощниц и хромированные стойки с аппаратурой.
Раздосадованные девушки выстроились полукругом и попытались зажать Уртаева в углу, но тот с мерзким смешком метнулся вверх, рассыпаясь цветными струйками дыма. Через секунду он вернулся в своё тело, но уже на другом конце просторного помещения, у двери.
Тут-то его и ухватил прибежавший на вызов Стас. Пашка дёрнулся было в сторону, но заметив, кто вмешался в такую забавную игру с лаборантками, сник.
— Это была шутка! Они такие… э-э-э… замедленные, словно в киселе плавают, — быстрой скороговоркой выдал Пашка и весело сморщил нос.
— Вот что с ним теперь делать? — спросила Ри, подходя к парням и крепко хватая дымника за плечо. — Оператор ему ускорил мышление да что-то там ещё накрутил с башкой. И теперь смотри что творится…
Павел поведением стал ещё больше походить на птичку — резкие повороты головы, суетливые мелкие движения рук. Он и так всегда был каким-то мелкоформатным, а теперь ещё и ускорился. Голос стал выше и тоньше. Уртаев не мог стоять на месте — его всё время куда-то несло, руки порхали крыльями, постоянно приплясывал на месте.
Парня усадили в кресло диагноста. Он хихикал и извивался, но после подзатыльника Ренаты обиженно затих, сверкая на окружающих глазами из-под длинной чёлки.
— Сколько раз просила Влада, чтобы такие апгрейды делал в лаборатории, под наблюдением, тем более когда в мозги лезешь, — ворчала себе под нос заведующая.
Её помощницы сноровисто увешивали затихшего Уртаева датчиками.
Ри выдохнула, собрала свои огненно-красные волосы в хвост:
— Приступим, — и шагнула к монитору. — Стас, ты можешь достучаться до Оператора?.. Это же опасно! У человека организм не приспособлен для такой скорости моторики и метаболизма. А если он себе все сухожилия порвёт?
— У меня никаких подобных последствий не было, — задумчиво произнёс комендант, изучая снова развеселившегося дымника.
— Пре-красно! — в сердцах стукнула по панели Ри. — И я об этом узнаю вот так, походя… Иногда ощущение, что мы в каком-то чёртовом детском саду. Все вокруг творят, что хотят. Пашка, блин! Не вертись, башку оторву!
— У них пальцы холодные, — быстро пожаловался подросток на лаборанток и мерзко хихикнул.
«Да уж, голосок получился отвратный», — рассмеялся про себя Стас.
— Стасик, никуда не уходи — ты следующий на обследование, — скомандовала Рената, не поворачиваясь от экрана.
— Да куда я от тебя денусь, — отозвался гот, медленно пятясь к выходу.
Уже исчезая в коридоре, заметил, как за спиной девушки вышел из воздуха Оператор, чтобы тут же получить свою порцию «позитива» от завлаба.
* * *
На волне интереса к суперлюдям на свет снова вылезли стаи экстрасенсов, предсказателей и магов. Опять заговорили о торсионных полях и конце света.
Телестудии планеты моментально стали клепать медийку всех форматов и жанров, пытаясь выжать побольше денег из модной темы.
В России как-то обошлось без массовых развлечений и ловли псиоников. Попытки были, но полиция их быстро притушила.
Любопытной оказалась реакция русскоязычного сегмента сети на происходившее в мире. Россияне весело скалились в сторону психующего Запада и крутили виртуальные дули. Поднял голову диванный патриотизм, и народ шумно радовался, что у них теперь тоже есть свои суперлюди, местные сверхчеловеки.
Возможно, всё было бы иначе, но ведущие СМИ и популярные блогеры работали словно по одному сценарию, аккуратно переключая настроение читателей с паники на гордость за свою страну. Это хорошо легло на благодушное настроение новогодних праздников.
Вымотанный старик Громов почти не появлялся в центральном офисе Департамента. Буквально сутками напролёт он переходил с одной встречи на другую, из одного кабинета большого человека в другой. Объяснял, разжёвывал и доказывал.
Как показала практика, Департамент псионических явлений оказался не готов к публичной деятельности. Не было ни инструкций на этот счёт, ни методичек, ни законов. Моментом полетели головы в разных министерствах, но это лишь принесло больше неразберихи в верхах.
Каким образом сам Петрович ещё удерживался на посту — для всех оставалось загадкой. Но, если честно, его спасали только многочисленные связи на разных уровнях власти. От столичной, прости господи, богемы до региональных князьков. Но крутиться приходилось постоянно, как укуренной белке.
В это же время между странами летали горы дипломатической почты. Дипломаты большой десятки постоянно вели закрытые совещания, выпуская пулемётными очередями коммюнике с категорическими требованиями от России совместного доступа к артефакту и предоставления всей собранной информации по псионикам международной комиссии при ООН.
Российские дипломаты ужом крутились, ничего не обещая, но и не отказывая. Новой ссоры, как десятилетие назад, никому не нужно. Однако Кремль принципиально не хотел ничем делиться со своими заклятыми друзьями. С чего бы вдруг?
В международную политику Петровича уже не пускали, понятно, но за консультациями обращались круглосуточно, что добавляло нотку дурдома в жизнь директора.
Сегодня вечером ему, наконец, удалось заскочить в офис. Видимо, в честь Старого нового года. Виктор Петрович рысцой влетел в своей кабинет и с довольной улыбкой рухнул в кресло, расслабляясь.
За окном давно стемнело и только мягкий снег хлопьями падал в свете жёлтого уличного фонаря. Окна кабинета выходили на тёмный старый парк. Отсюда не было видно бесконечного моря огней вечерней Москвы, что несказанно радовало старика.
В кабинет сунулся адъютант Серёга со стаканом чая, но Громов шуганул его, даже не открывая глаз. Позже, всё позже…
Ничего не хотелось делать — ни звонить кому-нибудь, ни разбирать срочную корреспонденцию. Ничего хорошего там всё равно нет.
Одно грело — в Центре пока всё спокойно. Там потихоньку отстраиваются заново, люди выздоравливают. Пришлось туда ухнуть прорву бюджетных средств, но если бы не помощь Стечко, то картинка была бы на порядок грустнее. Всё-таки есть хоть что-то полезное в дурном Операторе. С паршивой овцы, как говорится…
Допросы пленённых конклавовцев дали массу любопытной информации, которую ещё предстоит обрабатывать несколько месяцев.
Как заверил полковник Назин, в Центре для безопасности введён жёсткий комендантский час. Весь подземный институт на военном положении, и Оператор принимает участие в укреплении обороны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
