Донал взглянул в Око на другие корабли. Внезапно первый из них исчез. Остальные оставались на месте без движения. В зале управления наступила тишина. Шли секунды, превращаясь в минуты. Минуты ползли одна за другой.
Внезапно корабль снова появился перед кораблем Баннермана.
Донал бросил взгляд на три корабля сзади. Теперь их было только два.
Так продолжалось, пока все корабли не совершили по вылету.
— Еще раз, — потребовал Донал.
Они повторили снова; все прошло без сучка без задоринки.
— Всем отдыхать, — приказал Донал, выбираясь из кресла. — Капитан, передайте всем кораблям, чтобы они дали своим экипажам полчаса отдыха. Позаботьтесь о том, чтобы все поели, отдохнули и были обеспечены таблетками. И пусть всех снабдят дополнительными дозами. Потом я хотел бы поговорить с вами лично.
Когда Баннерман отдал соответствующие распоряжения и подошел к Доналу, тот отвел его в сторону.
— Какова реакция людей?
— Прекрасная, капитан, — ответил Баннерман; Донал с удивлением услышал в его голосе неподдельный энтузиазм, — У нас хорошие экипажи. Отлично подготовленные и весьма опытные.
— Рад слышать, — благодарно отозвался Донал, — Теперь… насчет временного интервала…
— Ровно пять минут, сэр. — Баннерман вопросительно посмотрел на него, — Мы можем слегка сократить его или увеличить настолько, насколько вам нужно.
— Нет, — сказал Донал, — Я просто хотел узнать. У вас есть боевые скафандры для меня и моего ординарца?
— Сейчас доставят со склада.
Время отдыха пролетело незаметно. В 23.10 все уже готовились пристегнуться к креслам; Донал обратил внимание на хронометр в зале управления: полчаса истекали в 23.12.
— Начинаем в двадцать три пятнадцать, — предупредил он Баннермана.
Его приказ передали на другие корабли. Донал ощутил странный металлический привкус во рту и почувствовал, что взмок.
— Мне нужна связь со всеми кораблями, — произнес он. Последовала пауза в несколько секунд, а затем от панели управления послышался голос третьего помощника:
— Связь установлена, сэр.
— Говорит капитан Грэйм, — начал Донал и замолчал. Он понятия не имел, что именно следует ему сказать. Он попросил связь, чтобы снять напряжение последних нескольких мгновений, столь же тяжких для всех остальных, как и для него. — Вот что я скажу вам. То, что нам предстоит сейчас сделать, Ньютон не забудет никогда. Удачи всем. Конец.
Он махнул третьему помощнику, чтобы тот отключил связь, и взглянул на часы. В помещениях корабля раздался мелодичный сигнал.
Было 23.15.
Начальник субпатруля II
Ньютон не должен был этого забыть.
На планету, занимавшую второе место после Венеры по своим техническим достижениям — а некоторые говорили, что даже первое, — обеспеченную сверх меры материальными благами, высокомерно гордящуюся своей наукой и самодовольно созерцающую свои мощные вооруженные силы, надвинулась тень вторжения. Мгновение назад ее жители были в полной безопасности, как всегда, под прикрытием кольца из девяноста кораблей на орбите — и вдруг в небесах их планеты появляется вражеский флот, бомбардирующий их… чем?
Да, такое не забывается. Но осознание этого пришло лишь потом.
Для людей в пяти кораблях их первый заход над цветущей планетой показался не более чем еще одним упражнением. Даже второй вылет прошел почти без инцидентов.
Но к тому времени, когда ведущий корабль Донала приготовился к третьему вылету, Ньютон начал гудеть, словно потревоженное осиное гнездо.
Пот стекал по лицу Донала, когда он оказался в околопланетном пространстве, и вызвано это было не только напряжением. Психический шок от пяти фазовых переходов сыграл свою роль. Где-то на середине пути их маленький мирок зала управления резко тряхнуло, но корабль продолжал полет, словно ничего не случилось, выпустил вторую торпеду и ушел в шестой фазовый сдвиг.
— Повреждения? — крикнул Донал, — и, удивленный, услышал в своем голосе странные квакающие нотки. Он сглотнул и повторил более нормальным тоном: — Повреждения?
— Повреждений нет, — отозвался офицер у панели управления, — Что-то взорвалось совсем рядом.
Донал почти с яростью снова перевел взгляд на Око. Появился второй корабль. Затем третий. Четвертый. Пятый.
— На этот раз — на пределе возможностей! — жестко приказал Донал.
Последовала минута или две передышки — и затем тошнотворное ощущение очередного фазового сдвига.
Увеличение на экране Ока внезапно резко скакнуло. Донал заметил два ньютонских корабля, один возле планеты, другой — несколько в стороне от направления их полета.
— Защита… — начал Донал, но орудийные расчеты не ждали приказа. Их компьютеры были безукоризненны, наведение сработало моментально. Донал увидел, как ньютонский корабль впереди внезапно раскрылся, словно лопающийся шарик в замедленной съемке, уменьшился в размерах и, казалось, исчез у них на глазах.
…И снова фазовый сдвиг.
Какое-то мгновение обстановка зала плыла перед глазами Донала. Он ощутил внезапный приступ тошноты и следом за ним услышал, как кого-то рвет над пультом. Он напрягся, изо всех сил пытаясь подавить подступающую тошноту.
«Это только кажется… это все только кажется…» — повторял он про себя, словно заклинание. Картина перед глазами стала более отчетливой, тошнота немного отступила.
— Пора… — донесся от пульта полузадушенный голос Баннермана. Донал моргнул и попытался сфокусировать взгляд на Оке. Пронзительный запах его собственного пота резко отдавался в носу — или это просто все помещение уже пропиталось запахом их пота?
Он смог различить на экране четыре корабля, завершавшие последний вылет. Затем появился пятый.
— Еще раз! — хрипло крикнул он, — На этот раз ниже, — Со стороны пульта послышался придушенный, всхлипывающий звук, однако он преднамеренно не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это.
И снова фазовый сдвиг.
Туманные очертания планеты внизу. Резкий удар. Еще один.
И снова фазовый сдвиг.
Зал управления… полный тумана? Нет — это что-то с его глазами. Моргнуть. Подавить тошноту.
— Повреждения?
Нет ответа.
— Повреждения?
— Легкое. В кормовой части. Устранено.
— Еще раз.
— Капитан… — голос Баннермана, — мы больше не можем. Один из наших кораблей…
Донал бросил взгляд на Око. Картина пляшет и плывет перед глазами — да, только четыре корабля.
— Который?
— Думаю… — тяжелое дыхание Баннермана, — Мендес.
— Еще раз.
— Капитан, вы не можете…
— Тогда дайте мне связь. — Пауза. — Вы слышите меня? Дайте связь.
— Связь… — Голос какого-то офицера. — Вы на связи, капитан.
— Хорошо. Говорит капитан Грэйм. — Кваканье и писк. Неужели это его голос? — Мне нужны добровольцы — еще на один вылет. Только добровольцы. Говорите, кто пойдет.
Долгая пауза.
— Шай Дорсай!
— Шай Эль Ман! Кто-нибудь еще?
— Сэр… — Это Баннерман, — Еще два корабля не отвечают.
Взгляд на Око. Сосредоточиться. Действительно. Двух из трех кораблей нет.
— Тогда только мы вдвоем. Баннерман?
— Как… — кваканье, — как прикажете, сэр.
— Поехали.
Пауза…
Фазовый сдвиг!
Бешено вращающаяся планета… шок… чернота космоса. Только не терять сознания…
— Выводите корабль! — Пауза. — Баннерман!
Слабый голос в ответ:
— Есть, сэр…
Фазовый сдвиг.
Темнота…
«Просыпайся!» — раздавался настойчивый шепот в ушах Донала. Интересно, откуда он доносится, подумал он с закрытыми глазами. Он слышал его снова и снова. Наконец до него дошло, что он говорит это себе сам.
Донал заставил себя открыть глаза.
В зале управления было тихо, как в могиле. В глубине Ока перед ним виднелись крохотные очертания трех кораблей на большом расстоянии друг от друга. Он нащупал непослушными пальцами ремни, привязывавшие его к креслу. Один за другим удалось их отстегнуть. Он вытолкнул свое тело из кресла и упал на колени.
Шатаясь, он поднялся на ноги, повернулся и медленно двинулся в сторону пяти кресел у пульта.
В четырех креслах лежали без сознания Баннерман и трое его офицеров. Лицо третьего помощника было молочно-белым; казалось, он не дышал. Всех четверых перед этим рвало.
В пятом кресле висел запутавшийся в ремнях Ли. Он был в сознании. Широко раскрытыми глазами он смотрел на приближающегося Донала, и из уголка его рта стекала струйка крови. Он явно пытался разорвать ремни, словно обезумевший зверь, однако глаза его не были безумны, в них просто застыло неестественное стремление к единственной цели. Когда Донал подошел к нему, Ли попытался заговорить, но все, что ему удалось, — издать сдавленный стон.
