встретил мрачного вида верзила и на ломаном русском языке пояснил, что воды в ведре не осталось, что надо сходить к колодцу, и вышел во двор. Возвратился он не один, а с двумя вооруженными боевиками, их внешний неухоженный вид говорил сам за себя — это были оуновцы*. Они потребовали, чтобы Карпенко и Иванов проследовали за ними в лес. Леонид Иванович вступил с ним в разговор, рассчитывая выиграть время и дать возможность водителю освободить их из плена. Его расчет оправдался, тот ворвался в дом и успел первым открыть огонь. В завязавшейся перестрелке все три бандита были убиты. При осмотре дома Карпенко и Иванов обнаружили небольшой склад оружия и несколько красноармейских книжек советских бойцов, видимо, убитых оуновцами*.
В очередной раз судьба была благосклонна к Леониду Георгиевичу и сохранила ему жизнь, а вскоре преподнесла самый дорогой в его жизни подарок. При следовании в Польшу эшелона с сотрудниками отдела Смерша 5-й Ударной армии на одном из полустанков он обратил внимание на стройную красивую девушку. На следующей остановке Леонид Георгиевич набрался решимости и познакомился с ней. Девушку звали Полина. Родом она была с Урала из семьи известного рудознатца и золотоискателя Ивана Конюхова. В детстве ее игрушками были самородки из золота и драгоценные камни, найденные отцом во время экспедиций. Позже она призналась, что самым ценным из них оказался Леонид Георгиевич. На войну Полина пошла добровольцем, сначала служила в Красной армии, а затем ее пригласили в Смерш. К моменту встречи с Леонидом Георгиевичем она уже была в звании младшего лейтенанта и имела боевые награды. Вскоре их знакомство переросло в глубокое чувство, которое они сохранили на более чем 60 лет.
Все это было еще впереди, а пока Леонид Георгиевич, Полина Ивановна и миллионы советских солдат, офицеров и генералов жили только одним — живыми дойти до Берлина и покончить с фашизмом. В январе 1945 года войска 1-го Белорусского фронта, в состав которого вошла 5-я Ударная армия под командованием генерал-полковника Николая Берзарина, освободили Варшаву и вскоре в районе Черникау вступили на территорию Германию. Что тогда испытывали Леонид Георгиевич и его боевые товарищи, радость, торжество или восторг? Эти ни с чем не сравнимые чувства он пронес через многие годы и так вспоминал о них:
«…запомнилось радостное неописуемое настроение, как мне казалось тогда, всех советских воинов. Перенести тяготы войны, потери родных и близких, пройти через запредельные человеческие ощущения и физические страдания, когда не раз удивлялся тому, что все еще жив, и с победой вступить на немецкую землю! Сбылось то, о чем мы мечтали последние годы, но, увы, не всем довелось увидеть осуществление этой мечты»[41].
Продираясь через глубоко эшелонированную оборону немцев, войска 1-го Белорусского фронта километр за километром неумолимо приближались к главной цели — Берлину. В конце апреля 1945 года передовые части 5 — й Ударной армии вышли на подступы к столице Германии и стали готовиться к решительному штурму. И здесь Леонида Георгиевича ждало ответственное и рискованное задание. Начальник — полковник Карпенко поручил ему возглавить оперативно-боевую группу из числа сотрудников и бойцов роты охраны отдела Смерша 5-й Ударной армии с задачей: на плечах передовых частей прорваться район Рейхсканцелярии и, действуя по обстановке, осуществить захват в плен главарей фашистской Германии и завладеть архивом.
После интенсивной подготовки группа Леонида Георгиевича в числе других оперативно-боевых групп Смерша изготовилась к решительному броску и ждала начала штурма Берлина. Стрелки часов, как ему казалось, мучительно медленно ползли по циферблату и отсчитывали последние минуты последнего боя. В блеклом свете луны и отблесках осветительных ракет передняя линия обороны противника напоминала огромное чудовище. Она бугрилась чешуей бетонных дзотов и дотов, таращилась темными глазницами-амбразурами, щетинилась густой сетью проволочных заграждений. За ней, всего в нескольких километрах, находилась заветная для миллионов советских солдат, офицеров и генералов цель — Берлин. Леонид Георгиевич шел к ней долгие четыре года по полным невзгод и невосполнимых потерь фронтовым дорогам. В эти последние мгновения перед решающей схваткой он испытывал сложные противоречивые чувства; пьянящее чувство грядущей победы кружило голову, а леденящий холодок возможной смерти окатывал спину. Предстоящий бой мог стать для Леонида Георгиевича последним. Он гнал прочь мысль о смерти, посматривал на часы и торопил время.
Секундная стрелка стремительно бежала по циферблату и на миг замерла на 5:00. В следующую секунду в чернильное небо взметнулись две сигнальные ракеты. А дальше Леониду Георгиевичу показалось, что небеса рухнули на землю. Рев тысяч орудий 1-го Белорусского фронта взорвал тишину, и огненный вал обрушился на позиции противника. Узкая полоска земли, зажатая между рекой и холмами, как клокочущая лава в вулкане, вздыбилась и зловещими тюльпанами выплеснулась в равнодушное к безумству человека небо. В воздухе смешались бетон, металл и человеческая плоть. Надрывный вой бомбардировщиков, разрывы бомб и снарядов слились в ужасающуюся какофонию. В 5:29 она, как по мановению дирижерской палочки, прекратилась. Наступившая вязкая тишина плющила и прижимала к земле.
Оглохшие, ошеломленные этой невиданной за годы войны мощью, Леонид Георгиевич и его боевые товарищи распахнутыми ртами хватили упругий, как резина, воздух и пытались сохранить равновесие на все еще ходившей ходуном земле. И когда пелена пыли и дыма рассеялась, то перед их глазами открылись апокалипсические картины. В зареве бушующих пожаров позиции гитлеровцев напоминали каменоломни, по которым прошлась гигантская лапа, выпотрошившая наизнанку доты, дзоты, танки, самоходки и машины. Прошло мгновение, и они исчезли в ослепительно яркой вспышке. На часах было 5.30. Сотни зенитных прожекторов, направленные на оборонительные порядки 56-го танкового корпуса вермахта, сделали слепыми тех, кто уцелел после артиллерийского и авиационного цунами.
Настал черед для частей 5-й Ударной армий и 11-го танкового корпуса 1-го Белорусского фронта перейти в решительное наступление на Берлин с восточного направления. На их плечах десятки оперативно-боевых групп Смерша устремились к своим целям, в их числе и группа Иванова.
Продираясь сквозь завалы, вступая в перестрелки с разрозненными дезорганизованными отрядами противника, она пробилась Рейхсканцелярии, это произошло 1 мая.
Перед глазами Леонида Георгиевича предстало логово заклятого врага. Те немногие его обитали, что не успели унести ноги, имели жалкий и потерянный вид. Они, еще недавно выглядевшие величественными, повелевавшие сотнями тысяч, стали суетливыми и угодливыми. В помещениях и в бункере Рейхсканцелярии повсюду царил хаос. Леонид Георгиевич так и описывает те свои впечатления:
«…в моих руках были несколько кителей
