Гитлера с золотыми фашистскими значками и вензелями на подкладке — А.Г., выполненными шелковыми нитками. Были специальные башмаки колченого Геббельса, у которого, как известно, одна нога была короче другой, подарки, драгоценные ручки, документы и многое другое из личных вещей фашистских руководителей»[42].
При осмотре помещений Рейхсканцелярии и прилегающей территории контрразведчики, в частности, майор Николай Зыбин помимо башмаков Геббельса обнаружил у запасного входа в бункер два полуобгорелых трупа. Их доставили в отдел Смерша. Проведенная экспертиза подтвердила тот факт, что это были тела Геббельса и его жены Магды. Перед тем как покончить с собой, они дали согласие на умерщвление шестерых своих детей.
Эти зловещие находки не слишком огорчили Леонида Георгиевича. На следующий день 2 мая 1945 года берлинский гарнизон капитулировал. В тот день, как он посчитал, для него война закончилась. Его радость была безмерной. Возвращаясь к тому знаменательному памятному событию, Леонид Георгиевич вспоминал:
«…мне в числе других посчастливилось принимать участие в приеме капитуляции немецких войск берлинского гарнизона 2 мая 1945 года. Это было незабываемое зрелище.
В тот же день я расписался на стене Рейхстага. Написал просто: «Л. Иванов из Тамбова». Настроение в тот день было особенно радостное, в Берлине установилась весенняя солнечная погода. Помню, что во многих окнах уцелевших домов немцы вывесили простыни, наволочки, полотенца — в знак капитуляции, такое получилось «праздничное оформление»[43].
Спустя шесть суток, после того как Леонид Георгиевич оставил свою подпись на стене Рейхстага, ему пришлось выполнять еще одно необычное боевое задание. В составе особой группы сотрудников управления Смерша 1 — го Белорусского фронта Леониду Георгиевичу выпала высокая честь обеспечить безопасность участников исторического события — подписания Акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. Выбор его кандидатуры был далеко не случайным. Начальники полковник Карпенко и генерал-майор Ивашутин учли то, что за спиной Леонида Георгиевича были десятки успешных операций по поиску и ликвидации вражеских агентов, а заслуги оценены самыми высокими наградами — четырьмя боевыми орденами, два из них Отечественной войны 1-й и 2-й степени.
Этому действительно эпохальному событию предшествовали политические игрища, затеянные западными союзниками СССР по антигитлеровской коалиции. На пепелище разгромленной Германии США, Великобритания и Франция, готовясь к будущей схватке с набравшей невиданную мощь советской державой, спешили застолбить за собой главный «приз» во Второй мировой войне — победу над фашизмом. В пожарном порядке по распоряжению президента США Гарри Трумэна и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля верховный главнокомандующий войсками союзников в Европе генерал армии Дуайт Эйзенхауэр готовился принять капитуляцию вермахта на территории, занятой западными союзниками.
Такое обращение к нему поступило от временного главы Германии гроссадмирала Карла Дёница и начальника штаба оперативного руководства верховного командования вермахта генерал-полковника Альфреда Йодля. После сдачи в плен берлинского гарнизона для них стало очевидно, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, они предложили западным союзникам принять капитуляцию Германии и организовать подписание акта 10 мая.
Эйзенхауэр наотрез отказался обсуждать предложенную Дёницем отсрочку и потребовал немедленной капитуляции, в противном случае пригрозил продолжением массированных авианалетов по немецким войскам. Йодль, выступавший в роли переговорщика, вынужден был принять его условия и после телефонных переговоров с Дёницем дал согласие на подписание Акта 7 мая. Со стороны командования силами союзников в Европе предполагалось, что Акт подпишут генерал Беддел Смит, а с советской — начальник военной миссии во Франции при штабах союзных войск генерал-майор Иван Суслопаров. О таком решении союзников Суслопаров незамедлительно сообщил в Москву, передал проект текст Акта и запросил инструкцию о порядке дальнейших действий.
К моменту подписания Акта о капитуляции ответ из Москвы так и не поступил. Действуя на свой страх и риск, Суслопаров поставил под ним свою подпись, но перед этим он настоял на том, чтобы в документ было включено одно важное примечание. В нем оговаривалась возможность переподписания Акта по требованию одного из государств-союзников. Церемония подписания состоялась в Реймсе, где находилась ставка Эйзенхауэра, 7 мая в 2 часа 40 минут по среднеевропейскому времени.
Сталин категорически не согласился с местом, где был подписан Акт, и с самой процедурой. Дальновидный политик, он не намеривался разменивать победу, завоеванную советским народом огромной ценой, на рядовое событие, а ее итог сводить к заурядному документу, скрепленному подписями второстепенных лиц. В своем обращении к Черчиллю и Трумэну он настаивал на том, что
«…договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции».
Черчилль и Трумэн вынуждены были считаться с позицией Сталина и не только потому, что за ним стояла невиданная мощь Красной армии, способная сокрушить любого противника. В Европе и в их собственных странах у народов не возникало сомнений в том, кто именно внес основной вклад в разгром фашизма. Об этом говорили неопровержимые факты, а именно: советский, а не американский или британский солдат вошел в поверженный Берлин, вбил последний гвоздь в гроб нацизма и водрузил над Рейхстагом Знамя Великой Победы.
7 мая маршал Жуков получил из Москвы указание:
«Ставка Верховного Главнокомандования уполномочивает Вас ратифицировать протокол о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил».
Местом для переподписания Акта Георгий Константинович выбрал штаб 5-й ударной армии, он размещался в берлинском пригороде, в Карлсхорсте, в здании бывшего военно-инженерного училища. Для церемонии был подготовлен зал офицерской столовой, его обставили мебелью из Рейхсканцелярии.
В тот же день, 7 мая, вся территория училища была взята под круглосуточную охрану. Леонид Георгиевич и его группа несли службу на внешнем периметре. Принятые меры безопасности не являлись данью этикета и простой формальностью. Несмотря на то что немецкие войска капитулировали, время от времени то в одном, то в другом районе Берлина вспыхивали ожесточенные перестрелки. Эсэсовцы и фанатики не намеривались сдаваться и сражались до последнего патрона. Поэтому от Леонида Георгиевича и других сотрудников Смерша требовалось сделать все возможное и невозможное и не допустить провокации со стороны недобитков. Особое внимание было уделено обеспечению безопасности членов немецкой делегации, в ее состав входили: генерал-фельдмаршал начальник штаба верховного командования вермахта Вильгельм Кейтель, представитель люфтваффе генерал-полковник Штумпф и кригсмарин адмирал фон Фридебург. Без их подписей под Актом сама процедура и документ теряли как юридический,
