В качестве самостоятельного элемента содержания правового статуса предлагают также рассматривать «законные интересы».
По мнению Н. В. Витрука, законные интересы как интересы, которые непосредственно не охватываются содержанием установленных законом прав и свобод, но подлежат защите со стороны государства, являются, наряду с правами, свободами и обязанностями, необходимым дополнительным элементом правового статуса[425]. «Существование законных интересов наряду с правами, свободами и обязанностями, – пишет ученый, – расширяет правовые возможности личности»[426]. Однако при этом Н. В. Витрук допускает трансформацию основных законных интересов граждан в самостоятельные права.
В целом проблема выделения законных интересов наряду с правами и обязанностями носит весьма дискуссионный характер. В частности, достаточно подробно она рассматривается в трудах А. В. Малько, который определяет законный интерес как отраженное в объективном праве либо вытекающее из его общего смысла и в определенной степени гарантированное государством простое юридическое дозволение, выражающееся в стремлениях субъекта пользоваться конкретным социальным благом, а также в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам – в целях удовлетворения своих потребностей, не противоречащих общественным[427]. При этом он отмечает, что содержание законного интереса состоит из двух элементов (стремлений): пользоваться конкретным социальным благом (центральный, осевой элемент) и обращаться в необходимых случаях за защитой к компетентным органам государства или общественным организациям (дополнительный элемент, обеспечивающий реализацию первого)[428]. Особое внимание ученый обращает на необходимость разграничения понятий «законный интерес» и «субъективное право», поскольку между ними много общего, «родственного», но в то же время существуют и определенные различия. Субъективные права и законные интересы, по его мнению, – это различные правовые дозволенности: законный интерес в отличие от субъективного права есть простая правовая дозволенность, имеющая характер стремления, в которой отсутствует указание действовать строго зафиксированным в законе образом и требовать соответствующего поведения от других лиц и которая не обеспечена конкретной юридической обязанностью[429].
Иной точки зрения придерживается Е. А. Лукашева. Она отмечает, что «интерес предшествует правам и обязанностям независимо от того, находит ли он прямое закрепление в законодательстве или просто подлежит «правовой защите со стороны государства», то есть «интерес – это категория внеправовая, или «доправовая»[430].
Поскольку проблема выделения законных интересов не относится непосредственно к предмету нашего исследования, отметим лишь, что нам также не представляется необходимым выделение законных интересов как самостоятельного элемента правового статуса, поскольку по крайней мере даваемое им определение весьма абстрактно: что означает «простая дозволенность» – разве может быть дозволенность «сложной»; в чем смысл выделения такой дозволенности, которая конкретно не определена и не обеспечена соответствующей обязанностью. Поэтому более обоснованной считаем позицию, рассматривающую законный интерес как внеправовую категорию.
В качестве элементов правового статуса также указываются, как отмечалось выше, устанавливающие статус лица правовые нормы, его правосубъектность и гражданство. На наш взгляд, данные качества не определяют, а предопределяют, то есть обусловливают правовой статус лица, то есть фактически здесь смешиваются причина и следствие. Между тем построение понятийно-категориального аппарата требует строгого соблюдения законов логики в соотношении однопорядковых и разнопорядковых понятий. Поэтому правовые нормы, устанавливающие статус лица, правосубъектность и гражданство выступают, по нашему мнению, основаниями, предпосылками правового статуса личности. Именно их наличие делает правовой статус «функционирующим, действенным для личности»[431]. То есть они могут быть включены в юридическую конструкцию правового статуса, но не в его содержание.
Так, очевидно, что без норм права не было бы и правового статуса, поскольку именно они, как уже подчеркивалось, придают социальному статусу индивида форму правового. В то же время ставить их в один ряд с правами и обязанностями, составляющими содержание правового статуса, не обоснованно, т. к. они представляют собой абстрактные предписания безличностного характера, в то время как правовой статус по своему содержанию связан именно с юридической персонификацией личности. По этим же основаниям, на наш взгляд, не требуется включение в правовой статус в качестве самостоятельных элементов правовых принципов, которые носят ещё более абстрактный характер и конкретизируется непосредственно в нормах права. Нормы права, таким образом, выступают юридическим (нормативным) основанием правового статуса.
Как мы уже отмечали, некоторые ученые предлагают рассматривать как элемент правового статуса, наряду с правами, свободами и обязанностями, гражданство. Более того, само определение гражданства, распространенное в научной литературе и нашедшее отражение, в частности, в российском законе «О гражданстве РФ»[432], как устойчивой правовой связи лица с конкретным государством, выражающейся в совокупности их взаимных прав и обязанностей, позволяет некоторым ученым по сути отождествлять его с правовым статусом. Но, как справедливо отмечает Н. В. Витрук, неразрывная связь правового статуса и гражданства не дает основания объявлять правовой статус содержанием гражданства: гражданство есть юридическое основание (условие), предпосылка обладания и пользования правовым статусом, причем не единственное[433]. Отсюда и более четкое определение гражданства, даваемое ученым: «… гражданство как правовое явление есть правовая устойчивая, постоянно длящаяся связь по принадлежности лица к государству (государственно-организованному обществу), которая опосредуется совокупностью прав личности в сфере отношений гражданства (по его признанию, приобретению и прекращению, утрате)»[434]. Соответственно Н. В. Витрук делает вывод, что гражданство находится вне статуса и не входит в его содержание, оно является предпосылкой обладания правовым статусом и должно быть включено в более широкое понятие – правовое положение личности[435]. Мы согласны с ученым в том, что гражданство нельзя отождествлять с правовым статусом, также как нельзя включать его и в содержание правового статуса, но его можно рассматривать в качестве основания правового статуса как особый юридический факт. На это обращает внимание и Е. А. Лукашева, подчеркивая, что гражданство «является для индивида юридическим основанием пользоваться правами и свободами и выполнять установленные законом обязанности, то есть основанием правового статуса гражданина»[436]. А. А. Чепурнов также отмечает, что гражданство не является конкретным правом человека или совокупностью прав, не может оно рассматриваться и как правоотношение лица с государством – оно составляет предпосылку и юридическое основание вступления граждан в правоотношение, является условием установления правового статуса личности[437]. Гражданство, по нашему мнению, – это ничто иное как правовое состояние[438], то есть длящийся во времени юридический факт, периодически порождающий определенные правовые последствия, а именно – порождающий определенные права и обязанности индивида, составляющие ядро его правового статуса. Даже в тех случаях, когда обладание соответствующими правами не ставится в зависимость от наличия гражданства, последнее всё равно определяет правовой статус как особую форму статуса социального. Как справедливо подчеркивает в этой связи Б. Л. Назаров, «правовой статус человека в значительной мере характеризует его как гражданина, который в системе социальных связей является участником тех из них, что регулируются правом»; «человек взаимодействует во всех социальных связях, гражданин – в таких, которые носят юридический характер»[439].
В отношении правосубъектности как способности лица быть субъектом права[440] следует отметить, что она, наряду с нормами права, служит тем фундаментом, на котором и строится вся юридическая конструкция правового статуса. Это неотъемлемое качество индивида как «носителя» правового статуса, которое и превращает его из личности «биосоциальной» в личность юридическую. Правосубъектность, включающая в себя правоспособность и дееспособность, предопределяет как содержание правового статуса (объем субъективных прав и обязанностей), так и форму его реализации. Так, правоспособность, под которой понимают потенциальную возможность лица иметь права и нести обязанности, выступает необходимым условием возникновения правового статуса любого лица. Именно поэтому общая правоспособность как необходимое юридическое свойство личности появляется у человека с момента рождения и прекращается со смертью. Именно поэтому правоспособность как абстрактная возможность не может быть ограничена или отобрана у индивида: не существует неправоспособных или ограниченно правоспособных лиц. Правоспособность нельзя ни передавать, ни ограничивать, от неё невозможно отказаться[441]. Наличие одинаковой общей правоспособности у всех лиц реализует демократический принцип равенства перед законом.
