Разом вскрывшиеся, тайно вырытые и невесть как укреплённые ходы полчаса как начали изрыгать многотысячные толпы низких и низших, вытягивающиеся в цепи. Верхние и правые направления на Поверхности оказались более или менее надёжно перекрыты, весть о чём разнесли по поселению Охотники; очевидно, что затевать подобное, не позаботившись перекрыть тоннели в Подземье, нет никакого смысла — змеелюды же славятся коварством, а не глупостью.
В целом выходило, что Лагерь-под-Холмом находится в настоящей осаде.
— А что насчёт воздушных путей? — поинтересовался Мийол.
Как он уже знал по рассказам старожилов в «Приюте утомлённых», после расширения поселения верхнюю часть холма выровняли, приспособив для посадки летающих судов; от этой площадки в основное пространство ныне вела вертикальная шахта с парой механических лифтов-балансиров (один поднимается, второй опускается, и наоборот).
В ответ на вопрос призывателя инь-Шелетидйид открыто поморщилась. А ответила одна из достигших, входящих в свиту Сираму ори-Тамарен — теперь-уже-Уст-Лагора, неожиданно низко и с нездоровой хрипотой в голосе:
— Низший-диверсант, подобравшись в невидимости, залил канаты, блоки и опоры лифтов разъедающим зельем. Его отловили, но поздно. Сейчас оба лифта лежат внизу, восстановление системы займёт не менее суток. И это наверняка не единственная заготовленная гадость.
— Что возвращает нас к вопросу о ваших возможностях, уважаемый, — вновь ожил Мастер Шелетидйид, явно не оставивший попыток подмять гостя поселения. Или хотя бы использовать его, пользуясь удобным случаем, затрудняющим отказ.
— Очевидно, — молвил Хантер, — что прямо сейчас я могу натравить на оцепление свой призыв, — пальцы в тонких, но хорошо обработанных алхимией кожаных перчатках вновь слегка зарылись в шерсть на загривке Направляющей Демонической Ласки. — Могу и усилить атаку при помощи второго призыва… но я лишь подмастерье, а не мастер магии, и снять осаду в одиночку я не смогу. Зато покажу максимум, точно зная, к чему стремиться и кто меня поддержит. Полагаю, все присутствующие хотели бы знать главное: каковы наши планы? Хотя бы в смысле стратегии. Мы будем защищать Лагерь-под-Холмом или попытаемся эвакуироваться?
Немедленно поднялся шум. Как и следовало ожидать, мнения разделились.
Аргументы сторонников выжидания звучали логично. Обороняться всегда проще, чем атаковать, поселение же — природная крепость, проникнуть в которую можно лишь по считанным, не особо широким проходам, перекрыть которые не составит труда. Которые, собственно, уже надёжно перекрыты. При этом ни Лагор, ни Ирришаах, ни Сорок Пятый Гранит не могут оставить без внимания вызывающий демарш змеелюдов. Наверняка они пришлют осаждённым помощь — и вскоре наглых гадин загонят обратно в Подземье, где им самое место!
Какая ещё помощь, горячились сторонники эвакуации, если толком не известно ничего — кроме того, что нагхаас очень хорошо спланировали свою операцию? Раз уж нападение оказалось внезапным, значит, их подготовку нельзя недооценивать. Они уже отсекли нас от воздушного сообщения. Ну, не полностью, но сильно затруднили его. Они наверняка учли возможность помощи извне — и готовы парировать её. Глупо надеяться на иное! Также они наверняка изучили заранее особенности местности и разведали, какими силами мы здесь обладаем. Ну, за вычетом многоуважаемого призывателя — но один подмастерье, как он уже заметил, не сможет всерьёз повлиять на соотношение сил и в одиночку повергнуть тысячи врагов. Лучше принять как факт, что нагхаас готовы к быстрому решительному штурму, к мощному удару, что сметёт нашу оборону; поэтому любое промедление принесёт лишь смерть, а шанс выжить останется только у тех, кто решит бежать из этой ловушки!
Сторонники «оборонительной партии» не затруднились с ответом.
Да неужели? — контратаковали они. — Вы так боитесь планов нагхаас, их коварства и ума, но почему-то не хотите предположить, что попытка сбежать также учтена (и потому обречена), как попытка засесть в глухой обороне! Конечно, — с явным сарказмом спросил Цорек, — зачем нам оборонять подготовленные позиции, когда куда проще будет защитить толпу беженцев от ударов с разных сторон? Притом и на марше, и во время отдыха, да ещё прямо посреди диколесья с его опасностями, к которым добавятся неведомые угрозы со стороны нападающих здесь и там змеелюдов неведомой численности. А ведь им довольно пожертвовать парой сотен из низкой касты, которых они вообще не ценят, чтобы перекрыть дорогу источающими отраву трупами. В окрестностях на Поверхности хватает мест, которые никак не обойти; а ведь отступать придётся с детьми, налегке — и чтобы защитить от яда слабых, нам не хватит ни алхимии, ни амулетов…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мийол и Шак переглянулись.
Алурина приподняла одну бровь. Призыватель в ответ едва заметно мотнул головой. На что она прикрыла глаза — на срок чуть больше обычного.
На низкую речь этот безмолвный диалог можно было перевести примерно так:
«Не стоит ли раскрыть мою специальность токсиколога? Я могла бы уберечь беженцев от действия яда не хуже, а много лучше любых амулетов!»
«Давай не будем спешить с раскрытием секретов. Вот позже, когда дойдёт до составления конкретных тактик и выбора определённых действий…»
«Что ж. Учитель принимает решение, ученица повинуется. Ждём».
Переглядывания их едва ли привлекли много внимания. Очень уж прочих присутствующих занимало общение с, так сказать, старыми знакомыми.
Большинство уверенно держали, конечно, люди — только вот среди них не наблюдалось единства даже, так сказать, пространственно. Мощные, увитые мышцами без различия пола (хотя женщины всё же поменьше) и охотно демонстрирующие всем свою телесную мощь Шелетидйид занимали условный центр… если считать таковым геометрический центр «человеческой» части помещения. Сираму ори-Тамарен вместе с Цореком и, вероятно, лидером усиления — хмурым Воином без особых примет, внешностью и движениями отдалённо напоминающим мэтра Кемвата — в этой системе координат занимала фланг. Но этот же фланг являлся центром условной фигуры, объединяющей группу кланнеров, четвёрку забронированных по полной программе гномов и кучку алуринов переменного состава.
В последней кто-то то и дело выходил из скрытности, выдавал короткий доклад на алуро и снова исчезал из виду. Только величественная, рослая матрона при всех подобающих регалиях и в шуарси (благодаря чему всякий мог убедиться, что она — матерь тринадцати: невелика птица!) спокойно возвышалась среди мельтешащих соплеменников, успешно создавая впечатление особы, контролирующей всё и вся. А гномы… что ж. Среди них только лидер счёл нужным снять шлем, открыв взглядам жёсткое, угловатое лицо с резкими линиями морщин и заплетёнными в косицы роскошными чёрными бровями. И до поры он молчал, но когда какой-то жирный тип из компании человеческих торговцев в третий раз попытался поднять волну, обвиняя «мохноухих защитников наших» в провале разведки (вполне справедливо, хотя и несвоевременно) — не выдержал.
— Маг сказал верно, — прорезал гам сильный, хоть и с хрипотцой, низкий голос бровастого гросс-комтура. Причём гам, создаваемый преимущественно людьми, в результате стремительно затих. — Самый важный, первый вопрос сейчас — это выбор меж дракой и бегством. Но гость наш — всего лишь маг. Он не знает важности вопроса номер ноль.
— Это какого? — всё тот же жирный… и с гербом Закрис на золотой цепи. Понятно, почему его никто не рвётся заткнуть: явно влиятельный и злопамятный тип.
Кстати, мэтра Ольеса то-Хиврайн поблизости что-то не видать. Вместо него торговый дом представляет какой-то хмурый брюнет, тоже с избыточным весом…
— Вопроса единоначалия, — не замедлил гном. — У нас война по всем тоннелям. Не время для всякой… политики.
На этом месте он скривился так выразительно, словно имел к этой самой политике личные счёты; хотя почему «словно»? Имел, точно имел! Иначе не оказался бы в фактической ссылке на формально высокой, а фактически тупиковой должности на удалении от родины…
