Вильям, пошатываясь, доковылял до колонны. Его трясло. Мысленно он прокрутил встречу с отцом. И где были его мозги?
— Вильям, ты порядок? — спросил Отто.
— Меня сейчас стошнит, а так… все в порядке. Свет не видывал такого тупоголового, упрямого, эгоистичного, наглого…
— О, ты имейт много-много времени исправляться, — успокоил Отто.
— Я говорил об отце.
— А.
— Всегда так уверен в своей правоте…
— Извиняйт меня, мы по-прежнему разговаривайт про твой отец?
— Ты хочешь сказать, я очень на него похож?
— О, найн. Совсем другой. Абсолютно другой. Никакого сходчества.
— Не стоит заходить так далеко, я все понял! — рявкнул он и тут же замолчал. — Кстати, я сказал тебе спасибо?
— Найн.
— Понятно…
— Но ты обращайт на это внимание, значит, все полный порядок, — успокоил Отто. — Каждый день по чуть-чуть, хоть в чем-то, мы становийтся лучше и лучше. Кстати, ты не мог бы помогайт вытаскивать эта шпага? Лишь полный идиот пытайся убить вампира шпагой. Только белье портить.
— Да, давай помогу… — Вильям крайне осторожно вытащил клинок.
— Иа имейт право включать рубашка в рабочие расходы?
— Думаю, что да.
— Гут. Что ж, все хорошо кончается, и наступайт время дарить призы и медали, — весело произнес вампир, поправляя жилетку. — Какие еще проблемы имейт место?
— О, лично у меня проблемы только начинаются, — вздохнул Вильям. — Думаю, не пройдет и часа, как я окажусь в лапах Стражи.
На самом деле уже через сорок три минуты Вильям давал Страже показания с целью Оказания Помощи в проведении того, что у стражников называлось Расследованием.
Сидевший напротив него за столом главнокомандующий Стражей Ваймс уже в который раз перечитывал «Правду». Вильям знал, что Ваймс специально тянет время, заставляя его понервничать.
— Я могу объяснить смысл самых длинных слов, если они вам непонятны, — предложил он.
— Просто здорово, — откликнулся Ваймс, не обращая внимания на его едкое замечание. — Но я хочу знать больше. Мне нужны имена. Думаю, ты знаешь имена. Где эти люди встречались? И так далее. Я хочу знать все.
— Кое-что и для меня осталось тайной, — ответил Вильям. — У вас сейчас более чем достаточно доказательств, чтобы освободить Витинари.
— Я хочу знать больше!
— Но от меня вы этого не узнаете.
— Перестань, господин де Словв. Мы на одной стороне!
— Нет. Мы на разных сторонах, которые сегодня случайно совпали.
— Господин де Словв, чуть раньше ты совершил нападение на одного из моих офицеров. Ты понимаешь, какие серьезные неприятности тебе уже грозят?
— Я думал о вас лучше, господин Ваймс, — пожал плечами Вильям. — Вы хотите сказать, что я совершил нападение на офицера в форме? На офицера, который представился мне?
— Осторожно, господин де Словв.
— Командор, меня преследовал оборотень. Я принял меры, чтобы… причинить ему неудобства, которые помешали бы преследовать меня. Вы хотите устроить публичное обсуждение этого вопроса?
«Я веду себя как наглый, лживый, высокомерный паскудник, — подумал Вильям. — И у меня это хорошо получается».
— Значит, ты не оставляешь мне выбора. Я вынужден арестовать тебя за укрывательство…
— Я требую законника! — заявил Вильям.
— Правда? И чье имя приходит тебе на ум в такое время суток?
— Господина Кривса.
— Кривса? Думаешь, он станет тебя защищать?
— Нет. Я знаю, что он будет меня защищать. Уж поверьте мне.
— Да неужели?
— Честное слово.
— Может, хватит, а? — вдруг улыбнулся Ваймс. — Ну зачем нам все это? Долг гражданина — помогать Страже, не правда ли?
— Не знаю. Знаю только, что Стража так считает. Однако я не видел, чтобы это было где-то написано, — возразил Вильям. — И я никогда, кстати, не знал, что Стража имеет право следить за ни в чем не повинными людьми.
Улыбка застыла на лице командора.
— Это было для твоего же блага, — проворчал Ваймс.
— Значит, вы по долгу своей службы имеете право определять, что идет мне на благо, а что — нет?
И все же Ваймс был не лыком шит.
— Я не позволю водить себя за нос, — сказал он. — У меня есть все основания полагать, что ты скрываешь важную информацию о совершенном в городе тяжком преступлении, а это нарушение закона.
— Господин Кривс что-нибудь придумает. Найдет прецедент, готов поспорить. Если понадобится, перевернет все архивы. Все наши патриции были щедры на прецеденты. Господин Кривс будет копать и копать. Год, два, три. Именно этим он добился положения, которое сейчас занимает.
Ваймс наклонился над столом.
— Только между нами. И без твоего блокнота, — пробормотал он. — Господин Кривс — хитрющий и подлый мертвяк. Он любой закон свернет в трубочку и засунет тебе туда, где солнце не светит.
— Ага, — кивнул Вильям. — И он мой законник. Гарантирую.
— Но с чего бы господину Кривсу выступать на твоей стороне? — спросил Ваймс, не спуская глаз с Вильяма.
Вильям тоже смотрел ему прямо в глаза. «Все верно, — сказал он про себя. — Я настоящий сын своего отца. И мне остается лишь пользоваться этим».
— А может, он просто честный человек? — предположил Вильям. — Вы собираетесь посылать за ним гонца? Если нет, вам остается только одно: отпустить меня.
Не отводя взгляда, Ваймс протянул руку к переговорной трубке, висящей на боковой стенке стола. Дунув в трубку, он прижал ее к уху. Из трубки донесся звук, похожий на писк мыши, умоляющей о пощаде на другом конце канализационной трубы.
— Йата випси пойтл свуп?
Ваймс поднес трубку к губам.
— Сержант, пришли кого-нибудь отконвоировать господина де Словва в камеру.
— Свидл юмиюмпвипвипвип?
Ваймс вздохнул и повесил трубку обратно на крючок. Потом вышел из-за стола и открыл дверь.
— Фред, пришли кого-нибудь отконвоировать господина де Словва в камеру! — заорал он. — Пока назовем это предварительным заключением с целью защиты ценного свидетеля, — добавил он, повернувшись к Вильяму.
— Защиты меня от кого?
— Ну, например, я чувствую непреодолимое желание врезать тебе по уху, — ответил Ваймс. — И очень подозреваю, что не один такой. Однако не все могут похвастать моим самообладанием.
В камере было тихо и спокойно. Койка оказалась удобной. Стены были испещрены надписями, и некоторое время Вильям потратил на исправление орфографических ошибок.
Потом дверь открылась. Констебль с каменным лицом отконвоировал Вильяма назад в кабинет Ваймса.
Там уже сидел господин Кривс. С его стороны Вильям удостоился безразличного кивка. На столе командора лежала тонкая и тем не менее производящая солидное впечатление пачка бумаг, а сам Ваймс выглядел слегка помятым.
— Я надеюсь, — сказал господин Кривс, — господин де Словв может быть свободен?
Ваймс пожал плечами.
— Я только одному удивляюсь: и как это ты не потребовал выдать ему медаль? Вкупе с богато украшенной почетной грамотой? Ладно, хорошо. Я устанавливаю залог в одну тыся…
— Что-что? — перебил господин Кривс, поднимая серый палец.
Ваймс сердито посмотрел на него.
— В одну сот…
— Что-что?
Ваймс недовольно заворчал, порылся в кармане и бросил Вильяму доллар.
— Лови, — с язвительной насмешкой произнес он. — Но если ты не предстанешь перед патрицием завтра ровно в десять утра, будешь должен мне доллар. Доволен? — обратился он к Кривсу.
— Перед каким именно патрицием? — уточнил Вильям.
— И держи свое остроумие при себе, — буркнул Ваймс. — Постарайся не опоздать.
Господин Кривс молчал, пока они не вышли на морозный ночной воздух, но потом сказал:
— Я подал исковое заявление экзео карко кум нихил претии на основании ольфасере виоларум и сини пленис писцис. Завтра я заявлю, что ты аб хамо, а если и это не поможет, я…
— На основании «нюханья фиалок»? — удивился Вильям, который уже успел перевести услышанное. — И «набитых рыбой карманов»?
— На основании дела, имевшего место шестьсот лет назад, в котором обвиняемый оправдал себя тем, что после того, как он толкнул потерпевшего в озеро, тот выбрался оттуда с набитыми рыбой карманами и получил личную выгоду, — решительно заявил господин Кривс. — Так или иначе, я приведу довод, что, если сокрытие информации от Стражи является преступлением, в нем можно обвинить каждого жителя города.
— Господин Кривс, мне очень не хотелось бы говорить, где и как я получил эту информацию, — промолвил Вильям. — Ведь в таком случае мне придется рассказать все.
Забранный синий стеклом фонарь, висевший над входом в штаб-квартиру Стражи, придавал лицу законника крайне нездоровый цвет.
— Ты действительно считаешь, что у тех двоих были… соучастники? — спросил господин Кривс.
