Но может быть, мне удастся добиться большего.
Щит Йеля резко выделился на фоне береговой линии, уже не однородного цвета, но глубокой бархатной черноты со светлыми зонами лилового и синего там, где я попадала в цель, ослабив — хотя бы теоретически — сопротивление. Не слишком оптимистично, если учесть, что просунуть оружие в такую прореху — единственный известный мне способ убить сборщика.
Он работал только как фехтовальщик, и вся моя концентрация нужна была мне, что не дать ему нашинковать меня в капусту. Но я и не брезговала при случае ударить рукой или ногой, если удавалось. Ощущение было — будто бьешь по старому морозильнику, но в местах ударов щит тоже светлел.
Я продолжала отступать, стараясь не дать ему загнать меня в воду, откуда мне уже не выбраться. Только вот все внимание мое было устремлено на этот быстрый и острый клинок, на работу ног его уже не осталось. Я наступила в яму, оставшуюся от взрыва одного из луновских шипов, и рухнула — дыхание вышибло из легких. Я ловила ртом воздух, как астматик.
Йель осклабился. Кончик языка у него высунулся, клинок размахнулся длинной дугой и устремился, чтобы распороть меня как следует. Я откатилась, и лезвие ударило туда, где только что было мое горло. С той же быстротой я развернулась обратно и применила тот трюк, который в «Подкрепись!» дал мне возможность подцепить его за колено. Он уже и так стоял неустойчиво, а тут сразу рухнул.
СМОТРИ!!! — громыхнул голос Рауля у меня в голове, заставив сосредоточиться на том зрении, что заглядывало сквозь форму и цвет в мир других. То зрение, что Йель назвал Духовным Глазом. Чтобы не начать снова переживать на счет глаза во лбу, я представила его себе прекрасным лазурным шаром, который плавает у меня над головой и медленно просыпается к новой, большей реальности.
Сейчас этот глаз видел жалкую Жас и ошалелого Йеля, лежащих на земле в нескольких ярдах от беседки, где валялось зверски изуродованное тело. Йель двигался быстрее Жас, что не предвещало ее здоровью ничего хорошего — особенно поскольку его щит, изукрашенный лиловыми, синими и даже желтыми ушибами, все еще казался совершенно целым. Тем не менее возвышение у него посередине лба окружало яркое пылающее красное кольцо — как на мишени.
Ха!
Рывком придя в себя, я по-медвежьи подползла к Йелю, схватила его за плечи и так ударила головой, что обычное зрение у меня отключилось полностью. Вернулось оно уже тогда, когда Йель встал, шатаясь, и подобрал свою шпагу. Меня пронзило страхом, когда я сообразила, что не знаю, куда девалось мое оружие. Ну, последние тридцать секунд пробежали как в тумане. Я приложила руку ко лбу — и ощутила выпуклость.
О БОЖЕ, У МЕНЯ РАСТЕТ ТРЕТИЙ ГЛАЗ!
Страх пробудил меня тут же. Да нет, это всего лишь легкий ушиб от использования черепа как оружия. Фух, от сердца отлегло.
Эта задержка позволила Йелю выработать дальнейший план атаки. Он подступил ко мне, взмахнув шпагой так, будто круговым движением хотел снести мне голову, но его неуверенный и медленный шаг позволил мне уклониться и отодвинуться.
Я потеряла равновесие и рухнула от попытки двигаться слишком быстро с побитыми мозгами, но так оказалось даже лучше. Отползая по чему-то твердому и острому, я вдруг сообразила, что это клинок Вайля. Какая удача!
Может быть, мое колено со мной потом не согласится, но это уже спорный вопрос.
Я хотела вскочить на ноги и броситься в битву, но головокружение вернулось, и я пошатнулась. Как защищать свою жизнь, тем более как победить сборщика, я понятия не имела. А он шел ко мне, и с каждым шагом с его лица сходила настороженность и возвращалась уверенность. Он взмахнул шпагой раз, другой, третий — и каждый раз я не знаю, как спасала свою шею. На четвертый раз между нами возникла массивная сверкающая рука. Шпага Йеля звякнула — и остановилась намертво. Мы оба посмотрели на нее в недоумении. Потом посмотрели вверх.
— Ну, привет, Вайль! — улыбнулась я.
— Прости, что я так долго спускался с холма. Наверное, передатчик у тебя отказал, и Кирилай меня не известил, что ты в опасности, до последнего момента.
Я посмотрела на Йеля.
— А вот и мой босс. Как же ты влип… — Я снова повернулась к Вайлю. — Вообще-то я такого не сказала бы. Наверное, сотрясение мозга. У этого гада чугунная башка.
— Следует ли мне умертвить его для тебя?
Я снова улыбнулась:
— Иногда из тебя так и прет восемнадцатый век.
Йелю наконец надоел этот треп, и он с рычанием отвел клинок — но тут же обрушил его неуловимо быстрым движением. Вайль помешал ему ударом наотмашь, и сборщик, хлопнувшись на спину, остался лежать, хрипло дыша.
— Вставай, сборщик, — потребовал Вайль. — Мой авхар хочет мести за убитую тобой женщину. И месть будет осуществлена, если даже на это уйдет вся ночь.
Йель с трудом поднялся. Щит держался крепко, несмотря на падение. Наверняка он так может драться до утра. И утром продолжать.
Только вот на лбу у него была огромная шишка, с виду такая же болезненная, как моя. Что за дела, вообще? Я кучу пуль по нему выпустила, а щит даже трещинки не дал. А ткнула его в лоб — и ему лед нужен на ближайшие сутки. В чем тут дело?
В том, что глаз не его, прошептал мой разум. Помнишь ролик из «Энкиклиоса»? Когда сборщик отдал душу, он взял глаз у той бедной женщины взамен утраченного. Это не часть его тела, вот и не защищает его так хорошо. Может быть, это и есть его слабое место.
— Вайль, в лоб его! — крикнула я. — Это его ахиллесова пята!
Стоп. Случалось ли мне за всю жизнь сказать что-либо глупее?
Решение этого вопроса пришлось отложить, поскольку Десмонд Йель как раз в этот момент бросился бежать.
Вайль пустился за ним, но в этой форме он двигался очень медленно, даже медленнее, чем я.
— Черт побери, он уходит!
— Думаю, что смогу его выследить, как Пенгфей. Но колеса нужны!
Вайль стал перечислять варианты:
— Наш фургон, мопеды, такси. Реквизировать машину.
— Коул! — заорала я.
— Иду!
Видно было, как он бежит к нам вниз по склону, ловко обходя кратеры.
— Звони Джерико! Чтобы доставил колеса к нашему фургону, немедленно! — Я повернулась к Вайлю: — Это тебя устроит?
— Если произойдет быстро.
— Согласна.
Мы припустили к фургону. Вайль остался ждать машину снаружи, пока я зашла переодеться. Головокружение сменилось головной болью, которая обещала стать колоссальной, так что по дороге в спальню я прихватила пару таблеток. Через пять минут я уже сорвала с себя платье, натянула синие джинсы, бордовый свитер и черную кожаную куртку, перезарядила «Скорбь», сунула в карман запасную обойму, грязные ноги засунула в инквизиторские туфли Кассандры, пообещав про себя купить ей новую пару.
