Террористические диверсионные группы врага действуют главным образом по основным автострадам и на левом фланге войск фронта, в промышленном районе Верхней Силезии. С этими группами немецкие разведывательные органы пытаются установить связь и сбрасывать им с самолетов [215] боеприпасы. Особенно часто появляются немецкие самолеты и сбрасывают боеприпасы в районе Гросс-Вартенберга, Фестенберга, Кротошина, Милича, Трахенберга, Кемпно, Обернигка, Требница, Ельса, Гинденбурга, Беутена и Опельна.
24 марта комендатурой города Обернигк были пойманы диверсанты в количестве 11 человек. На допросе показали, что они были сброшены в составе группы в 110 человек, которую возглавлял немецкий генерал-майор.
Засылаются также диверсанты и шпионы не только немецкой национальности, но и поляки, русские, украинцы, белорусы, казахи и другие, одетые в форму офицеров и бойцов Красной Армии.
Зафиксирован ряд диверсионных актов. Так, в районе деревни Закрау диверсанты убили двух офицеров Красной Армии — уполномоченного контрразведки СМЕРШ 624 шап лейтенанта Лапкина, уполномоченного контрразведки СМЕРШ 946 шап лейтенанта Петухова — и работника СМЕРШ старшего сержанта Ильева. На дороге около села Фрайвальд обнаружены установленные мины, на которых подорвалась одна повозка и ранено три бойца. Около деревни Купер группа немцев захватила и увезла с собой повозку с продовольствием.
Имеют место и такие случаи, когда немецкое командование пытается заслать через линию фронта в тыл наших войск целые подразделения. Так, в марте немцы пытались в районе села Кюршен заслать в тыл наших войск 4-ю танкоистребительную роту в составе 89 человек с целью нарушения нормального подвоза боеприпасов, уничтожения одиночных машин, танков, производства подрыва железных дорог на участке Губен — Гроссен, уничтожения отдельно следующих или отдыхающих небольших групп солдат и офицеров Красной Армии, совершения налетов на небольшие гарнизоны населенных пунктов, установления начертания переднего края, группировки артиллерии и резервов.
Карательные органы ведут решительную борьбу со шпионами, диверсантами и бандами. На 1 апреля органами контрразведки СМЕРШ арестовано агентов военной разведки и контрразведки 361 человек. Кроме того, за период действия войск фронта на территории Германии органами контрразведки СМЕРШ в порядке очищения тыла фронта арестовано 10 689 человек, из них 8421 член фашистской партии и добровольцы фольксштурма.
3. Военные советы фронта и армий продолжают мобилизацию мужчин-немцев в возрасте от 17 до 50 лет, годных к физическому труду.
Немцы всеми средствами пытаются уклониться от мобилизации — уходят в леса и скрываются там или подделывают паспорта. К уклонению от мобилизации призывают немцев заброшенные и оставленные фашистские агенты. В связи с этим военные коменданты проводят прочесывание населенных пунктов, городов и вылавливают мужчин-немцев призывного возраста.
За период с 14 февраля по 1 апреля 1945 г. мобилизовано в трудовые батальоны 41 709 человек, из них отправлено на фронтовой сборный пункт 38 883 человека. Во время мобилизации выявлено членов фашистских организаций и их пособников — 1905 человек и военнослужащих немецкой армии — 2945 человек. За невыполнение приказа о явке на мобилизационные пункты привлечено к суду военного трибунала — 109 человек, из них расстреляно — 92.
Своевременные мероприятия по мобилизации немцев на работы значительно ограничивают возможности гитлеровского руководства организовывать диверсионные и террористические группы, а равно и их деятельность.
4. Войска фронта за время наступления освободили из фашистского рабства десятки тысяч советских граждан и подданных союзных с нами государств. На 1 апреля 1945 г. зарегистрировано и принято на пункты советских граждан 102 000 человек и иностранных подданных — 23 650 человек. Из освобожденных советских граждан мобилизовано в Красную Армию 54 000 человек, репатриировано на родину — 10 300 человек, оставлено на работе по сбору скота и трофейного имущества — 16 300 человек.
Во время мартовского наступления войска фронта освободили русский [216] лагерь военнопленных № 318 около села Ламсдорф, где находилось 15 000 человек. Перед отступлением немцам удалось угнать в глубь Германии из лагеря 10 000 человек, а 5000 человек были освобождены, из них до 2000 человек — больных туберкулезом, калек и истощенных до такой степени, что они не в состоянии ходить. Освобожденные советские граждане рассказали о потрясающей картине систематического, хладнокровного уничтожения фашистами десятков тысяч советских граждан, попавших к немцам в рабство.
В этом лагере была разработана целая система уничтожения людей — голодом, побоями и просто расстрелом на глазах у всех военнопленных.
Бывший военнопленный Петр Иванович Антонов рассказал: «В сентябре 1943 года нас привезли на работу на шахты в городах Гинденбург и Котовице. Здесь нас разбили на команды по 900 — 1000 человек каждая — количество команд соответствовало числу шахт, их было около 70. Всего в этом районе работало около 100 000 русских военнопленных. Работали мы ежедневно по 14–16 часов. Весьма частые избиения, плохое питание (выдавали 1,5 литра супа из брюквы и травы, 300 граммов хлеба и иногда по 25 граммов маргарина), — все это подрывало здоровье людей. Самые крепкие в течение нескольких месяцев превращались в калек. Нередко от побоев наши товарищи умирали прямо в забое. В таких случаях немцы даже не трудились поднимать трупы наверх, их закапывали под землей. Многих заболевших на шахте немцы добивали на месте. Однажды было прекращено снабжение продовольствием больных туберкулезом. Дошло до того, что обезумевшие от голода люди поедали трупы своих же товарищей, а также ремни и ботинки».
Многие из бывшие военнопленных просят как можно скорее помочь им восстановить здоровье и отправить на фронт, чтобы отомстить немецко-фашистским извергам за муки, которые они причинили советскому народу.
Бывший военнопленный Передунов сообщает: «В лагерь несколько раз приезжали представители Власова для вербовки в РОА из военнопленных. Первый вопрос, который они задавали, — пострадал ли кто-нибудь из твоих родственников от большевиков? Однако, несмотря на невыносимый режим, который был в лагере, добровольцев было очень мало».
5. В связи с непрерывными поражениями и отступлением немецкой армии на востоке и западе, потерей Верхней Силезии и Рурского промышленного района, а также нехваткой боеприпасов началось падение политико-морального состояния войск противника — дезертирство, членовредительство и сдача в плен.
Это подтверждается рядом документов начальника генерального штаба немецкой армии фельдмаршала Кейтеля. В одном из документов Кейтель пишет: «На решающей стадии нашей борьбы за существование имеют место случаи перехода отдельных, потерявших честь элементов на сторону противника с целью избежать боя и сохранить свою жалкую жизнь. Этим они не только предают своих боевых товарищей, но ставят под угрозу военные усилия фронта и тыла и, в конечном счете, — жизнь всех немецких женщин и детей.
Приказываю: немедленно открывать огонь из всех видов оружия по каждому солдату, явно переходящему на сторону противника. Сдавшихся в плен или пытающихся сдаться — немедленно судить и приговаривать к смерти. Семьи приговоренных к смерти перебежчиков отвечают за преступление осужденного имуществом, свободой или жизнью».
В другом документе, посвященном борьбе с членовредительством, Кейтель пишет: «За последнее время участились случаи самоувечья. Борьба с этими явлениями требует особого внимания. Необходимо вести воспитание солдат, но если и это не воздействует на них, тогда нужно использовать все имеющиеся средства наказания, вплоть до расстрела, с немедленным исполнением приговора».
Особенно много случаев дезертирства в немецкой армии. Один из бывших военнопленных Александр Кривомазенко рассказал: «У многих немецких солдат настроение упадническое. Они говорят, что у русских много техники, и никто не остановит их. Поэтому воевать они не хотят, но их заставляют [217] эсэсовцы. Я сам видел, как немецкие солдаты переодевались в гражданскую одежду и дезертировали из армии. Некоторые даже срывали и бросали партийные значки. Я был очевидцем, когда за 3–4 дня до прихода частей Красной Армии в село Матцирх на кладбище было расстреляно до 100 немецких солдат за дезертирство».
Весьма тяжелое впечатление произвела на офицерский состав немецкой армии потеря Верхней Силезии. «Потеря Силезии в офицерском корпусе расценивается, — показывает военнопленный капитан Фрон Генрих, — как одна из наибольших потерь немецкой армии, так как Силезия за последнее время по степени своей значимости для Германии важнее, чем Рур. Большое недовольство офицерский корпус высказывает тем, что верховное командование немецкой армии до сего времени не принимает никаких мер, чтобы вернуть этот важный промышленный район. Для этого нужны силы и средства, в которых армия остро нуждается и которых, по-видимому, нет».
