Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Доктор Хинч солгал, — заключил Кепеш. — Он намеренно ввел нас в заблуждение.
— Просмотрите письменные материалы. Вы найдете в них кое-что интересное. Наши коллеги сделали все быстро и на совесть.
«Геза Халас был осужден за попытку нелегального перехода границы и за контрабанду. Берталан Керекеш был осужден за подлог и хищение казенных денег. 12 месяцев они провели в одной камере. Во время принудительно-исправительных работ просили инспектора разрешить им работать рядом, что не встретило возражений со стороны администрации тюрьмы. Оба вели себя дисциплинированно. Находясь в заключении, они подружились. Оба осужденных имеют внешнее сходство. Однако Керекеш выше ростом и более крепкого сложения. Халас физически слабее. В дружбе тон задавал более энергичный Керекеш. В заключении их никто не навещал. Пока Берталан Керекеш находился в тюрьме, жена расторгла с ним брак, развод прошел без осложнений и не травмировал осужденного. Посылок оба не получали, за несколько недель до освобождения Халасу пришло письмо. Керекеш вышел из заключения пять месяцев назад, Халас — на три недели позже. Следует заметить, что подобные дружеские отношения между заключенными, находящимися в одной камере, складываются довольно часто и нередко сохраняются после освобождения; в дальнейшем такая дружба зачастую переходит в сообщничество».
— Ну как? — спросил капитан, когда Кепеш закончил читать.
Лейтенант придвинул к себе все три фотографии и снова внимательно на них посмотрел.
— У этих двоих черты лица довольно заурядные. Их даже можно спутать между собой, но не с фотороботом. У него своеобразные, броские черты. Вот мои выводы. Я думаю, что этот Геза Халас, — Кепеш взял фотографию под номером 914, — не тот, которого мы ищем.
— Нет, — твердо сказал Пооч, — именно тот!
— Почему вы так считаете?
— Он попал в эту историю не случайно. Сначала мы знали только его имя — Геза. Затем нам стала известна его фамилия — Халас. А ведь девичья фамилия Евы Борошш — Халас. Нам известно, что Ева ездила в Даб, чтобы разыскать там своих родственников, если таковые имеются. А ведь Геза Халас получил в тюрьме письмо. Правда, мы не знаем, от кого, но я подозреваю, что от Евы. Она нашла его и считала, что это — ее родной брат.
— Вполне допустимая версия.
— Нам, однако, это еще не разъясняет личность человека, которого мы ищем. Отпечатки пальцев могли бы навести нас на след, но они везде стерты. Преступник за этим очень следит. Значит, можно предположить, что его отпечатки есть в дактилоскопической картотеке. В Центральном адресном бюро мы едва ли чего-нибудь добьемся, в нашей стране живет по меньшей мере человек шестьсот по имени Геза Халас. Остается фоторобот, сделанный на основании данных, полученных от доктора Хинча. По фотороботу сотрудники картотеки узнали Берталана Керекеша. А он, как вы только что прочитали, сидел в одной камере с Халасом.
— Мы на верном пути.
— Надо будет проверить этого Керекеша. Возможно, у него мы получим более свежую информацию о Халасе. Подготовьте сведения о Керекеше. Я встречусь с ним, а вы — с его бывшей женой. Может быть, узнаете у нее что-нибудь полезное. Все три фотографии отвезите краснодеревщику. Если понадобится, после обеда съездим в дом отдыха. В полдень встречаемся здесь. Я сейчас навещу доктора Хинча: может, ночью рыбка клюнула на приманку.
2Пооч прислушался: из-за двери раздавались глухие удары, точно кидали на пол какие-то тяжелые предметы. Затем все стихло. Он позвонил.
Доктор Хинч открыл дверь и с невозмутимым видом посторонился.
— Входите, пожалуйста.
— Как ваши дела?
— Пока еще на месте, — трогая лоб, сказал Хинч. — К счастью.
— К счастью? — удивился капитан.
— Как я понимаю, — усмехнулся Хинч, — вы меня держите здесь для приманки, так что недолго и без головы остаться. Извините за беспорядок. — Он обвел взглядом прихожую: кругом валялись кипы газет, книги, перевязанные шпагатом, коробки и кучи всякого тряпья. — Вот, затеял уборку, решил выкинуть всякий хлам. Эти газеты двадцатилетней давности, — сказал он, с отвращением показывая на пачки, — я их сложил когда-то сюда. А зачем? Ни разу в них не заглянул. Вот эта коробка набита открытками — коллекция моей жены, пылится на шкафу с тех самых пор, как она ушла. Ненавижу убираться, — он потер ладони, — но раз у меня сейчас принудительный отдых, что мне еще делать?
— Какой принудительный отдых?
— Так вы ж не велели мне выходить из дома. После того как кто-то выкинул в окно эту женщину, я, похоже, сделался страшно важной персоной. Знать бы только, какое я имею к этому отношение, ведь я толком не был знаком ни с одним из действующих лиц.
Пооч сначала с удивлением, а затем со все возрастающим интересом слушал стоявшего у двери кабинета доктора: этот вечно угрюмый и неразговорчивый человек из кожи вон лез, стараясь отвлечь внимание капитана.
— Короче говоря, мой привычный покой совершенно нарушен, — завершил свой монолог Хинч.
Капитан подозрительно взглянул на дверь, которую загораживал доктор.
— Там кто-нибудь есть? — спросил Пооч.
— Есть, — неохотно ответил доктор и снял очки.
— Тогда давайте войдем, — предложил Пооч.
— Давайте, — доктор пожал плечами и посторонился, — только уж не обессудьте…
Перешагнув через стопки книг, Пооч открыл дверь в кабинет.
— Так-так, рыбка клюнула, — сказал он, увидев в кресле возле письменного стола скрюченную фигуру мужчины в серых брюках и клетчатой рубашке; голова его была замотана полотенцем, руки и ноги привязаны к креслу. — Поздравляю! Кто это? Он еще жив?
— Конечно, жив. — Хинч стоял за спиной капитана и из-за его плеча поглядывал на пленника. — Это Йожеф Ловаш.
— Отпустите его! Сколько времени вы его здесь держите?
— Ладно, сейчас развяжу. Только ничего хорошего из этого не выйдет. — Доктор подошел к столу, взял нож для бумаги и принялся разрезать веревку. — Он заявился ко мне вчера в девять вечера. Я подозревал, что ваши люди не слишком бдительны, и поэтому принял кое-какие меры предосторожности. Когда он позвонил, я открыл дверь и тут же связал его. — Он снял полотенце с головы Йожефа.
Ловаш, моргая, смотрел на капитана. Узнав его, он густо покраснел.
— Убивают! — заорал он.
— Вот видите, я вас предупреждал! — Хинч развел руками. — Я пытался вчера вечером с ним договориться, да где там! Разумеется, я старался не причинить ему вреда, знал, что рано или поздно вы появитесь.
— Развяжите! Развяжите меня! — орал Ловаш.
— Я это и делаю, — сказал доктор. — Не беспокойтесь, он ничуть не пострадал. Мы даже поспали пару часов. Надеюсь, теперь вы вычеркнете меня из списка подозреваемых. Ведь я мог бы убить его, если бы мне это было нужно. Он на меня набросился как сумасшедший, и я связал его в целях самозащиты.
— Как же он мог на вас наброситься, если вы говорите, что как только он вошел, вы его сразу связали?
— Вы бы видели, как он вошел!..
— Это правда, Ловаш?
— Ложь! Все это ложь! — орал Ловаш. — Я не хотел ничего плохого! А только поговорить!.. — Ловаш сердито тер затекшие плечи. — Я сейчас все объясню…
— Надеюсь, — сказал Пооч.
— Луиза говорит, что видела, как он, — Ловаш показал рукой на Хинча, — поднимался на двадцатый этаж — в пятницу в пять часов вечера! Разве этого мало?!
— Это правда, доктор?
— Неправда!
— А мне кажется, что это правда, — сказал Пооч.
— То-то! — победно воскликнул Ловаш.
Доктор побледнел.
— Я не входил в эту квартиру.
— Тогда зачем вы ходили наверх?
— Я… слышал шум…
— А до этого вы утверждали, что ничего не слышали!
— Я не знал, откуда этот шум, и поэтому поднялся посмотреть…
— И что же?..
— Когда я поднялся, все было тихо. И я сразу же вернулся.
— Неправда! — вскричал Ловаш.
— Итак, вы слышали шум. Наверное, вы и голоса слышали?
Хинч беспомощно озирался вокруг.
— Я не уверен…
— И все же?
— Кажется, это был голос Евы и… еще какого-то мужчины…. Я не знаю чей. Он что-то громко кричал. Потом послышался какой-то грохот, что-то упало. Я поднялся наверх, но не вошел в квартиру, потому что там все уже стихло.
— Странная история, — сказал Пооч.
— Другой у меня нет, — проворчал Хинч.
— Жаль.
— Я думаю, это был он, — сказал доктор, указывая на Ловаша.
— Я?!
— Да, мне так кажется.
— Нет! В пять часов я был в кафе «Фиалка».
— Вы пришли туда в пять тридцать, — заметил Пооч. — Официантка точно запомнила время.
— Она врет!
— Не думаю.
— Значит, она ошибается. Я могу доказать, что в пять я был там! За соседним столиком сидели две женщины. Они на меня смотрели. Я это прекрасно помню! Найдите их, они подтвердят!
- Энни - третий клон (СИ) - Раиса Николаева - Великолепные истории
- Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров - Великолепные истории
- Мужчина на всю жизнь - Герд Фукс - Великолепные истории