– Знакомьтесь, друзья, – сказал Кочевник. – Капитан медслужбы Шергина Юлия Никитична.
Затем он представил ей своих спутников и вкратце обрисовал зачем медицинский капитан полетит с ними. Оказалось, она сопровождает увечных, которых ждут универсальные блоки регенерации. Имея допуск ко многим тайнам, Масканин с некоторых пор уже знал про эту новинку в медицинских технологиях, знал что несколько УБээРов размещены в госпитале ГРУ и Светлоярском окружном. Собственно, это не было такой уж тайной, ведь все те счастливчики, что прошли через эти блоки регенерации, хоть особо и не трещали языками, так как подписывались о неразглашении, но слухи уже гулять начали. До сегодняшнего дня Масканин полагал, что УбээРы – новейшее достижение отечественных учёных. А выходит, что это совсем не так. Выходит, УбээРы – технологии совершенно иного порядка. Уэссу о блоках регенерации известно не было и он ловил каждое слово. Свои вопросы бывший 'стиратель' решил задать потом, когда наступит удобный момент.
– Значит, в этот раз сразу троих, – сказал Семёнов, полуразвернувшись к Шергиной. – Интересно, Юлия Никитична, кого же на сей раз вы признали достойным восстановления?
Шергина устало вздохнула, пропустив мимо ушей лёгкую иронию насчёт 'достойных', поправила заплетённые в косы волосы, теребя при этом зажатую в руке фуражку, и ответила:
– Подпрапорщик Дольниев, сорока трёх лет, наводчик противотанкового орудия. Остался без ног. Ценный кадр, на его счету одних только сожжённых танков более двадцати. Заодно устраним последствия контузий, которые он схлопотал с самого начала войны. Второй – тоже ценный кадр, мой коллега и хирург-золотые руки. Подполковник Колычёв. Его ранило прямо в операционной, когда он проводил операцию на плацдарме на Оми. Бомба упала у блиндажа… Множественные осколочные: пневмоторакс, разрыв селезёнки и повреждение печени. Третий… Я знаю о нём мало, но по вашей линии, господин полковник, мне довели, что он очень ценен. Он велгонец-перебежчик, фамилия, кажется, Сикинс. Я так поняла, он из чиновников средней руки.
Кочевник многозначительно покачал головой. Он припомнил одну историю двухмесячной давности, когда к Острецову доставили перебежчика по фамилии Вебстер. Правда, не совсем перебежчиком был этот Вебстер, но тоже чиновником. Он служил в министерстве горной промышленности и был, в общем-то, пламенным патриотом своей страны, пока однажды случай не столкнул его с рунхами на одной из горных строек. Поначалу Вебстер думал, что сошёл с ума, когда осознал, что под личиной людей промышляют существа совершенно чуждые человечеству. Он нашёл в себе силы ничем не выдать себя и только потом, когда оказался наконец дома в спокойной обстановке, ужаснулся. Позже, после многих тяжких размышлений, он оценил примерный масштаб распространения чужаков в государственном аппарате Велгона. И решил бежать. Хорошо подготовившись, он подался вместе с семьёй в сторону Хаконы к линии фронта. Вебстер с родными затаился в брошенном хуторе, надеясь, что сможет переждать, когда линия фронта передвинется сама, то есть когда отступят велгонские дивизии. Так и случилось, хутор вскоре оказался в ближнем тылу русских войск, а Вебстер с семьёй поспешил в сторону Гельдерна – крупного окружного города Хаконы. Он и его жена преотлично владели многими языками, а план их был прост: пройти Хакону насквозь и выйти к побережью Тёмного моря где-нибудь подальше от Героны, где базировались русские корабли, чтобы затем в каком-нибудь коммерческом порту сесть на пароход и перебраться за океан. Благо, кое-что из сбережений Вебстер успел прихватить перед бегством. Но план не сработал. Через несколько дней беглецы попали в контрразведку, а потом были переданы в ГРУ.
Что касается Сикинса, о котором только что сообщила капитан Шергина, то он один из тех немногих, кому Вебстер доверился и рассказал о своём открытии. Таких людей было немного, все они его коллеги-чиновники либо инженеры, которых он по долгу службы знал много лет. И всем им он доверял как себе. От Острецова и Красевича Кочевник знал, что с Вебстером велась плотная работа по изучению возможностей перехода через линию фронта его друзей вместе с семьями. Выходит, кое-кого уже вытянули. Что ж, зная Ярему Красевича, это не удивляло.
Размышляя обо всём этом, Кочевник глянул на Уэсса и вспомнил свои же сказанные Херберту слова, что Велгону после войны понадобятся новые кадры.
Шлюп опустился почти беззвучно. В темноте его очертания были труднопредставимы – некая неясная громадина, скорее похожая на большой морской контейнер, но куда больше в размерах, с заострённым носом и слегка приплющенный. Пытаясь рассмотреть шлюп, Масканин подумал, что неплохо бы увидеть эту штуковину при свете дня.
У одной из опорных стоек опустилась рампа и Семёнов попросил помочь Шергиной с погрузкой раненых. Носилки Масканин таскал в паре с Уэссом, полковник и медик исчезли в неосвещённом зеве шлюпа. Управившись за пяток минут, Максим и Уэсс были препровождены в пассажирский отсек, где их разместил Семёнов. Шергина уже сидела в одном из кресел. А Масканин подумал об Уэссе и о том раненном перебежчике, что лежал на носилках спящим в соседнем отсеке. Максим вдруг осознал, что война потихоньку приобретает для него совершенно иной смысл. Ещё не так давно всё было просто и понятно: есть враг – велгонцы, которых надо уничтожать. Теперь же простых велгонцев он воспринимал как марионеток, которых приносят в жертву их держащиеся в тени хозяева.
– Ты заметил, что раненые в глубоком сне? – прошептал Уэсс, осматриваясь.
– Конечно, заметил, – ответил Максим, тоже осматриваясь.
– Для них, – решила разъяснить Шергина, услышав слова офицеров, – всё останется в тайне. Там на орбите сейчас всё обустроено как в обычной палате лазарета. Кроме окон, конечно. А после выздоровления всех снова погружают в сон.
– И что же? – спросил Масканин. – Раненые всё время лежат и никуда не выходят? Я б сдурел от скуки.
– Они тоже дуреют, – улыбнулась Шергина. – Поэтому я всякий раз прихватываю свежие газеты и несколько книжек.
– Сейчас полетим, – сообщил подошедший Семёнов и уселся в кресло напротив Шергиной. Потом посмотрел на штабс-капитанов (Уэсс теперь ходил со знаками различия) и сказал: – Специально для вас я активировал внешнепространственные экраны. Так что, просмотрите на Темискиру сверху как из обычного иллюминатора. Красивое зрелище я вам обещаю.
Он улыбнулся и едва ощутимый толчок возвестил об отрыве шлюпа от земли.
Глава 17
На следующее утро Масканин принял доставленное посыльным приглашение явиться к генерал-майору Краснову. Посыльный унтер оказался на редкость не словоохотлив и на все попытки прозондировать его на предмет визита к "генералу загадочных дел", отвечал лишь, что, мол, не положено ему языком молоть. Он перехватил Максима на территории аэродрома Щелкуново-2 где-то через треть часа после приземления шлюпа. Сам шлюп – тут же, ещё в предрассветных сумерках, взмыл ввысь – к "Реликту". Приглашение было запечатано в конверте со всем положенными штампиками. Максим не стал обманываться вежливостью послания, которое он совершенно правильно расценил как приказ. Причём, приказ старшего начальника. Отряд "Рарог" был напрямую подчинён Краснову и проходил по штатам в/ч 977-316. Но до сих пор как-то так получалось, что отряд ни разу не лицезрел генерала.
Преисполнившись впечатлениями от пребывания на "Реликте", Масканин всю дорогу переваривал недавнее посещение корабля инопланетников. О некоторых вещах он догадывался и до этого, делал кое-какие выводы, но по присущей ему осторожности вопросы задавать не спешил. И как оказалось, делал совершенно правильно. Наступил срок и пришельцы сами раскрыли ему некоторые карты. И всё же, одно дело догадки и собственные домыслы, и совсем другое дело столкнуться с правдой напрямую. Да ещё таким образом, что дух захватывает. Но вот чего Максим никак не ожидал, так это то, что инопланетником окажется полковник Семёнов. Когда раскрылась правда, Максим даже по-тихому пытался выискать хоть что-то необычное в облике полковника, потом понял, что это просто глупо. Человек как человек, верой и правдой служит Новороссии – именно так Максим воспринимал Семёнова. А посему нечего забивать голову дурными мыслями.
Кочевник и "вечный капитан" Еронцев устроили экскурсию по звездолёту и экскурсия удалась на славу. "Охотникам" показали многие отсеки, сопровождая всё это кратенькими лекциями, и напоследок обрисовали сложившуюся ситуацию, естественно в рамках допуска подопечных штабс-капитанов. Как и было рассчитано, самые яркие впечатления у Масканина и Уэсса вызвали виды бесконечности космических просторов – далёкие звёзды и изредка разбросанные скопления, не меньше их поразила и красота родного мира. С орбиты Темискира выглядела действительно красивой, даже огромные территории с чужеродной биосферой не особо портили впечатления.