Этот фолиант, который Улич оставил сейчас в Каменце своему ученику-русичу из княжеской дружины, со временем должен был стать, по замыслу его создателя, «книгой книг для всемирного иудства». Именно так он и написал на обложке «Ядовишника», сразу под названием.
А по этому писанию его получалось, что во все века вся Европа только тем и занимается в свободное от войн и разврата время, что травит друг друга. Всеми возможными методами и средствами.
Они оба настолько увлеклись, – один похвалой бургундскому вину, другой – подозрением в отношении этого напитка, что даже появление д’Артаньяна и Хозара восприняли так, словно те не преграждали путь тайному королевскому агенту, а вошли после небольшой прогулки аллеями парка.
– Похоже, нас все-таки выследили, господа, – молвил д'Артаньян, едва разобравшись, в чем причина их «диалога глухого с немым», и сразу же осушил два стоящих на столе наполненных бокала. – Мы, конечно, прищемили хвост этой ищейке. Но ведь он не откажется от своего гнусного ремесла. Вскоре этот шпион появится здесь, притом не один, клянусь пером на шляпе гасконца. Где полковник Гяур?
– Вы правы, пора уходить, – сразу же всполошился Мишель. – Позвать господина князя?
– Немедленно. Хотя… стой, – упредил он подхватившегося слугу. – Где именно он находится сейчас?
– Там, – указал Мишель вверх, имея в виду, что Гяур пребывает на втором этаже. – Графиня прибыла на несколько минут раньше нас.
– В таком случае – не сметь.
– Но ведь они нагрянут сюда и могут схватить Диану и вас.
– Вот когда они приедут, господа, – с видом хозяина уселся за стол д'Артаньян, – тогда мы и позовем полковника. Но при этом я лично заставлю черношляпника закусить собственной шляпой. Если, конечно, в этом появится надобность. Клянусь пером на шляпе гасконца.
В ту минуту раздался стук в ворота. Били чем-то металлическим, очевидно, рукоятью шпаги. И кто-то охрипшим голосом орал:
– Эй, именем короля! Кто здесь хозяин? Немедленно открыть!
Мишель мигом поставил бокал на стол, выхватил из-за пояса пистолет и направился к двери.
– Назад, Мишель, – спокойно упредил его д'Артаньян. – Не люблю, когда меня перебивают. Это невежливо. Вернемся к тосту. Предлагаю выпить за рыцарство. Где бы, в какой части света, оно ни проявлялось, дух его не должен потерять свое величие, ибо это дух рыцарства. А также за рыцарей, какие бы народы и армии они ни представляли. И через много столетий человечество будет сверять по ним свои символы рыцарства, доблести, чести; сверять свои поступки.
42
Когда они вышли на крыльцо, в ворота стучали уже в четыре руки и в четыре глотки возвещали:
– Именем его величества! Мы требуем немедленно открыть ворота!
– А кто их закрывал? – поинтересовался д'Артаньян, спокойно наблюдая за тем, что происходит у ворот. – Мы ведь въезжали в настежь открытые.
– Это я взял их на запор, – появился откуда-то из темноты коридора камердинер – сухонький семидесятилетний старик. – Времена такие. По всей Франции бунты и шайки грабителей бродят.
– Понятно. Скажите им, что откроете, как только найдете ключ. А его унес слуга. Или придумайте что-то в этом роде. Я тем временем поговорю с вашими гостями.
У двери, на которую указал Мишель, путь им преградил Кара-Батыр.
– Это слуга графини де Ляфер, – предупредил мушкетера гвардейский лейтенант.
– У графини давнее пристрастие ко всему экзотическому, – согласился граф и, почтительно отстранив татарина от двери, постучал.
Дверь открыла сама Диана.
– Тысяча извинений, графиня. Подъехали еще какие-то гости. Если так пойдет и дальше, вам придется переодеваться в бальное платье. Среди четверых ищеек, тявкающих от нетерпения у ворот, есть и тот, что шел по нашим следам.
В таком случае придется сразиться с ними, – схватился за саблю Гяур.
– Только не вам, – взяла его под руку графиня. – Сейчас вы не имеете права рисковать собой, а главное, репутацией благочинного законопослушного иностранца. Вам суждено уехать отсюда вместе со мной, так что смиритесь. Кара-Батыр!
– Я здесь, графиня-улан!
– Я уже показал вашему слуге тайный ход, – предупредил ее Мишель.
– Вы трогательно преданны, это незабываемо. Да, господин граф, мы уходим потайным ходом, в конце которого нас ждет карета. Надеюсь, об этом ходе они еще не знают. Прикажите управляющему открыть. И постарайтесь обойтись без кровопускания.
– Как прикажете, графиня. В любом случае наши шпаги и рапиры будут источать елей вежливости, – почтительно приподнял шляпу д'Артаньян. – Клянусь пером на шляпе гасконца.
43
Кара-Батыр спускался в подземелье первым, освещая дорогу себе и своим спутникам двумя факелами.
– Извините, лейтенант, что не смогу принять участия в сражении рядом с вами, – проговорил на прощание Гяур, идя вслед за графиней.
– Вам еще представится такая возможность. Мы прощаемся ненадолго, – помахал ему рукой д'Артаньян. – С удовольствием составил бы вам компанию. С детства люблю таинственные подземелья. Но служба кардиналу есть служба кардиналу. Клянусь пером на шляпе гасконца.
Подождав еще немного, он аккуратно задвинул дверь, замаскированную тонкими каменными плитами под часть старой стены чулана, однако ключа от самого чулана у него не оказалось. Нужно было искать старика.
– Господа, что же вы опаздываете? – с распростертыми объятиями встретил д'Артаньян четверых вооруженных гвардейцев, которые въезжали в открытые управляющим ворота. – Давно ждем вас. Извините, к несчастью, где-то затерялся ключ. Эти слуги, знаете ли… – отвесил он щедрый подзатыльник «слуге» Мишелю.
– Перестаньте разыгрывать водевили, господин д'Артаньян, – побагровел возглавлявший группу гвардейский лейтенант.
– Шутить будете в том месте, которое укажет вам суд, – желчно добавил человек в черном, въехавший во двор последним.
– О, это опять вы, сеньор, – недовольно поморщился д'Артаньян. – И опять в гости? Вы и так уже порядком надоели. Тем не менее я не смогу простить вам очередного оскорбления.
– Прекратите! – властно вмешался гвардейский лейтенант. – Неужели не понимаете, что сейчас не до ссор.
– Да нет уж. Все вы слышали, как нелестно напророчил этот господин мое будущее! – громогласно возвестил о своем праве на дуэль лейтенант мушкетеров. – Я уж не говорю о том, что сегодня утром этот господин дважды оскорбил меня и сбежал, не приняв вызова на дуэль.
– Я не сбежал, а отбыл по делам тайной государственной службы. Лейтенант гвардейцев может подтвердить это.
– Да, господа, да. Ради бога, прекратите. Господин Шатрон, – обратился он к агенту полиции, – займитесь тем делом, ради которого притащили нас сюда.
– Человек, трусливо убегающий с места дуэли, лейтенант, – обратился к гвардейцу д’Артаньян, – не имеет права состоять на службе у короля, ибо тем самым он позорит честь королевской службы. Уж теперь-то вы не откажете в любезности скрестить со мной клинок?
– Еще раз заявляю: никакой дуэли, – предпринял лейтенант последнюю отчаянную попытку предотвратить то неминуемое, что предотвратить уже было невозможно. – Мы прибыли сюда по государственному делу. Кто хозяин дома?
– Я представляю здесь интересы хозяйки, – боязливо вышел камердинер из-за спин стоявших в двери плечо в плечо Улича и Хозара. Все это время трое других гвардейцев с нескрываемым любопытством рассматривали странное оружие, которое держал в руке один из великанов. Ничто иное, казалось, их сейчас не интересовало, и никакого желания оголять шпаги против закованных в кольчуги воинов они не выказывали. Уже хотя бы в виду бессмысленности этой затеи. – Но предупреждаю: сама хозяйка в отъезде.
– Это не имеет значения.
– Но, видите ли, герцогиня д'Анжу не позволяет…
– Да меня не интересует, – вскричал лейтенант, – что позволяет, а чего не позволяет герцогиня… Простите, как вы сказали? – внезапно осекся он на самой высокой ноте.
– Герцогиня д'Анжу, – значительно увереннее назвал имя своей благодетельницы управляющий, приободряясь.
– О, господи, в таком случае – мое почтение герцогине, – смутился лейтенант. – Жаль, что не имею возможности засвидетельствовать его лично.
– Уже хотя бы потому, что герцогиня тоже замешана в заговоре. И скрывается. На всякий случай, – желчно заметил тайный агент.
– А вот это, господин Шатрон, меня не интересует! – огрызнулся лейтенант гвардейцев. – Я знаю герцогиню д'Анжу как одну из достойнейших женщин Парижа.
– Вы правы, господин лейтенант, – снова появился из коридора «слуга» Мишель, незаметно исчезнувший несколько минут назад. Теперь он был вооружен коротким палашом и заткнутыми за пояс двумя пистолетами. – Из достойнейших.
– А вы, собственно, кто? – уставился на него лейтенант, не желая выслушивать комплименты. – Что-то мне знакомо ваше лицо. Оно выглядит слишком благородным для слуги. Пусть даже герцогини Элен д'Анжу.
