карусели встрющит куда-голова-куда-жопа.
— Очень страшно? — невпопад спросил Дуремар.
Кусто хлопнул себя руками по бедрам.
— Да нет, блин, не очень! Ты может и не испугаешься, если напьёшься, зажмуришься и уши пальцами заткнёшь!
— Тогда понятно, — примирительно пробормотал Дуремар.
Кусто вздохнул и, тыкая пальцем в колено, с расстановкой проговорил:
— Потому-то там ни души и нет, что нехрен там вообще делать.
— Именно так, гер капитан, — уважительно согласился Пильгуй и в его глазах мелькнула хитринка. — Но ты-то… неужто не пройдёшь?! Да ещё и с «компасом»!
Кусто в сердцах сплюнул, задумался. Место было действительно опасное, куда он ни за какие коврижки без крайней нужды соваться бы не стал. Однако с одной стороны ситуация вполне была похожа на крайнюю нужду, а с другой — он чувствовал вызов своему профессиональному самолюбию. В Зоне до сих пор ходили рассказы о единственном человеке, который сумел притащить из Рыхлого Затона «Водный камень». И это был именно он на своём «Калипсо».
— Я-то и без «компаса» пройду, — процедил наконец Кусто сквозь зубы. — «Калипсу» только жаль, если что случится.
Пильгуй утвердительно кивнул.
— Если чё случится, то «Калипсо» тебе будет уже не жаль. Обои полетим… вместе с «Калипсо»…
35. Промзона
Бар, подсобка, личный кабинет Кабана
Бибик выслушал бармена, просмотрел на мониторе текст с флешки Кочерги и в упор уставился на Кабана.
— Язычник и его напарник вместе с Кочергой?
— Скорее, Кочерга вместе с ними.
— А Батон?
— Батона связным оставили, он эту байду и передал.
— А Академик с этим… хитромордым пенсионером?
— Не знаю, — пожал плечами бармен. — Они, вроде, сами по себе. Может, просто сочувствующие.
Бибик прищурился на Кабана.
— Что это у нас в Зоне за новая секта появилась?
— Секта? — переспросил Кабан и устало потянулся за початой бутылкой коньяка. Открутив крышку, хлебнул из горлышка и, занюхав собственной дулей, протянул выпивку полковнику. Тот сделал несколько жадных глотков, выдохнул в сторону и полез за портсигаром. Бармен завинтил крышку и, закурив папиросу, покачал головой.
— Это не секта, это срез общества. С одной стороны православные, с другой язычники. Нормально. У нас на Руси давно уже так.
— Язычники… православные… — передразнил Бибик. — Какая на хрен разница, если они в одной шайке?
— Дык лихо накатило, вот и объединились. А разница… разница фундаментальная.
Кабан обильно пыхнул папиросой и продолжил.
— Кочерга с батоном — верующие в бога, а Язычник с Макаром — знающие своих богов…
Бибик сплюнул на дощатый пол, поднёс сигарету ко рту, но вновь опустил руку.
— Теперь мне эти знающие с этими верующими хотят устроить ЧеПец на всю Зону!
— А может, наоборот?
— Что наоборот? — не понял Бибик.
— Может, они как раз хотят, чтобы не было никакого ЧП?
— Хотели бы, чтобы не было, — процедил полковник сквозь зубы. — Пришли бы доложили. А там…
Кабан насмешливо посмотрел Бибику в глаза.
— А там бабушка натрое сказала. Может, тебе бы самому и приказали их нейтрализовать, как самых осведомлённых…
— Чё?
— Да не чёкай! Будто сам не знаешь!
Бибик наконец прикурил, раздражённо выдохнул дым в пол и ещё раз стрельнул глазами в монитор.
— Заладили тут… знаешь-не знаешь. Верующие-неверующие… Из-за таких вот верующих и знающих в стране не пойми что происходит…
Кабан упрямо покачал головой, медленно выпустил в потолок струйку дыма и, уперев взгляд в стену напротив, проговорил тихим, но твёрдым голосом.
— Из-за таких в стране ещё хоть что-то остаётся, кроме блядства, хамства и продажности. И если бы у нас все верующие были такие, как Кочерга, а все знающие, как Язычник…
— Ну и чё тогда? — перебил Бибик.
— Я бы тогда всю оставшуюся жизнь проплакал… от счастья за нашу землю.
Бибик извлёк флешку и, бросив её в карман, двинулся на выход. В дверях подсобки задержался.
— Как бы нам раньше рыдать не пришлось, и совсем по другому поводу.
Кабан молча посмотрел ему вслед, ещё раз хлебнул из бутылки и вышел в бар. Подозвав помощника, коротко переговорил с ним, и тот шмыгнул в дверь подсобки. Через пару минут появился снова, волоча в охапке армейский коммуникатор и несколько незнакомых устройств коммутированных с ПДА последней модели.
Поковырявшись у экрана, отсоединил видеопроигрыватель и кивнул бармену. Тот глянул на часы, приблизился к разложенной аппаратуре и склонился над ПДА. Потыкав пальцем кнопки, глянул на панель. Та мигнула и отобразила монитор ПДА. На чёрном поле мигала строка вызова. По бару прошёл удивлённый ропот: никто не подозревал о таких возможностях привычного прибора, и посетители гадали, что задумал Кабан. Бармен тем временем заполнил пробелами строку пароля, на секунду задумался и вбил имя.
В зале снова зашушукались. На экране возникло мечущееся изображение, сопровождаемое хаотичным шумом, будто кто-то вертел в руках включённую видеокамеру. В кадр попадали то ветки, то трава, то ноги в пыльных ботинках. Потом изображение кое-как стабилизировалось и, качнувшись последний раз, замерло на знакомой фигуре с намотанной на шее арафаткой. Кто-то в зале громко икнул и хмельным голосом прокомментировал:
— О, Языщ-ника по телевиз-зру показывают…
На него зло цыкнули, и в зале воцарилась непривычная для этого времени тишина. Бармен переглянулся с помощником. Тот утвердительно мотнул головой и показал на тоненькую зелёную полоску на краю экрана, которая едва шевелилась при каждом шорохе. Кабан прокашлялся, заставив столбик уровня звука совершить бешеные прыжки и негромко пробасил.
— Принимаем чисто.
Ждан на экране кивнул и заговорил уставшим голосом.
— Сначала коротенький ликбез. Если что — Академик потом поправит и объяснит.
Все в зале глянули на Академика, который сложил руки на груди и подтвердил слова Язычника покровительственным кивком.
Ждан тем временем продолжил:
— Сегодня, несмотря на фоновую аномальность и наступающие раз в полтора-два года кризисы, которые удаётся сгладить внутренними ресурсами, в Зоне установился некоторый баланс, который постепенно ведёт к её оздоровлению и спаду активности. Как спаду активности мутантов, так и спаду аномальной активности.
Аномалии как бы впитывают, абсорбируют и перерабатывают все нездоровые проявления Зоны, начиная с гравитационных и электромагнитных, кончая радиационными, химическими и биологическими. Переработав, а по сути переварив эндемичные бяки в менее опасные виды энергии, аномалии упаковывают энергетические конденсаты в артефакты. В итоге этой самоочистки, аномалии, мутации и артефакты стабилизируются. Казалось бы, одни плюсы,
