от цели.
Когда до Комариных Плешей осталось не больше полутора километров, лесополосы кончились, и вдоль дороги потянулась высвеченная красным опушка Ржавого леса. Кочерга посмотрел на часы и сбавил ход.
— Пора от Батона весточку проверить.
Его лысина склонилась над ПДА, а Макар со Жданом развернулись в разные стороны, внимательно осматривая окрестности. Через несколько секунд ПДА негромко пискнул, и на экране высветилось сообщение: «Всё выполнено, нюхаю».
Кочерга хмыкнул и выключил прибор. Убрав ПДА в карман, кивнул спутникам.
— Всё в порядке. Процесс пошёл.
Словно в подтверждение его слов, откуда-то издалека ветер донёс тяжёлый, на грани слышимости, то ли вздох, то ли стон, будто кто-то громадный медленно скрутил в жгут несколько рельсов.
34. Зона
Район лодочной станции, дом Кусто
За полчаса до заката солнце вынырнуло из облаков и запылало над самой кромкой горизонта. Пильгуй бесшумно взошёл на крыльцо, оглянулся и, послушав вечер, потянул ручку двери. В сенях было темно, пахло соляркой и машинным маслом, которые почти забивали лёгкий душок тины. Пильгуй прислушался к голосам в комнате и улыбнулся. У самой двери разобрал скрипучее ворчание Кусто, которому отвечал интеллигентный баритон Дуремара. Извечный аромат тины сопутствовал Дуремару так же, как, по мифам христиан, запах серы сопутствует появлению Сатаны. Пильгуй толкнул дверь в комнату и остановился на пороге.
— Не прогонишь, герр капитан?
— Ну если по делу, то не прогоню, — буркнул Кусто отступая с прохода. — А то мы сегодня заняты.
Пильгуй двинулся в комнату и, встретившись взглядом с сидящим у стола Дуремаром, сделал удивлённое лицо.
— А ты-то чё здесь делаешь?
— То же что и ты, как мне думается, — с достоинством парировал Дуремар. — Я ведь после твоего ухода мозгами пошевелил и поразмыслил маленько.
— Это как? — притворно оторопел Дед Пильгуй, усаживаясь напротив него.
— А так… глаза закрыл, так мысли в голове и покатили…
— Уши заткнуть не забыл?
— Зачем? — не понял Дуремар.
— Чтоб мысли не выкатились!
— Они не выкатятся, они слишком велики для этого.
— О, как… И чё там у тебя в голове накатилось?
— А то, что можно попробовать от «Вокзала» по подземной ветке аккурат до Берлоги метнуться, а там уже по обстоятельствам… Помнишь, по которой мы ООНовский хабар тогда вывезли?
Дед качнул головой и цыкнул зубом.
— Нет там больше никакой ветки. Папаша Гризли её после того раза забетонировал. Оставил только узкоколейку в сторону Главобъекта, и вспомогательный тоннельчик, на котором дверь с электрозапорами. Говорил, что слишком много ходов у Берлоги, за всеми не уследишь…
— Как чувствовал… — задумчиво пробормотал Кусто.
— Хреново чувствовал, — буркнул Пильгуй. — Если его в собственном логове вынесли…
Кусто пожал плечами и промолчал. Дуремар обескуражено взлохматил пятернёй шевелюру и через секунду щёлкнул пальцами.
— А если тогда с Академиком побазарить? Может, другую ветку покажет. Хотя бы до края урочища, чтобы через всю Зону по верхам не топать.
Кусто скривился.
— Жди, покажет он тебе.
— А чё нет?
— А то, что его теперь дальше Янтаря и с конвоем не выгонишь, — терпеливо пояснил Кусто.
— Ну, тогда, может хотя бы расскажет.
Кусто отмахнулся.
— Да он ссытся от одной мысли про «Вокзал», «Сортировочную» или «Колбасный переезд». Какой уж тут рассказ? Тем более, что он за любой рассказ теперь долю объявляет.
Дуремар возмущённо вскинул брови, отчего его лицо стало ещё длинней.
— Но мы-то не за хабаром собираемся!
Кусто скептически покосился на Дуремара.
— Ага. Может ты ещё и объяснишь ему, куда собираешься и зачем? Чтобы он на очередной лекции в баре трактат об этом задвинул?
— Ну тогда бестоляк… — понуро констатировал Дуремар. — Тогда он ничего никому не расскажет,… разве что Пильгую… и то вряд ли.
— Да Пильгуй сам больше него знает, — усмехнулся Кусто.
Оба повернулись к Деду, но тот отрицательно покачал головой.
— Мне Академик вообще ничего рассказывать не станет. Ни под каким соусом.
— Ну вы же с ним, вроде, в корешах были. Да и тогда, когда…- Кусто сделал неопределённый жест рукой. — Ну… в «Доме Отдыха»…
— В корешах? — Пильгуй невесело усмехнулся. — Давайте не путать гастроэнтерит с гасторбайкером.
— Что за гасторбайкер? — озадаченно переспросил Дуремар. — Не слыхал про таких.
— Да это чурка на мопеде… — ехидно пояснил Кусто.
— Да ладно вам, — буркнул Пильгуй. — Расчирикались, как обкуренные воробьи. Никого и ни о чём мы расспрашивать не будем. Потому как сегодня о Зоне больше нас вряд ли кто знает. А тем более Академик, который уже сто лет открытой Зоны не нюхал.
— Тогда может лесом, по старому пути? — предложил Кусто нехотя. — Хотя там сейчас не шибко спокойно.
Пильгуй отрицательно покачал головой.
— Нельзя туда. Там сейчас все тропки заминировали. А по косеньким, да по буреломам неделю будем добираться. Все дуремаровские приборы передохнут.
— Да ладно… — протянул Дуремар. — Откуда дровишки?
— Молодёжь бандитский наладонник принесла с картами минных полей.
— Ну дык может как раз по картам и двинем? — оживился Кусто и посмотрел на Дуремара. — Эт же милое дело по ПэДэАшке шлёпать…
— Угу, — скептически кивнул Дед Пильгуй. — И если у охраны Берлоги более или менее нормальный сканер, то нам навстречу двинет парочка тамошних робокопов…
Лица Дуремара и Кусто быстро попостнели. Они переглянулись и уставились на Деда, как два аборигена, к которым не вернулся их любимый бумеранг.
Пильгуй не спеша закурил и, усевшись поудобней, подмигнул друзьям.
— Надо рекой идти. Там от Рыхлого Затона до тоннеля от силы километра полтора-два напрямки. И народу ни души. С «компасом» вмиг доскачем.
— Тоже верно, — согласился Дуремар. — И барахло на себе всю дорогу не тащить. Почитай, «Калипсо» почти до места и довезёт.
Он обернулся к Кусто, но тот, похоже, не разделял оптимизма. Хмуро достав сигарету, вставил её в зубы и полез по карманам в поисках зажигалки.
— От Рыхлого Затона, говоришь? — он наконец отыскал зажигалку и медленно прикурил. — А знаешь, почему этот затон Рыхлым зовут? Потому что там, сука, карусель на карусели, и вода там рыхлая, как поролон в пробжённом диване. И там в два счёта или в газировку эту провалишься вместе с лодкой, или в
