Букварь нашелся
И вот мы стоим над глубоким колодцем, восемнадцатиметровым зондом в историю. Мы попали к нему, пройдя через необычные ворота, сложенные из каменных блоков в виде примитивного свода, вершину которого замыкает массивный камень. Кривыми улочками в крепостном валу мы подошли к краю мертвого колодца и теперь заглядываем в него. Мы смотрим на воображаемую лестницу пятиэтажного дома, первый этаж которого был возведен человеком в раннем периоде каменного века, где-то в конце четвертого — начале пятого тысячелетия, а самый верхний, пятый, построили финикийцы, между двенадцатым и шестнадцатым веками до нашей эры. Фантастическое здание, фундамент которого насчитывает шесть тысяч лет. А может, и все семь…
Чуть дальше проводник в форменной фуражке музейного хранителя показал нам небольшое помещение, сложенное «на живую нитку» из огромных глыб и мелких обломков камня, — здесь, мол, был найден этот знаменитый букварь.
Так сними же, человек пера, с глубоким почтением шляпу, а если тебе нечего снять, то хоть символически склони голову перед этой стеной, остатком комнаты, где помещалась знаменитая финикийская «библиотека школы писцов», в которой были найдены глиняные списки на пяти языках: шумерском — языке религии, аккадском — языке дипломатии, египетском — языке торговли, хеттском — языке могучего северного союзника и угаритском — языке, о котором до Шеффера никто даже и не подозревал!
И что самое главное: здесь были найдены дощечки с первым в мире алфавитом, это была финикийская система из тридцати знаков, послужившая грекам образцом для создания греческого алфавита. Говоря образно, здесь был найден букварь, который открыл народам в то время дикой и неграмотной Европы ворота к цивилизации.
Айвор Лайснер, автор книги «The living past», пишет, что культура и цивилизация доставлялись в Угарит из Вавилонии и Египта финикийскими купцами, которые укладывали ее собственными руками в трюмы кораблей в виде бочек и тюков с восточными товарами.
Беспокойные люди, вероятно, были эти финикийцы! На воде они чувствовали себя куда лучше, чем на суше. Они избороздили вдоль и поперек не только Средиземное море, но доплывали даже до берегов нынешней Англии, и вполне вероятно, что за два тысячелетия до португальца Васко де Гама обогнули Африку. Это были прирожденные торговцы. Они торговали всем, что ни попадало им в руки, и не только драгоценными дарами Африки и Азии — янтарем, слоновой костью, жемчугом и одеждами из дорогих тканей, но и живым товаром, опередив в этом деле на две с половиной тысячи лет вчерашних и нынешних поставщиков девушек для гаремов. Долгое время мир приписывал финикийцам целый ряд изобретений, таких, например, как производство стекла, чеканка монет, изготовление фаянсовой посуды. Более поздние научные открытия показали, что финикийцы были удивительными подражателями, что они, в сущности, исповедовали утилитаристскую философию, что в своих дальних и многочисленных путешествиях они умели выбирать лучшее из лучшего и затем приспосабливать перенятое для своих нужд. Вот и ради прославленного ныне алфавита финикийцы добрались до Египта и упростили сложные иероглифические знаки, так как для своих торговых операций они нуждались в письменности простой и ясной.
Долгое время существовали и существуют по сей день различные предположения о том, почему их, собственно, называют финикийцами. Еще древние греки выдвигали на этот счет две теории. Согласно одной из них финикийцы были поставщиками плодов финиковой пальмы, по-гречески phoinix. Согласно другой теории их название берет свое происхождение от слова «phoinos» — красный. С одной стороны, за красно-коричневый цвет кожи, главным же образом за то, что они были известными поставщиками темно-красного красителя — пурпура. Это был очень дорогой товар. Ведь пурпур добывался из желез крохотных морских улиток, то есть буквально по каплям. Поэтому пурпурная одежда стала достоянием самых сильных мира того, царей и императоров.
До наших дней дошли также сведения о том, будто при одном лишь упоминании имени финикийцев греки воротили нос. Говорят, что пурпурный краситель отличался невыносимым запахом и красильни финикийцев давали о себе знать издалека.
Жаль, что обширный город вокруг колодца веков до сих пор молчит. Новый колодец, возможно, опроверг бы эту историческую клевету.
А может быть, наоборот, подтвердил?
Кое-какие неприятности…
Остаток прибрежного сирийского шоссе, в сущности, не представляет особого интереса. За небольшим исключением.
Недалеко от городка Банияс перед нами вдруг появились огромные серебристые резервуары-барабаны. В первый момент мы просто остолбенели от удивления: никогда в жизни нам не приходилось видеть барабаны столь огромных размеров. Но разъяснение не заставило себя ждать. Большая вывеска у дороги гласила: «IRAQ PETROLEUM COMPANY, TERMINAL BANYAS».
Да, эти барабаны имеют прямое отношение к неприметной на карте ниточке, тянущейся на протяжении без малого девятисот километров из иракского Киркука через Сирийскую пустыню и обрывающейся на границе суши с яркой синевой Средиземного моря; к нефтяной реке, закованной в трубопровод, одна из труб которого имеет в диаметре шестьдесят шесть, а другая даже семьдесят один сантиметр; к реке, которая с прошлого года поит также и вновь построенный нефтеперегонный завод в Хомсе.
Мы насчитали двадцать восемь таких резервуаров. Вы-: строившись четырехугольником по семь в ряд, они безучастно взирали на заходящее солнце, готовившееся окунуться в ванну Средиземного моря. В ней уже покачивались два уродливых судна, заокеанские танкеры, прибывшие за живительной влагой.
В семидесяти двух километрах за Баниясом кончается Сирия. Дорогу преграждает Ливан. А в Ливан въезжают через тоннель.
Гор здесь никаких нет, приморская равнина плоская, точно лист. Именно поэтому здесь, на границе, сирийцы построили легкий двусторонний тоннель из бетона для того, чтобы, с одной стороны, во время таможенного досмотра их не поливал дождь, с другой — чтобы солнце не припекало голову. Сооружение это весьма и весьма полезное, что по достоинству оценивают и туристы, которым после долгого пути по выжженному краю надлежит предъявить для контроля паспорта, карнеты и… хватит! Ничего больше от нас сирийцы не потребовали, только начальник таможни с гордостью сообщил, что он хорошо знаком с Вашеком.
— Разве вы не знаете, кто такой Вашек?.. Ах, вот оно что, как его звали дальше… этого уже я не знаю, но у него была великолепная машина, «татра-111», он на ней возил из порта оборудование в Хомс. На этих «татрах» они по частям перевезли весь нефтеперегонный завод… Чики тайиб, тайиб [26], — произнес он признательно и при этих словах влепил печать в четвертый карнет. — Можете ехать…
