Булат появился быстро, подскакал на коне, осаживая скакуна на всем скаку. Плавно стек с седла, бросив поводья подбежавшему стражнику.
— Предлагают взять их на службу, — разъяснил суть вопроса Андрей, — Можно им верить?
Служивый внимательно посмотрел на пленного, перекинулся с ним парой фраз. Потом стал что-то уточнять, перечисляя незнакомые Андрею имена. Затем, обнажив кинжал, двумя махами разрезал путы пленника и отвел его в сторону.
Андрей стоял ничего не понимая, вернее понимая через слово. Дальше — больше. Булат повел пленника к Кулчуку и все трое опять залопотали. Андрей не плохо говорил по-татарски, но троица говорила на незнакомом ему диалекте, так что понимал князь с пятого на десятое. Булат вспомнил о князе и подойдя к Андрею пал ниц у его ног.
Загадка поведения татар, оказалась на уровне научной фантастики. Пленный татарин — родственник Кулчука и следовательно Булата. Какой-то там внучатый племянник двоюродной сестры троюродной бабушки Кулчука. И не татарин он вовсе, а монгол. Ну уж фига вам. На монгола пленник не походил совсем, или Андрей ничего не понимал в антропологии или этнографии. Ну, не важно. Монголы — они другие, косоглазые и низкорослые. А этот сбрей с него редкую бородку — прирожденный ариец получится. Внешность обманчива — факт. Оденься сам Андрей в татарскую одежду и приняли бы его за натурального степняка.
Булат с Кулчуком поручались за родственничка. У татар есть хорошая традиция помнить всех своих предков до какого-то там колена. На Руси с этим делом тоже все строго. Простой ушкуйник Лука, мог перечислить всех своих предков, включая тех, кто резался вместе с Невским на льду Чудского озера с псами-рыцарями. И мог без запинки перечислить всех своих дальних родственничков в Любеке, Гамбурге, Стекольне. Даже в далеком Париже у Луки есть родственники, и не столь далекие, толи брат троюродный, толи дядька двоюродный служит сейчас французскому королю. Правда, обусорманился, веру поменял, но это не повод для разрыва родственных отношений. Письма Жером шлет регулярно, раз в год.
Джан-ходжа, так звали новоявленного родственника татар — обыкновенный наемник, сейчас у него осталось дюжина человек, без одного. Было больше — полсотни. Часть погибла на берегу, именно люди Джана атаковали русских с берега. Второй полусотней командовал некто Газан (кстати, очень дрянной человек, убить его мало), именно его воины бросились наутек, когда русские применили адское орудие. Никто из его воинов даже не подумал остановиться, когда Джана спешили служилые татары). Среди пленников Джан-ходжа ручается только за своих людей, остальные — люди Газана. Джану до них дела нет.
Пленникам вернули оружие (Анфал без слов отдал снятую с Джан-ходжи шелковую опояску и саблю, вернул дорогой тохтуй и отменный пластинчатый доспех, короткую кольчугу, островерхий колпак-шелом), пленники принесли клятву верности князю, потом еще был странный обряд, после которого, по словам Булата их жизнь стала принадлежать князю. Какие-то там языческие заморочки, в суть которых Андрей не вникал.
Оставшихся в живых, после допроса, пленников посадили на весла, некоторых из них Андрей задешево продал москвичу, у того половина людишек поранена, и гребцов не хватало.
Сам Андрей остался на берегу, отправив татар в погоню за врагами. Джан-ходжа выведет отряд к стоянке мурзы. Андрей же не способен сидеть в седле как минимум несколько дней. Очередное сотрясенье мозга, вдобавок сабля татарина рассекла мисюрку и лишь войлочный поддоспешник спас Андрея от смерти, но кожу на голове сталь рассекла качественно.
У Андрея было чем заняться, пока идет спасательная экспедиция. Информация, выданная Джан-ходжей с глазу на глаз, требовала проверки. Всю ночь над берегом раздавались вопли татарина-проводника. Москвич притащил с собой змею подколодную.
Кузьма не торопился, лишь под утро закончил работу, казачки утащили подальше в камыши ошметки, некогда бывшие проводником. История проводника простая — лет пять назад, был он в Тане, где к нему подошли люди от уважаемого человека. Встретились, татарину оказали почет и уважение, посулили серебра и даже дали часть вперед. Проводник должен был сообщать о движении купеческих флотилий. Сколько людей, какой товар везут, велика ли охрана. Обычно все получалось, татарин подсыпал снотворного зелья в питье и разбойники брали купцов тепленькими. Хорошо охраняемые караваны — грабили не задумываясь. Технология обкатана. Нападали сразу с берега и с реки. Пока охрана связана боем на берегу, захватывали несколько корабликов и отгоняли по течению. Если орешек оказывался не по зубам — отступали, ограничиваясь захваченными трофеями. Если везло — грабили весь караван.
Про серебро в сундуках татарин вызнал, подслушав разговор на вымоле, когда останавливались в усадьбе. Кто сказал? Так ваш воевода и говорил. (Кузьма решил, что этого он передавать князю не станет, все-таки Лука — друг Кузьме, а как отреагирует князь — дело известное. Может и язык отрезать, он в последние дни какой-то психованный) и что бы пленник не вздумал чего ляпнуть перед князем, быстренько отрезал татарину язык, продолжая мучить виновного.
Трое суток, они простояли лагерем, терпеливо ожидая возвращения отряда посланного в погоню. Надежды князя узнать о судьбе посланников церкви рухнули в одночасье. Татары вернулись ни с чем. Следы разбойников мурзы рассыпались на огромное множество ручейков, искать — только время терять, воевода решил навестить лагерь мурзы, впрочем, без особой надежды. По пути встретили троих одиноких всадников. Оказалось — это люди Джан-ходжи. Они-то и поведали, что было после боя.
Уланы мурзы участия в нападении не принимали. За исключением двух десятков особо избранных нукеров. Все удивлялись, отчего им поручили самую грязную и опасную работу — нападение на корабли с реки. После того как они захватили струг и отогнали его к условленному месту, содержимое сундуков перекочевало в торбы, которые навьючили на лошадей, и мурза разделил своих воинов, отправив гонца к Газану с приказом сворачивать лагерь и уходить в условленное место. Сотник Газан, к тому моменту, уже вернулся в становище, где между ним и несколькими татарами Джан-ходжи произошла ссора, в результате которой пролилась кровь. Лишь троим из людей Джана удалось уйти живыми.
Услышав, про вероломство Газана, Джан-ходжа словно с цепи сорвался и уговорил воеводу преследовать Газана. Разбойников переняли, но те побросав повозки с добром, бросились наутек. Лошади у людей Газана свежие, а у урусов (собственно урус среди преследователей был только один — Лука Фомич) лошадки от усталости валились с ног. Джан-ходжа в сердцах порубил пленников, которых они смогли спешить с коней стрелами. Джан со злости, что упустили Газана, лично покрошил всех пленных в капусту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
