Утром, Андрей обнаружил сладко спящих детей у костра.
— Вот купил, — виновато развел руками воевода в свое оправдание.
Кузьма с Афанасием встретили слова товарища громким смехом. В добрые старые времена, когда они разбойничали на Каме и Волге, воевода, не смущаясь, продавал полон в рабство татарам. Среди полоняников, часто попадались дети — это никого не смущало.
— Сколько отдал? — поинтересовался московский купец, кивая на спящих детей.
Сурожанин почти не спал этой ночью, лег поздно, встал рано, успев уже наведаться в лагерь татар с очередной партией товара.
— Сироты они. Отец помер, а мать еще в прошлом году скончалась, — сказал Лука.
— Ты скажи, почем купил? — повторил купец.
— Дядьке ихнему отдал три сабли, да четыре ножа, — ответил Лука. — Да старейшине еще саблю пришлось подарить, что бы разрешение получить.
— Дорого, — хмыкнул сурожанин.
— Пускай, — беспечно махнул рукой воевода.
Когда дети проснулись, их накормили горячей едой и поручили Неждану. Парень с зимы отъелся на княжеских харчах, а еще меньше чем полгода назад, мало чем отличался от этих татарских заморышей. Неждан по возрасту старше татарчат и главное выше по статусу. Парень с гордым видом продемонстрировал гололобому татарчонку свою короткую саблю и кинжал на поясе. Оружие привело мальца в восторг и его глаза загорелись азартным блеском.
— Главное, ты во всем воеводу слушайся, делай все, что прикажет. Потом если, что я за тебя словечко замолвлю, возьмет тебя Лука Фомич в дружину к себе. Ты главное не перечь хозяину, нето живо в деревню сплавит. Будешь тогда в земле ковыряться, — услышал Андрей наставления Неждана.
Слова юного новгородца, подобранного зимой в Новгороде, погибающим от голода и холода, услышал не только князь. Все сидящие вокруг костра встретили слова паренька громким хохотом.
— Работорговец хренов, — прокомментировал Андрей поступок своего воеводы. — Хватит ржать, не лошади, — прикрикнул Андрей на своих ближников. — Пора в дорогу нам. Время уходит.
Потушив костры, быстро собрались, все ждали, когда москвич закончит погрузку купленных у татар кож. Попрощавшись с татарами, как с лучшими друзьями, напоследок, подарили им мешок сухарей и пару паршивых ножиков. У татар была скверная привычка клянчить подарки. Не дашь — смертельно обидятся.
Татары сворачивали лагерь. Старейшина смотрел вслед уплывающим кораблям и думал, что урусы спасли его род от голода. Род давно уже оскудел, уже не тот, что был прежде. Предки, старейшины кочевали в этих землях с испокон веков, еще татар не было и вся земля до самого моря принадлежала предкам рода. Потом пришли татары. Принесли зло на эту благословенную землю. Часть родов откочевала на заход солнца. Часть осталась на земле предков. Захватчики заставили оставшиеся племена покориться и идти войной на урусов. Прошли века. Все смешалось в этом мире, и лишь род серого волка смог соблюсти чистоту крови, не смешиваясь с завоевателями. Но с каждым поколением женщины рожали все меньше и меньше, тогда старейшины приняли решение брать жен среди урусов, как прежде брали предки.
— От чего они хлеб не купят в низовских землях? — спросил Андрей москвича, разглядывая в бинокль фигуру татарского старейшины, стоявшего на берегу. Татарин не мог видеть Андрея, но князь словно чувствовал на себе его благодарный взгляд.
— Дурные они что ли, вниз кочевать, — усмехнулся Михайло Романович. Изгои они. Ушли от царя всем родом, вот и кочуют тут. Как орда объявится, они уйдут в леса прятаться.
— А чего им боятся? — не понял Андрей.
— Женщин отберут, мужчин убьют или в рабство продадут фрягам, — усмехнулся купец. — Дело известное. Чужаков нигде не любят.
Когда корабли скрылись за горизонтом, а татары, собрав лагерь, откочевали подальше от реки, на берег выехал одинокий всадник. Тщательно осмотрев покинутый лагерь, обладатель голубого халата стал рыть землю на месте где была воткнута веточка с привязанной шелковой ленточкой. Из мягкой земли был извлечен герметичный футляр. Издав радостный вопль, татарин, вскочил на коня и помчался словно ветер, спеша доставить послание своему господину.
Глава шестая. Нападение
Через несколько часов бешенной скачки таинственный всадник был на месте. Бросив загнанного коня у коновязи, он незамедлительно был пропущен к мурзе. Пав на колени, вестник почтительно протянул футляр господину.
Мурза поднял взгляд на своего нукера, охранник принял футляр из рук гонца и передал его господину. Внутри искусно сработанного футляра лежала грамота писанная кровью. Мурза понимал арабскую вязь, еще бы ему не понимать, вся татарская элита просто обязана знать грамоту. Еще мурза мог свободно читать и писать на языке урусов и фрягов. В свое время он получил блестящее воспитание, учась у лучших учителей Багдада.
Царская служба наскучила ему довольно быстро, тем более, что царей стало слишком много. Вместо денег за службу, вполне реально получить нож в спину или удавку на шею. Мурза увел своих людей, когда понял, что власть Улу-Мухаммеда пошатнулась — царь надолго задержал выплату жалования его воинам. Силой взяв причитающееся ему за службу, мурза покинул Орду, откочевав на земли лежащие за Доном. Воины из рода Улу-Мухаммеда и остальных многочисленных родов оставшихся верным царю, не мешали уходу трех сотен воинов.
Царь, по совету своего беклербека, решил, что не стоит связываться с наемниками, и благоразумно не стал провоцировать их на открытый бунт. Не известно еще, чью сторону примут остальные наемные отряды, которые так же не получали причитавшееся им серебро за службу. Хан слишком хорошо помнил, чем может обернуться открытый конфликт с наемниками в своей ставке. Судьба противника его великого деда — достаточное тому доказательство. Пускай голодные шакалы уходят. Осенью хитрые урусы вновь привезут выход и подарки, тогда можно будет вновь нанять храбрых воинов. А пока пускай мурза пограбит улус московского хана, или земли его двоюродного брата. Сговорчивее Москва станет и быстрей привезут выход.
На худой конец резанский хан поймет, что рассчитывать на братскую помощь не стоит и пора вновь отправлять, в тайне от брата, поминки в Орду. Богато жить стал резанский хан, послухи донесли, что объявился в его улусе пришлый князь из далеких земель и успел уже отметиться во многих битвах. Именно он зарубил царского зятя, сидящего у хана словно кость в горле. Большую силу стал брать зятек, слишком вольно вел себя. Впрочем, все эмиры, мурзы и беки словно с цепи сорвались, беспрестанно клянчат серебро у хана, даже угрожая податься в казаки в случае отказа в серебре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
