И все же, когда мастреллы взвились в воздух, по телу разлилось чувство удовлетворения. Осталась всего одна сфера. Если Кентон ее отыщет, то успешно справится с заданием, поставившим в тупик многих мастреллов.
Побежав дальше, Кентон заметил, что один из мастреллов остался на месте. Скала-колонна была далеко, но Кентон не сомневался, что сгорбленная фигура на вершине — его отец. Под завывания ветра в расщелинах Кентон пристально смотрел в лицо Пракстону.
Главный мастрелл был недоволен. Кентон попытался всем своим видом продемонстрировать непокорность. В конце концов Пракстон, воздев руки, призвал с земли десяток песчаных лент. Яркие и полупрозрачные, они закрутились вокруг него, как живые существа, меняя цвет. Пракстон прыгнул, ленты подбросили его в воздух, и Кентон остался один.
Еще одна сфера. Глубоко вздохнув, Кентон двинулся дальше. Время истекало: не только потому, что скоро появится луна, но и потому, что ощущались последствия песчаного мастерства. Во рту пересохло, в глазах пекло. Лоб, который в начале забега был мокрым от пота, теперь покрылся соленой коркой. Цена, которую платит мастер песка, топливо, которое поддерживает его искусство, — влага его собственного тела.
Пересохшие рот и глаза — первые признаки того, что ему грозит серьезный вред. Первое, чему учат мастеров песка, это следить за запасами воды в организме и не перенапрягаться. Учеников, которые приближались к грани, сурово наказывали.
«Если бы я только умел слатрицировать», — не в первый раз подумал Кентон. Способность превращать песок в воду — самое ценное умение мастера песка, и не без причины.
Отбросив подобные мысли, Кентон продолжал бежать. Вокруг него снова поднялись стены из скал. Местность начала казаться знакомой. Свернув за очередную скалу, он остановился. Вверху смутно виднелось скалистое плато, с которого он стартовал. На плато стояли мастреллы и наблюдали за его приближением.
Кентон со стоном прислонился к гладкой скале. Дышать становилось все труднее. Бег и песчаное мастерство отбирали силы, из-за пересохшего горла каждый вдох отзывался болью. Его кидо с водой у мастреллов. Он предвкушал, с какой жадностью сделает первый глоток, и почти не переживал, что потерпел поражение.
Да, он потерпел поражение: где-то на Пути прозевал одну сферу. Однако четыре сферы из пяти — достойный результат. Некоторые из знакомых мастреллов отыскали лишь три. К сожалению, Кентона устраивала только безупречность, на меньшее он согласиться не мог. Пракстон обратит внимание не на четыре сферы, которые он нашел, а на ту одну, что упустил.
Кентон на мгновение прислонился затылком к скале. Поразмыслил, стоит ли вернуться и попытаться отыскать сферу. Оставалось всего минут десять, этого времени едва хватит, чтобы добраться до места, где он нашел последнюю сферу. Кентон открыл глаза и выпрямился. Он и так сделал больше, чем от него ждали.
Пнув холмик песка, который намело у ног, Кентон шагнул в котловину между скалами. На самом деле понятно, что даже успех на Пути не заставит Пракстона изменить мнение. Главный мастрелл суров, как сами пески, его мало что может впечатлить.
Кентон набрал горсть песка: придется подняться по скальной стене к мастреллам с помощью песчаной ступени. Мгновение он помедлил, рассматривая странные скальные образования вокруг. Гладкие отвесные стенки образовывали что-то вроде ямы с песчаным дном футов пятидесяти в поперечнике. Сколько лет понадобилось сухим ветрам Керлы, чтобы так обточить скалы в форме чаши?
Кентон так резко остановился, что взметнул ногой фонтанчик песка. Скользя взглядом по котловине, он заметил нечто столь удивительное, что едва не споткнулся. В центре круглой песчаной площадки поблескивало что-то красное. Как капля крови на белом фоне. Он прозевал ее из-за ряби на песке, но теперь ошибка исключена: это красная сфера.
Кентон в замешательстве глянул вверх на мастреллов. Они стояли вдоль кромки котловины, их белые одеяния в унисон развевались на ветру.
Что-то не так. А испытание? Это последняя сфера. Отыскать ее должно быть труднее всего.
Спустя миг Кентон ощутил, как под ногами зашевелился песок.
— Айша! — удивленно воскликнул он, отскочив назад. Это же не…
Песок рядом со сферой забурлил, как кипящая вода. В глубине что-то было, и это что-то поднималось к поверхности.
«Глубокие пески!» — потрясенно подумал Кентон. По всей видимости, заполненная песком яма глубже, чем ему казалось.
Из-под земли вырвалось черное чудовище, похоронив сферу под песчаной волной. Кентон изумленно охнул. Песок стекал с двадцатифутового панциря как вода. Округлые хитиновые сегменты перекрывали друг друга. Из каждой перетяжки, где сходились сегменты, росло по паре лап с толстыми зазубренными клешнями. Голова чудовища, если это можно назвать головой, была не больше сундука. Вместо глаз проступали глубоко посаженные черные точки, ничего похожего на рот. Хуже всего, что основная часть тела чудовища, скорее всего, все еще скрывалась в песке.
Кентон так засмотрелся, что чудовище, взмахнув клешней, едва его не раздавило. Он с воплем увернулся и бросился к скалам. Тело песчанца было огромным, футов десяти в поперечнике. Держаться подальше от такого непросто.
Адреналин и возбуждение сделали свое дело. Вялости как не бывало. Сердце забилось чаще, ум заработал еще быстрее. Кентон читал о глубинных песчанцах и даже видел их на рисунках, но никогда не бывал в глубоких песках. Мало кто, даже керзтийцы, отваживался туда заходить. Кентон перебрал в памяти известных ему глубинных песчанцев, но этот не подходил ни под одно описание. Песчанец потянулся к нему, и Кентон снова увернулся. Песчанец скользил по песку как по воде, передвигаясь с помощью тысяч крошечных волосков-щупалец вдоль панциря.
Когда перед Кентоном ударила клешня, стало не до наблюдений. Он упал и едва успел откатиться, как воздух над головой вспорола вторая клешня. Чудовище оказалось невероятно быстрым: глубоких песков боялись не без причины. Считалось, что существа, обитавшие на глубине, практически несокрушимы.
Кентон вскочил на ноги, возблагодарив долгие часы тренировочных боев с солдатами из Башни. Левой рукой он ловко выхватил меч, а правой набрал пригоршню песка.
— Мы не можем вмешаться, пока не попросишь! — крикнули сверху.
Не удостоив мастреллов и взглядом, Кентон сосредоточился на противнике. Глаза-точки располагались у чудовища по бокам: так просто его врасплох не застигнуть. Впрочем, считалось, что зрение у песчанцев развито плохо. Их главный орган чувств — сам песок. Они способны не просто улавливать движение, но чувствовать местоположение даже полностью неподвижного тела. Керзтийцы говорят, что глубинные песчанцы общаются с песком, хотя в Лоссанде мало кто верит в подобную мистику.
— Ты меня слышишь? — крикнули снова. — Попроси нас тебя вытащить!
Это Элорин. Кентон его проигнорировал. Увернувшись от клешни, он призвал к жизни песок в руке и мечом отразил вторую атаку. Против столь сильного чудовища от меча почти не было толку, но можно было уворачиваться от атак и нападать самому.
Повернувшись, Кентон вскинул кулак и отправил песок вперед. Тот слетел с ладони и сияющим копьем со свистом понесся прямо к голове песчанца. Пусть он не умеет управлять десятками лент одновременно, но с одной-единственной ему нет равных. Ни один мастер не может манипулировать песком и вполовину так быстро и точно.
Песок врезался в головной панцирь и тут же, утратив блеск, отскочил, как брызги воды от каменной стены. Кентон настолько остолбенел, что следующим броском чудовище сумело задеть его бок. Его отбросило к скале, на плече появился глубокий порез. Меч выскользнул из онемевших пальцев на песок.
Песчанец оказался теркеновым. Такие невосприимчивы к песчаному мастерству.
Кентон опять выругался. Из плеча текла кровь. Разумеется, он читал о теркеновых песчанцах, но считалось, что они встречаются чрезвычайно редко. Теркеновый панцирь есть только у самых древних и страшных глубинных песчанцев. По слухам, их защищает сам Владыка Песка. Каким образом один из них попал сюда, где слой песка неглубок и вокруг скалы?
