Тот просмотрел пару листов и нахмурился.
- Это все?
- Все, что он написал до вчерашнего дня, - четко ответил полковник. - Но его знакомый писатель Грибанин - он там же живет - говорит, что Саплухов работает до двух ночи каждый день и даже по воскресеньям...
- Да, - Волчанов постучал пальцами по столу. - Какие предложения?
- Исходя из серьезности ситуации... - начал размышлять вслух полковник, думаю, необходимо их изолировать.
- Кого "их"?
- Гражданина Саплухова и попугая. Ведь если пронюхает вражеская разведка... и вообще позор, что птица слова гимна написала. Гимн первой социалистической страны...
Волчанов тяжело вздохнул. Посмотрел пристально на стоявшего перед ним полковника. Потом сказал: "Садись" - и указал взглядом на стул для посетителей.
- Давай рассуждать, учитывая все детали, - Волчанов заговорил уже более спокойным голосом. - Товарищ Саплухов - доктор наук, серьезный ученый, сын члена ЦК. Как мы его можем изолировать?
Полковник пожал плечами.
- Нет, - выдохнул генерал. - Давай, думай, ты же мой заместитель! Привыкай!
- Может, переориентировать его на научные исследования Полярного Севера?
- Он же филолог, - проговорил Волчанов. - Хотя, конечно, можно заинтересовать его литературой северных народов... Это, в общем-то, идея. А попугая у него заберем...
- А куда попугая, товарищ генерал-лейтенант?
Волчанов хитровато улыбнулся и ткнул указательным пальцем вниз.
- Куда? - не понял полковник.
Волчанов еще раз ткнул пальцем вниз и добавил:
- В хорошие руки!.. Ну ладно, иди. Я сам приму решение!
Полковник облегченно вздохнул, поднялся и, дружески кивнув на прощанье, вышел из кабинета.
Волчанов, оставшись один, прочитал внимательно все листы фотокопий.
Потом достал из сейфа картонную папку с грифом "Совершенно секретно". Раскрыл. Вытащил несколько отпечатанных страничек.
- Что там писали урку-емцы? - прошептал он сам себе, пробегая уставшим прищуренным взглядом напечатанные строчки. - Так, так... ага! "Счастье придет в зимнюю страну после того, как ею перестанет править птица".
Оторвав взгляд от листа, Волчанов уперся локтями в поверхность стола и закрыл лицо ладонями.
- Птица... - прошептал он. - Хм... птица... Ну да!
Посидев так с полчаса, он сложил и фотокопии, и отпечатанные страницы в ту же папку с грифом, закрыл ее в сейфе и посмотрел на часы.
Было двенадцать минут восьмого.
Глава 49
Москва встретила Добрынина настоящим холодом. Под ногами хрустел снег. Мела метель по заснеженным улицам. Люди спешили, закутанные с ног до головы, в рукавицах, валенках и шарфах.
Народного контролера встретила на вокзале машина. Привезла в Кремль.
- Ну здравствуй! - Волчанов распахнул объятия своему замерзшему товарищу, когда тот зашел в сопровождении встречавшего его офицера в уже отремонтированный генеральский кабинет. - Заходи!
Обнялись, по спине друг друга похлопали.
- Давай, снимай шинель и будем чай пить. Я тебя сейчас отогрею! - говорил генерал Волчанов. - А может, по сто грамм с холода?
Добрынин радостно улыбнулся.
- Давай я чуть-чуть в шинели посижу, - попросил он.
- Ладно!
Уселись. Волчанов в свое кресло, а Добрынин на стул по другую сторону освобожденного от бумаг стола.
- Меркулов, чай сделай, пожалуйста! - обратился генерал ко все еще стоявшему в дверях офицеру. Меркулов ушел.
- Ну, Паша, молодец! - говорил Волчанов. - Просто молодец! Видишь: поехал ты, поработал - и сразу успех!.. Тут просили тебе передать премию, - генерал залез в верхний ящик стола, вытащил оттуда плотный конверт. - И еще, если хочешь, путевка есть бесплатная на Черное море, в Батумский санаторий. Не сейчас, конечно, на летний период. А?
Добрынин подумал чуток. Потом сказал:
- Да нет, не надо. Что я там на море делать буду?
- Ну не хочешь, и ладно, только смотри, не забудь себе что-нибудь на премию купить, а то я тебя знаю, - Волчанов хитровато улыбнулся. - Вот пальто тебе надо, да и вообще одежды купи - ведь к дочери поедешь, в Киев. Подарков купи каких-нибудь. Тут в Москве много такого, чего в других городах не купишь!
Офицер Меркулов принес чай на подносе. Сразу вспомнилось народному контролеру далекое прошлое, когда вот так же приносили чай в кабинет Тверина, и к Волчанову, когда тот еще старшим лейтенантом был.
- Ну иди, отдыхай! - генерал по-отечески выпроводил Меркулова из кабинета.
- Трудно было? - спросил он, глядя прямо в глаза Добрынину.
- Нет, - ответил Добрынин. - Не трудно.
- Ну вот, видишь, - генерал улыбнулся. - Теперь, должно быть, на отдых, на пенсию... да ты ее, пенсии, не бойся, я тебя, если надо будет, и с пенсии вызову! Есть такие дела, которые можно поручать только людям нашего поколения... Да, знаешь, тут я недавно медобследование специальное проходил в кремлевской больнице... Наша наука далеко ушла! Они мне по нескольким анализам и кардиограмме сказали точно день, месяц и год смерти. Я даже записал интересно ведь. Двадцать третье апреля 1996 года, а! Видишь, сколько мне еще жить! Но я, конечно, хоть и верю в науку, но завещание уже составил. Мало ли что может случиться? Может, убьют...
Добрынин слушал своего старинного товарища и думал о том, как изменился Волчанов, как постарел. И совсем по-стариковски разговорчивым стал. Тоже вот о смерти заговорил - точь-в-точь такие же мысли и у Добрынина были и бывают. Видно, это с годами приходит. С годами приходит и со смертью уходит.
- А ты завещание составил? - поинтересовался генерал.
- Нет, - сказал Добрынин. - У меня-то ничего и нет, нечего завещать.
- Ну у меня тоже ничего такого нет, - Волчанов улыбнулся. - Я просто написал, чтобы похоронили меня с салютом рядом с матерью. Вот и все. Ну еще добавил, что личные вещи могут в музей передать...
Добрынин задумался и понял, что не такая уж бесполезная вещь - завещание.
- Слушай, Тимоха, надо, наверно, и мне написать, чтоб меня возле Маняши похоронили... Действительно надо.
- Ну чего торопиться, хотя конечно. Съезди в Киев, лотом вернешься, если захочешь. Может, тебя дочь у себя оставит. А если нет, мы тебе тут в Москве квартирку подыщем. Тогда напишешь свое завещание. А можешь в Киеве написать. Главное, это подписать его и заверить в нотариальной конторе.
Добрынин пригубил чаю - тот уже подостыл немного, но был приятно сладким.
- Паша, а может, ты хочешь на спецмедобследование? Чтобы знать, когда жизнь кончится? А? Я тебя могу устроить. Что там, час в больнице и через час после анализов - говорят день, месяц и год...
- Нет, - замотал головой Добрынин. - Не хочу.
- Что, тебе не интересно? - удивился Волчанов.
- Интересно, но не хочу.
- Ну ладно, - Волчанов взял в руку стакан, глотнул чаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
