Теперь Эйке был свободен от всякого вмешательства извне. Он приложил немалые усилия к тому, чтобы укрепить моральный дух подчиненных, которые должны были привыкнуть к атмосфере концлагеря и не испытывать никакой жалости к заключенным. Любое ее проявление считалось признаком непростительной слабости. Люди Эйке должны были также пожертвовать своими религиозными убеждениями и отказаться от посещений церкви. С этого момента они должны были быть верными лишь формированиям СС «Мертвая голова» и самому Эйке.
Служба в этих формированиях, в отличие от службы в других частях СС, не приравнивалась к службе в армии, и подчиненным Эйке приходилось на два года покидать Дахау, чтобы отбыть обязательную воинскую повинность в Вермахте.
В начале войны эсэсовцев из отрядов «Мертвая голова», годных к военной службе, призвали в армию, и в охране лагерей остались лишь те, кто был освобожден по состоянию здоровья, лица пожилого возраста и слишком молодые. Призыву тогда подлежали лишь те, кому исполнилось 20 лет. По мере того, как война продолжалась и под контроль немцев переходили все новые и новые территории, на них как грибы росли концлагеря, поскольку число «врагов рейха», выявленных бдительными карательными органами, достигло сотен тысяч и все увеличивалось. Так как цвет мужской половины германской нации был призван для несения службы в строевых частях на передовой; охранные части концлагерей вынуждены были довольствоваться остатками. Во многих случаях это было настоящее отребье.
Эйке отбыл на фронт, где принял командование дивизией «Мертвая голова», но с его отъездом ужасные, бесчеловечные условия содержания заключенных нисколько не улучшились. В то время случаи перевода эсэсовцев из боевых частей в охрану концлагерей вне зависимости от их желания (вне всякого сомнения, некоторые воспринимали новое назначение без всякого энтузиазма) были не так уж редки. Многие предпочитали фронту тепленькое местечко в тылу с почти неограниченными возможностями в отношении коррупции и садистских издевательств над беззащитными заключенными. Коррупция, в частности присвоение ценных вещей, которые отбирались у заключенных по их прибытии в лагерь, носила характер эпидемии. Уличенных в воровстве жестоко наказывали, но проблема оставалась.
Многие охранники обогащались за счет заключенных, которым удавалось утаить какую-либо ценную вещь по прибытии в концлагерь, но затем голод вынуждал их выменивать дорогие их сердцам реликвии на несколько кусочков полутухлого мяса или сырого, плохо пропеченного хлеба. Садизм охранников, в число которых входили и женщины, бывшие не лучше своих коллег-мужчин, достаточно полно задокументирован во многих послевоенных исследованиях на эту тему. И все же один пример из их практики даст читателю неплохое представление о том, какие это были люди.
Вот описание одним эсэсовским офицером кошмара, творившегося в концлагере Бельцек: «Даже в смерти можно распознать семьи. Они держатся за руки, которые сжимаются так крепко, что потом очень трудно оторвать их друг от друга, чтобы очистить газовую камеру для следующей партии смертников. Трупы, мокрые от пота и мочи, с ногами, запачканными экскрементами и кровью, выбрасываются наружу. Высоко в воздух подлетают детские тельца. Времени совсем нет. Плетки украинских надсмотрщиков подгоняют заключенных из похоронной команды. Две дюжины дантистов в поисках золотых коронок крюками открывают челюсти. Другие дантисты выламывают золотые зубы и коронки при помощи щипцов и молотков».
Как бы эти люди ни хитрили и ни изворачивались после войны, пытаясь найти оправдание своему поведению, ничто не может снять с них вину за бесчеловечные условия, в которых содержались узники, за паек, который обеспечивал им дистрофию и медленное угасание, за пытки, избиения и массовые казни миллионов. Обычный предлог- дескать, охранник был всего-навсего солдатом, выполнявшим свой долг, — совершенно неприемлем. Согласно армейскому уставу, каждый солдат имел право отказаться выполнять преступный приказ. Утверждение о том, что поступи они так, и их бы самих расстреляли, не соответствует действительности, потому что тех, кто действительно отказался выполнять подобные приказы, переводили на другую работу.
Следует также отметить, что на завершающей стадии войны в части, охранявшие концлагеря, переводились военнослужащие из люфтваффе и кригсмарине (ВВС и ВМФ). Следовательно, за все, что творилось на этих фабриках смерти, свою долю ответственности должен нести и Вермахт, а не только службы СС и их иностранные пособники.
РОЛЬ ВАФФЕН-СС В ОХРАНЕ КОНЦЛАГЕРЕЙ
Многие эсэсовцы перед тем, как попасть в охранную часть, служили на передовой. Например, печально известный доктор Йозеф Менгеле перед своим назначением в Аушвиц (Освенцим) служил военврачом в одной из фронтовых частей Ваффен-СС. В 1942 году охранные части концлагерей перешли в административное подчинение к командованию Ваффен-СС, и служившие в них эсэсовцы получили стандартные расчетные книжки Ваффен-СС и их же серую полевую форму. Даже солдаты зловещей дивизии «Мертвая голова» старались дистанцироваться от тех, кто служил в концлагерях, и делали это как во время войны, так и после ее окончания. Дело дошло до того, что Гиммлер ввел вместо петлицы на воротнике с эмблемой «Мертвой головы», которую носили охранники, другую петлицу — с двойной свастикой, которая, впрочем, не получила широкого распространения.
Самым ужасным в поведении охранников концлагерей и многих сотрудников гестапо и СД, служивших в эйнзацгруппах, был даже не их садизм, а полное безразличие к тому аду, в котором находились их жертвы, и к судьбе, которая ждала этих несчастных. Им было все равно, в 1939 году молодых и здоровых эсэсовцев из отряда «Мертвая голова», общих СС (Allgemeine-SS) и подразделений, приданных в помощь полиции, собрали вместе, чтобы сформировать из них дивизию «Мертвая голова» и многочисленные одноименные пехотные и кавалерийские полки. После завершения польской кампании эти полки несли гарнизонную службу в Польше и участвовали в различных карательных акциях, заслужив себе дурную славу. Тем временем Эйке готовил свою дивизию «Мертвая голова» к ее первому серьезному боевому испытанию — кампании 1940 года на Западе.
ЗВЕРСКАЯ РАСПРАВА В ЛЕ ПАРАДИЗ
Немецкое наступление на Западном фронте началось 10 мая 1940 года. Спустя 17 дней дивизия «Мертвая голова» уже «отличилась» в массовой расправе над пленными в небольшой деревушке Ле Парадиз во Франции. После рукопашной схватки подразделения этой дивизии захватили в плен довольно значительное количество британских солдат из Королевского норфолкского полка и расстреляли их затем из пулеметов. Узнав об этом, английское командование пришло в ярость, а генерал Гепнер, командир немецкого 16-го танкового корпуса, потребовал наказать виновных. Недовольство выразил даже Гиммлер. Как же, ведь выпестованные им Ваф-фен-СС не сумели ликвидировать этих англичан втихую и стали объектом довольно громкого скандала. Вскоре, однако, эту историю замяли, к большому неудовольствию армейских чинов. Офицер СС, отдавший приказ о расстреле, оберштурмфюрер СС Фриц Кнохлейн, благополучно пережил войну, но затем англичане все же выследили его и после суда повесили. Дивизии «Мертвая голова» случалось вступать в боевое соприкосновение с французскими колониальными войсками — марокканцами и алжирцами — «расово неполноценными». Их эсэсовцы в плен не брали.
После окончания кампании на Западе из различных частей дивизии «Мертвая голова» были сформированы девять пехотных полков «Мертвая голова», два кавалерийских полка СС и штурмовая часть «Норд». Пяти пехотным и двум кавалерийским полкам было поручено выполнение «особых заданий» в тылу. Впоследствии все эти части использовались для проведения карательных акций в прифронтовом тылу на востоке, действуя зачастую в тесном контакте с эйнзацгруппами.
ДИВИЗИЯ «МЕРТВАЯ ГОЛОВА» В РОССИИ
В России дивизия «Мертвая голова» действовала с прежней безжалостностью и жестокостью, уничтожая все на своем пути. Оберфюрер СС Макс Симон, командир первого пехотного полка дивизии, призывал своих подчиненных к еще большей свирепости, заявив, что русские «являются бандитами, которых следует безжалостно умерщвлять». Рассказывали, что партизан, попавших в лапы к эсэсовцам из «Мертвой головы», ждала нелегкая смерть. Палачи, вдоволь поиздевавшись над ними, стреляли им в живот, чтобы те умирали в мучениях. Правда это или нет, но эти рассказы свидетельствуют о том, что дивизия быстро приобрела жуткую репутацию. Навыки, полученные ее солдатами в концлагерях Эйке, очень пригодились им именно здесь, в России. Однажды в качестве пополнения в дивизию перевели целый батальон из эйнзацкоманды «А». Интересно также отметить, что подавляющее большинство массовых казней и зверских расправ над пленными и мирным населением, учиненных во время Второй мировой войны Ваффен-СС, приходится на долю частей, которыми командовали офицеры, прошедшие ранее школу у Эйке, в его дивизии. Конечно, было бы неверно утверждать, что каждый солдат дивизии «Мертвая голова» являлся закоренелым убийцей и насильником. Однако солдаты, зараженные идеологией национал-социализма и вымуштрованные железной рукой Эйке, просто уже не знали, что такое жалость и сострадание даже к безоружному противнику.
