На форт пришла плановая таблица огня. По выпискам из нее за каждой батареей, участвующей в операции, закреплялись определенные цели.
4 июня Владимир Тимофеевич Румянцев провел военную игру на тему "Артиллерийское содействие войскам 21-й армии, наступающей на Карельском участке фронта". Участвовали в ней все командиры дивизионов и батарей, которым предстояло вести боевые стрельбы по перешейку. На игре присутствовал начальник береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота генерал-майор артиллерии Н. В. Арсеньев. После подведения итогов игры он выступил перед нами, отметив имеющие для нас значение особенности операции. Между прочим, генерал рассказал нам о том, что когда в марте нынешнего года комфлота был на приеме у Верховного Главнокомандующего, тот особенно интересовался батареями фортов Красная Горка и Обручев, спрашивал, смогут ли они наносить удары по укреплениям противника на Карельском перешейке. Это придало нам гордости - еще бы, сам Сталин помнит о нас! И конечно, обострило чувство обеспокоенности за успех грядущего дела.
Эту озабоченность, стремление не упустить из внимания ни одной мелочи, высокий душевный настрой - словом, весь сложный комплекс состояния ума и духа, который вмещается в слова "чувство ответственности", всемерно старались развить у каждого бойца. По намеченному политотделом плану проходили партийные и комсомольские собрания. Получали инструктаж агитаторы. Готовились выпуски стенных газет и боевых листков. Политотдел выпустил листовки, посвященные лучшим людям батарей. Некоторые из листовок были весьма обстоятельны, пытались не просто охарактеризовать добрыми словами передовиков, но и на примерах из жизни показать их опыт. Листовки несли достаточное количество полезной информации о приемах работы передовика, да и воспитательное значение их трудно было переоценить. Не один боец, прочтя такое, задумывался: "Вот если б обо мне так написали! А что ж, если постараюсь, может и напишут".
5 июня нас, командиров батарей, вызвал на совещание Григорий Васильевич Коптев, надевший уже погоны подполковника. Мы собрались у него на командном пункте. Командир форта поставил перед батареями боевые задачи. Особенно подчеркнул:
- Огневыми ударами по штабам, командным пунктам, узлам связи и складам мы должны, товарищи, нарушать управление и дезорганизовывать работу вражеского тыла. Очень важно суметь в кратчайший срок разрушить железнодорожные станции Териоки, Райвола и узел дорог у Терисевя, подавить активные батареи противника в полосе особого внимания и надежно прикрыть морские коммуникации Кронштадт Лавенсари,
С командного пункта мы вышли поздно. Стоял тихий, безветренный вечер, и только с залива слегка тянуло влагой. Настроение у всех было приподнятое. Приближался день полного разгрома врага на берегах Финского залива. А в глубине души у меня шевельнулось немного грустное чувство: "Наступают для форта последние боевые дни. Видно, придется расставаться с ним, как со старым кораблем, отвоевавшим и отплававшим свое".
В тот вечер мы долго рассуждали с Кирпичевым о том, что конец войны не за горами и что мы, наверное, не сразу привыкнем к укладу мирной жизни, будут тут и свои трудности. Но что может быть долгожданнее этих "трудностей" - скорей бы они наступали! Федор Васильевич доказывал, что война должна закончиться уже в нынешнем году. Я спорил: противник еще не обессилел, и чем ближе за его спиной окажется собственная земля, тем ожесточеннее будет он драться. К тому же воюем мы, по существу, одни...
Но через сутки этот мой последний довод отпал: стало известно о высадке союзных войск в Нормандии. Наконец-то открылся второй фронт - настоящий, не какой-нибудь там африканский или итальянский, а в самом что ни на есть тылу фашистского рейха! Восприняли мы эту весть радостно, но в общем-то спокойнее, чем можно было ожидать. Дорого яичко к христову дню, говорят в народе. Если б все это произошло, когда немцы прорвались к Волге! А сейчас мы справлялись без посторонней помощи, и вроде бы неплохо.
Последние удары
В 6 часов утра я вышел из бетонного массива. Солнце еще невысоко поднялось над горизонтом, но его по-летнему яркие лучи слепили глаза. Слабый ветер лениво шевелил листья на верхушках деревьев. На севере серебрилась безмятежная гладь залива, отороченная черной полоской земли. По этой земле сегодня нам и предстояло открыть огонь.
Так начиналось утро 9 июня.
Вышел из блока и мой сосед - Иван Бердников, командир 312-й батареи. Нам и на этот раз предстояло действовать рука об руку. Поговорив на свежем воздухе, полюбовавшись сочными красками пропитанной солнцем зелени, мы двинулись в холод массива, в царство электрического света.
На командном пункте я еще раз убедился в полной готовности приборов, обеспечивающих управление огнем, и стал ждать дальнейшего развития событий. В 7 часов раздался телефонный звонок. Передали короткое сообщение:
- "Коршун" ноль восемь ноль пять.
- Есть "Коршун" ноль восемь ноль пять!-подтвердил я прием телефонограммы.
Она означала, что в 8 часов 5 минут должен быть открыт огонь на разрушение намеченных объектов противника.
В 7 часов 33 минуты снова звонок. Голос Коптева:
- Уточняю боевую задачу для вашей батареи. Первое - разрушить железнодорожную станцию Териоки. Второе - находиться в немедленной готовности прикрыть переход наших кораблей по Красногорскому рейду.
Не успел я опустить трубку, как прозвучал сигнал тревоги. Крутые трапы привели меня в боевую рубку. Усевшись за визир, начал привычным движением плавно разворачивать его, осматривая морской сектор. В окуляpax
поплыло северное побережье. Вот промелькнул мыс Йно. На нем виднеются одиночные домики. Сразу за мысом - полоса приморской дороги, за ней - зеленая поляна. Дальше - стена леса. Там - враг.
Начали поступать доклады. Капитан Макаров: первая башня к бою готова! Старший лейтенант Мельник: вторая башня к бою готова! Лейтенант Овсейчик: взвод управления к бою готов!
Доложил и я командиру форта: "Триста одиннадцатая береговая батарея готова к выполнению поставленной боевой задачи!" Затем по громкоговорящей связи обратился ко всем нашим бойцам и офицерам:
- Товарищи! Сегодня береговая и корабельная артилерия совместно с авиацией наносит удары для предварительного разрушения наиболее прочных оборонительных сооружений врага на Карельском перешейке. Нам выпала честь принять участие в этой операции. Призываю весь личный состав доблестно выполнить свои боевые обязанности, не посрамить ратной славы красногорцев!
Ровно в 8 часов 5 минут мы дали первый выстрел. После третьего выстрела с самолета-корректировщика сообщили:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
