12 июня. Сегодня особой активностью отличились 332-я и 331-я батареи 33-го отдельного артиллерийского дивизиона, действуя на подавление вражеских батарей.
13 июня. По батареям противника вели огонь три стационарные и две железнодорожные батареи Ижорского сектора, а также бронепоезд "Балтиец". Они обеспечивали тральные работы наших кораблей в районе Толбухина маяка. Корректировщики огня лейтенант Черных, младший сержант Коваленко и старший краснофлотец Данилов наблюдали два взрыва у вражеских огневых позиций.
14 июня. В 6 часов утра изготовились к бою. Получен сигнал "Киев - 915". Поставив вместо "Ч" цифру 915 и вычтя из нее указанные в плановой таблице огня часы и минуты, получил результат: 800. Это значит, начало артподготовки в восемь ноль-ноль.
Сегодня будем обеспечивать прорыв войсками 21-й армии второй линии обороны на реке Ваммельсуун-йоки.
В 7 часов 45 минут установили связь с самолетом-корректировщиком. Он доложил о готовности корректировать огонь по цели No 27.
В 8 часов батарея открыла огонь по наземной цели на дистанции 190 кабельтовых, азимут 01-73. В соответствии с плановой таблицей строго по времени выполнили два огневых налета и дважды вели методический огонь.
Кроме нашей батареи из состава сектора стреляло еще 9 стационарных и железнодорожных батарей.
В 9 часов 35 минут штурман-корректировщик ободрил нас своим докладом: "Район цели окутан дымом и огнем".
Войска 21-й армии, закончив перегруппировку сил, после 75-минутной артиллерийской подготовки в 9 часов 15 минут перешли в наступление в направлении Сахакюля.
В течение дня батареи Ижорского сектора поддерживали наступление наших войск и провели 40 стрельб по узлам сопротивления, пересечениям дорог и батареям противника. В 28 случаях был подавлен огонь вражеских батарей, на неприятельском побережье наблюдалось 7 взрывов и 4 пожара.
15 июля. Поддерживая наступающие войска, бронепоезд "Балтиец", 5 железнодорожных и три стационарные батареи нашего сектора вели огонь по противнику. В 32 случаях батареи врага были приведены к молчанию. В районе целей наблюдалось 10 взрывов и пожары.
Советское информбюро сообщило: "На Карельском перешейке войска Ленинградского фронта, продолжая развивать наступление, прорвали в районе Мустамяки, Кутерселькя вторую сильно укрепленную долговременную оборонительную полосу противника. В течение дня войска овладели опорными пунктами Мустамяки, Сюкияля, Неувола, Раеватту и фортом Ино..."
Среди разгромленных вражеских узлов сопротивления есть и те, на которые вчера и сегодня обрушили сотни снарядов орудия нашей батареи.
. 16 июня. Батареи Ижорского сектора продолжают вести огонь, обеспечивая наступление наших войск.
В 14 часов нам поставлена задача: нанести удар по узлу сопротивления в районе Хуови. Огонь будет корректировать самолет (штурман-корректировщик лейтенант Крестинин, летчик лейтенант Кучеров).
В 14 часов 15 минут батарея установила связь с самолетом, Через минуту открыли огонь. В конце стрельбы с самолета доложили: "В районе цели два сильных взрыва, взорвались склады боеприпасов, возник сильный очаг пожара". После стрельбы пожар в этом районе наблюдался еще несколько часов.
Всего за день батареи сектора провели 47 стрельб. Результаты, как и в предыдущие дни, высокие..."
Это были последние боевые стрельбы Красной Горки. Последнюю боевую стрельбу провела и наша 311-я флагманская батарея. Войска на Карельском перешейке, продвигаясь вперед, вышли из зоны огня Ижорского сектора. К исходу дня 17 июня они достигли старой линии Маннергейма и захватили ее.
Еще несколько дней после этого, просматривая в визир северный берег залива, я не мог отделаться от странного чувства. За два с половиной года настолько прочно засело в голове: на том берегу - враг, все видимое там цель, объект для удара. И требовалось усилие воли, чтобы совместить воедино два понятия: северный берег и наши войска.
В передаваемых по радио сводках звучали знакомые названия населенных пунктов. 19 июня освобожден город Койвисто. 20 июня наши войска овладели Выборгом. При этом отличилась железнодорожная артиллерия флота, сопровождавшая наступающие дивизии. На этом завершилась Выборгская операция.
Только десять дней потребовалось войскам Ленинградского фронта и силам Краснознаменного Балтийского флота для преодоления Карельского вала, глубина которого составляла более 100 километров. Невольно напрашивалось сравнение: зимой 1939/40 года на это ушло три с половиной месяца. Насколько же выросло с тех пор и наше воинское мастерство и боевая оснащенность!
После взятия Выборга началось изгнание врага с Бьёркского архипелага. И хоть Бьёрке-зунд был минирован, а острова имели сильную противодесантную оборону, уже 21 июня морские пехотинцы захватили плацдарм на острове Пийсари. Получив подкрепление, они на следующий день вступили в решительную схватку с врагом. К утру 23 числа Пийсари был полностью очищен от противника. А на исходе дня были взяты все острова архипелага. Над Бьёрке вновь взвилось Красное знамя!
10 июля было полностью завершено освобождение всех островов и северо-западного побережья Выборгского залива. Сердце радовалось, когда к нам приходили эти победные вести, когда стала известна еще одна новость: приказом командования воссоздан Выборгский укрепленный сектор береговой обороны. Мне, как и всем старым бьёрковцам, приятно было узнать, что комендантом сектора назначен наш бывший комдив подполковник Леонид Петрович Крючков.
На запад!
23 июля артиллеристы Красной Горки собрались на митинг. Командир форта взволнованно прочел телеграмму. Военный совет флота поздравлял личный состав Красной Горки с награждением орденом Красного Знамени. Офицеры и матросы в своих выступлениях горячо благодарили партию и правительство за высокую оценку боевой работы артиллеристов форта, заверяли, что оправдают награду новыми делами во славу Родины.
Одна боевая задача оставалась теперь у форта: в пределах дальности артогня уничтожать неприятельские корабли и катера в Финском заливе. Эту задачу нам и объявили 31 июля. Одновременно было приказано расформировать 301-ю береговую батарею и перевести на штат кадра 312-ю и 322-ю батареи. А в августе мы проводили 343-ю Краснознаменную батарею на передний край, под Нарву. Она ведь была на полевых транспортерах и обладала свободой передвижения.
На Красной Горке жизнь приобретала все более мирный характер. Рядом с нами, около деревни Черная Лахта, расположился пионерский лагерь для ленинградских ребятишек. Многие из них пережили блокаду и теперь набирались сил, восстанавливали свое здоровье- блокадные невзгоды все еще сказывались на их неокрепших организмах. 23 июля делегация с форта побывала у пионеров в гостях. Все те из нас, кто был отцами, кто уже несколько дет на видел своих семей, испытывали к детям особую нежность, И потому таким единодушным было решение красногорцев взять над лагерем шефство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
