Меня сотрясала мелкая дрожь, руки тряслись, как после многодневного похмелья. Голова начинает кружиться, а из горла пытается вырваться крик. Что теперь будет? Я не хочу видеть его, мне страшно, что увидев Пашу, я пойму, что до сих пор люблю его. А как же Стас? Ведь его я точно люблю! Или не люблю? Как же я запуталась!
Через некоторое время на место страха пришла злость. Какого хрена он приехал? Что ему дома не сиделось? Приперся через четыре с половиной года, и думает, что его тут хлебом солью встречать будут? Кукиш ему! И почему я собственно разнервничалась? А может Аверьянов не ко мне приехал, и мы с ним не увидимся. Он женился наверно, ему все-таки двадцать пять.
У меня есть парень, он меня любит, я его вроде тоже. Блин и слово то, какое глупое — тоже. Я буду с ним, и все у нас будет хорошо, а Паша пусть катится, желательно в преисподнюю! Как же я зла!
Пока я металась по комнате словно заведенная, то не заметила, как обросла небольшой публикой в количестве одного человека.
— Мил, ты цунами изображаешь? — все-таки дал о себе знать брат, подпирая дверной косяк. И довольный он, как кот переевший сметаны.
Я долго смотрела на братца, а потом в порыве чувств я бросилась ему на шею, зная, что Максим меня никогда не бросит и всегда поддержит. Я знаю, что брат поможет мне только словами, но и от слов, иногда, становится легче. Я прижималась к нему сильно, желая раствориться и ничего не чувствовать.
— Что случилось? — Максим поглаживал меня по голове, голос у него был обеспокоенный.
— Максим, он вернулся, — прошептала я.
— Кто вернулся, Милана? — осторожно спросил брат.
— Паша! — проорала я. — Паша! Макс, он вернулся!
И тут я не сдержалась и расплакалась. Максим окаменел, он даже гладить меня перестал, его рука остановилась в районе моего затылка. А я плакала с чувством, слезы лились ручьем. Сейчас я пыталась выплакать то, что не смогла сделать несколько лет назад.
— Откуда ты знаешь? — наконец-то отмер брат.
Теплых чувств к Аверьянову он не испытывал, но и это понятно. В нашей семье никто таких чувств не испытывал, слишком многое мы тогда пережили. И то, что Пашка решил вернуться просто верх наглости. Я бы после такого не вернулась бы, нет, даже не так, я бы такого никогда не сделала.
— Я его видела, Макс. Сегодня около университета. Мы со Стасом гуляли, и я его увидела. Он так изменился, совершенно другой стал. Максим, я так боюсь, что могу столкнуться с ним лицом к лицу. Я такого просто не выдержу, — бормотала в грудь брату. Его рубашка насквозь промокла от моих слез.
— Ты его еще любишь? — осторожно спросил родственник, усаживая меня на диван.
— Я Стаса люблю, — неуверенно ответила я. — А Пашу… я не знаааю.
Слезы вновь потекли, перед глазами, словно пелена появилась. Это очень трудно встретить через столько лет человека, ради которого готова жизнь была отдать. Вот только ему моя жизнь была не очень нужна.
— Милая, давай успокаивайся! Раз ты его не любишь, значит, ты со всем справишься. Вы же со Стасом жит вместе хотели, — Максим пытался меня успокоить.
Честно говоря, от присутствия брата мне становилось и так спокойно, и говорить лишних слов было не обязательно. Просто мне очень хотелось чувствовать чье-то тепло.
— Давай я Ирину позову? — предложил брат. — Она тебя успокоительного даст. Все будет хорошо.
— Спасибо тебе, Макс! Я думала, что с ума сойду. Мне так страшно, — шмыгнула я носом, начиная успокаиваться.
— А Стас, кстати где?
— Я от него сбежала, — стыдливо призналась я, закутываясь в теплый плед. После слез мне всегда холодно.
— Зачем?
— Я хотела сказать, что люблю его, но не смогла! Понимаешь, Макс, я не смогла! — опять заревела я. — Потому что Пашу увидела. Мне страшно представить, что будет в моей жизни теперь, когда… когда…
Выговорить я больше ничего не смогла, потому что у меня началась истерика. Ну, неужели так бывает? Может это сон? Ведь в реальной жизни такого просто не бывает!
Максим быстро сбегал к Ирине и уже через несколько минут протягивал мне высокий стакан. Долго сопротивляться я не стала, понимая, что мне нужно успокоиться. Ведь ничего еще не случилось, а значит и слезы лить, смысла нет.
— Вот и умничка, — сказал брат, забирая стакан и укладывая меня на диван. — Полежи немного. У тебя телефон звонит.
Я это прекрасно знала, телефон звонил с тех пор, как я сбежала от Стаса. Наверно, было не правильно вот так убегать, но я не была готова встретиться с Аверьяновым лицом к лицу.
— Мил, это Стас. Поговоришь с ним? — спросил Макс, беря в руки мой телефон и присаживаясь рядом.
— Я не могу, пока, — шепотом сказала я. — Макс, мне нужно успокоиться. Мне страшно с ним разговаривать, я же его бросила посреди улицы, ничего не объясняя.
Максим слушал меня внимательно, а потом просто выключил телефон. Брат долго сидел рядом со мной, а потом просто забрался ко мне и обнял. Я положила голову ему на колени, зная, что Максим мне поможет, он меня не бросит.
— Я тут, знаешь, о чем подумал? — чуть неуверенно проговорил братец. — Тебе не кажется, что Барскому пора знать правду?
— Правду? Я не смогу ему этого рассказать, — я закрыла глаза, так легче разговаривать.
— А если Паша решит ему рассказать? Не хочешь сама, я могу, — предложил Максим.
— Ты ему ничего не расскажешь! — напустила я строгости в голос. — А что ему может сказать Аверьянов? Что он последняя скотина, сволочь? Что бросил меня на произвол судьбы? Что он немного озабоченный? Что ему все равно с кем в койке кувыркаться? Он ни чего не скажет, потому что знает, что кроме него никто не виноват.
Брат, молча со мной согласился. Ведь Паша ничего сделать и сказать Стасу не сможет. Ведь, в той ситуации моей вины не было. Я только в одном прокололась, что не видела того, что лежало у меня прямо перед глазами.
Интересно, как мы будем реагировать, если еще и Валерия вернется? Я уже хотела обратиться с этим вопросом к Максиму, но не успела, у него зазвонил телефон. Лицо приобрело мученическое выражение, и он ответил радостным голосом. Я навострила ушки.
— Здорово, Стас.
— Макс, где Милана? — голос был обеспокоенный. — Она убежала и трубку не берет.
— Успокойся! Она дома, почувствовала себя плохо, сейчас спит, — брат не любил врать близким людям. А как я уже поняла, с Барским они успели сдружиться.
— С ней все в порядке? — забеспокоился Стас. У меня даже в груди потеплело от его беспокойства. — Может мне приехать?
Максим внимательно посмотрел на меня и вопросительно поднял брови. Я отрицательно помотала головой. Мне очень хотелось увидеть Стаса, но не сейчас, когда я в таком разобранном виде. Одними губами я прошептала послание для Стаса:
