К примеру, натуральное сырье требует менее трудоемкой и не такой изощренной кулинарной обработки, как, скажем, синтетические блюда, приготовленные из генномодифицированной макроамебной биомассы, вечно живой и счастливо не ведающей о смерти.
К слову, геоники понятия не имеют о подлинной гастрономии. Им бы поскорее набить себе брюхо чем-нибудь полусырым смертельно-натурального происхождения. Вот на моей исторической родине наша теллузианская кухня славится кулинарной щепетильностью. В хороших ресторанах вам приготовят по предварительно заказанному меню практически любое блюдо, существующее в цивилизованной Эйкумене.
Уверяю, вам понравится. Разумеется, если вы не предубеждены против безопасной синтетической органики, воспроизводящей животное и растительное сырье.
Очень многим инстинкт самосохранения диктует: жрите, насыщайтесь тем, что для вас приготовила биосфера в натуральном и сыром виде. Чем попало и чем придется. Иначе-де не выжить.
Поэтому синтезированную пищу как продукт, будто бы происходящий не от аграрного мира сего, многие неосознанно воспринимают как нечто алхимическое, ирреальное, не способное удовлетворить первичную материальную потребность в пищевых калориях. В свою очередь рациональное питание есть не более чем разумный способ получения необходимой энергии для поддержания биологического существования.
Согласен, следует учитывать и эстетическую сторону вопроса. О вкусах гурманов не спорят, но как объективная наука гастрономия ничем не хуже, скажем, астрономии…
— Доктор Мерсер, вы так и не ответили на мой вопрос о светлой стороне столь бескомпромиссно осуждаемого вами явления. Ну-ка немедленно, а то ваша капризная и взбалмошная принцесса ужасно рассердится, быстро расскажите мне о вкусной и здоровой свежей пище!
— Пожалуйста, принцесса!
Вот у древних воинов-троглодитов существовало поверье, что одолев в яростной схватке один на один могучего врага, не испытывающего страха перед противником, будь то медведь или тигр, нужно в единый миг вырвать у него сердце, желательно голыми руками, и сию же секунду съесть его. Дабы храбрость и мужество зверя передались победителю.
В этом примитивном веровании, мон ами, имеется рациональное биохимическое и медицинское зерно. Воинствующие эндорфины, выделяемые железами внутренней секрекции храброго зверя, погибающего без страха и упрека, не желающего признавать смерть, отрицающего ее всем своим существом, действительно, являются мощным стимулирующим средством.
Со временем в силу опыта и наблюдений, присущих воину-человеку, вооруженному разумом, свежая гормональная подпитка стала одним из методов психофизической подготовки.
Скажем, победив бесстрашного противника в рукопашном бою на мечах триумфатор в один присест вырезал и съедал печень из неостывшего тела, покуда полезные вещества не успели разрушиться. Равным образом шли в моментальное употребление половые железы и мозг с честью сражавшегося врага.
Несъеденные останки храбрецов хоронили с почетом. В то время как тела и внутренние органы трусов, пропитанные страхом и смертью, понятно, никому не были нужны. Их бросали на поле боя, оставляя на поживу падальщикам.
Страх вреден для здоровья, тогда как храбрость и отвага, моя дорогая принцесса, безусловно полезны в любом биохимическом виде.
Примерно так же действует боевой гормональный контроль. На то у Вольных кирасиров медицинские браслеты, у меня и у вас на запястье, майор Деснец, мэм. Искусно синтезированные гормональные препараты позволяют нам не прибегать к столь радикальному психофизическому средству из натурального класса вкусной и здоровой пищи. То есть не питаться сырой печенью и свежими мозгами тех храбрецов, у кого хватило смелости и героизма сразиться с Вольными кирасирами.
Добыча таких натуральных продуктов, надо сказать, небезопасна. Победить равного тебе без потерь и урона не всегда возможно.
Возможности ограничивают наши желания. Следовательно, дорогая принцесса, отлично приготовленной и хорошо сервированной синтетической пищей питаться значительно безопаснее и полезнее для вашего здоровья.
Я ответил на ваш вопрос, ма бель Дени?
— Более чем, шевалье Анри! Давно хочу вам сказать, вы замечательный полемист, месье Мерсер…
Давным-давно, Ден Деснец уж не помнила когда, было поэтически отмечено насчет того, что нам гибелью грозит.
Чем больше человеку говорят о смертельном вреде чего там либо, тем скорее ему хочется нанести этот самый погибельный вред, чаще всего тому, кто поближе. То есть себе самому.
Так заядлого курильщика, чуть он услышит о смертельном вреде никотина, смолы и табачного дегтя, содержащихся в сигарете, сию секунду неодолимо тянет с наслаждением закурить. Ничего не поделаешь!
Ничего тут не попишешь, если принцесса Деснец, распрощавшись с доктором Мерсом вернулась к себе домой и дрожащими нетерпеливыми руками извлекла из холодильника свежемороженый бифштекс с кровью размерами с былинный древнерусский лапоть. Долгих 5 минут наша героиня голодными глазами пристально следила за таймером термоионной кухонной печки, дожидаясь, когда же, когда же бифштекс обретет необходимую ароматно-поджаристую готовность сверху и снизу.
Употребленное на сон грядущий мясное излишество и бургундское медиафриканского разлива Ден Деснец собиралась компенсировать завтра, на утренней 10-километровой пробежке и последующей физподготовке.
Может, не стоит? А-а-а… Пошли они вон! Я жрать хочу…
Сырой мясной фарш с перцем по-саксонски я пробовала. Нужно у Бибака спросить о блюдах из сырой печени…
Надо же… печень в бою… Наверное, вкусно… С тертым хреном. Эпическая сила…
На следующей неделе боевая тревога настигла майора Деснец и полковника Мерса посреди званого обеда в Степпенфорде в самый разгар традиционно длительного, скорее, уже весеннего прощания с зимой по геонскому великосветскому календарю.
Принцесса Деснец, сославшись на дамское нездоровье, вскоре раскланялась с миледи Пэйюс, вызвав толки и пересуды среди трех сотен гостей Степпенфорда. Засуетились маститые светские хроникеры, больше всех понимающие в жизни богатых или знаменитых.
Большинство знатоков-жизнеписцев решило: обворожительная принцесса Деснец влюбилась или даже вновь собралась стать мамой.
Знаете, она так похорошела… Да, я тоже это отметила. Интересно, кто же ее таинственный избранник?
Те же из гостей миледи Пэйюс, для кого происходящее составляло часть известных им одним государственных тайн, не сочли уместным будоражить общественное мнение и вызывать ненужное беспокойство среди непосвященной публики. Подобно майору Деснец и полковнику Мерсу они могли незаметно принять сообщение и без тени тревоги продолжать наслаждаться званым обедом из многих перемен блюд.
Полковнику Анри Мерсеру тоже вроде бы не было нужды вскакивать из-за стола по тревоге. Пусть ему очень хотелось поскорее распроститься с неподдельным и по-геонски естественным гостеприимством званого обеда, он не сразу уединился с охраной в курительной комнате, где за личным терминалом защищенной связи принялся лихорадочно изучать вводные и вызывать нужных ему людей.
Спустя 10 минут временно исполняющий обязанности военного атташе Груманта полковник Мерсер, ни с кем не простившись, покинул поместье Степпенфорд. Кинувшихся ему вдогонку масс-медиаторов решительно отсекли его бодигарды.
Гости миледи Пэйюс недоумевали. Это было так непохоже на галантного и учтивого шевалье Анри Мерсера. Рассказать кому — не поверят, но дипломатичный военный атташе Груманта на сей раз пренебрег этикетом и учтивостью.
Трудно сказать, с какими чувствами он покидал великосветское геонское общество. Как бы там ни было, от должностных обязанностей заместителя командира бригады "Стилет" его никто официально не освобождал приказом по Главному штабу Вольных кирасиров.
Будучи исчерпывающим образом в курсе дела, посол Пит Бибак глубоко вздохнул и пожелал не утвержденному в должности дипломату Анри Мерсу счастливого пути и скорого возвращения с победой. На прощанье боевые друзья обнялись у входа в 4-й транспортно-шлюзовой терминал астрорейдера "Князь Кутузов".
ГЛАВА 20
НАСТУПАЕТ ЛЕТО, НАСТАЛ МЕСЯЦ БЫКА
Миледи Пэйюс несоизмеримо больше, нежели полковнику Мерсу или майору Деснец, хотелось побыстрее расстаться с гостями Степпенфорда. Если бы она могла себе это позволить, немногие из приглашенных отобедать встали живыми из-за стола.
К ее великому застольному огорчению, такую вот театральную кровожадность в геонском высшем обществе сочли бы возмутительным нарушением приличий и правил хорошего тона.
Возможно потому, в виде замещения того, что видит око да ствол неймет, в продолжение двух мучительных часов леди сенатор Вик Пэйюс красочно представляла, как и каким оружием она драматически разделается с наиболее ненавистными сотрапезниками. Но нестерпимо долгое время ей пришлось играть трагическую роль радушной хозяйки: мягко улыбаться застольным речам, мило смущаться от комплиментов, а благожелательные добродушные взоры расточать по секторам огня.
