Однако было немало способов сделать ведение домашнего хозяйства более простым и дешевым. В доме было слишком много слуг, и даже миссис Харвест, домоправительница, признавала, что расходы можно уменьшить за счет того, чтобы закрыть комнаты в том крыле здания, где никто не живет.
– Нет, нет, – серьезно говорила Фрэнсис мужу, – только не те большие и красивые комнаты. Можно закрыть маленькие, которые мы со временем, хоть и не скоро, перестроим и расширим. В подчинении у миссис Харвест две женщины, и та, которая моложе, совсем не пользуется ее доверием. Миссис Харвест будет рада избавиться от нее. У нас слишком много слуг, и многим просто нечем заняться. То же самое и с садовником. У нас хоть и много земли, но ведь это в основном парк, в котором совсем нечего делать. Я уже не раз имела возможность убедиться в том, что помощники садовников половину времени проводят в стойлах и только мешают грумам.
– Мы не так много платим им, – ответил Леннокс, которого умилил и удивил ее серьезный подход к делу, но он лишь думал, что таким образом удастся сэкономить лишь несколько фунтов.
– Любовь моя, дело не только в том, сколько мы им платим. Их одежда и содержание тоже обходятся недешево. Вы даже не можете представить себе! Миссис Харвест тоже полностью согласна со мной. Это стоит огромных денег! Горы еды и специальные повара, которые им готовят.
В конце концов Леннокс передал Фрэнсис все бразды правления, и она получила возможность поступать так, как считала нужным. Он не мог не восхищаться ее хозяйственностью, особенно когда вспоминал их первую встречу во дворце, где она порхала прелестной бабочкой, для которой и гинея казалась ничтожной суммой.
– Лучше мы станем платить тем рабочим, которые нам действительно нужны, чем ленивым садовникам и слугам, без которых легко можно обойтись, – говорила Фрэнсис.
Хоть она и решила закрыть комнаты в том крыле, где никто не жил, но была полностью согласна с Ленноксом, который хотел, чтобы их собственные комнаты были отделаны и обставлены как можно лучше.
Им приходилось также думать и о центральной части здания, которая была полностью разрушена, но восстановлена лишь частично, а именно ей предстояло соединить два боковых крыла, построенных в тюдоровском стиле. Фрэнсис, в которой практичность прекрасно уживалась с мечтательностью и богатым воображением, уже видела будущий банкетный зал с украшенным лепкой и позолотой потолком, спроектированным Иниго Джонсом. Она решила, что банкетный зал должен быть как можно больше и в нем непременно нужен музыкальный салон, поэтому им предстояло разрушить много маленьких некрасивых комнат.
Они обсуждали эти планы, когда, держась за руки, прогуливались по саду в первые весенние дни, и Фрэнсис была безгранично счастлива. В саду оказалось немало сюрпризов, потому что прежние владельцы еще в тюдоровские времена посадили множество кустов и деревьев, привезенных из дальних стран, и сейчас они буйно зеленели. Северное крыло дома огибала аллея, устроенная в виде террасы, вдоль которой тоже зеленели деревья, а от западного фасада, как спицы колеса, расходились четыре липовые аллеи, которые были разбиты еще при дядюшке Леннокса, умершем во времена правления Протектора.
Однако больше всего нравился Фрэнсис огромный парк, в котором жили олени. Потом, в будущем, когда ее стремление к тишине и покою будет окрашено грустью, она станет часами бродить в этом парке, и он будет давать ей счастье. Никто не знал, сколько ему лет. Жителям соседних деревень казалось, что он существовал всегда. Каких только деревьев не было там! Даже огромный каштан, который имел собственное имя – «Четыре Сестры». Прекрасные олени не боялись людей, они были доброжелательны и великолепны. Поскольку парк окружал дом со всех сторон, олени имели возможность практически беспрепятственно забредать в сад, что они иногда и делали. Одно из первых распоряжений Фрэнсис заключалось в том, что она приказала поставить защитное ограждение.
Занятая бесконечными домашними делами, счастливая от того, что может быть рядом со своим любимым мужем, Фрэнсис на несколько недель полностью забыла об окружающем их мире. Лондонские новости они узнавали только из писем миссис Стюарт, которая уже вернулась в Сомерсетхаус. Она писала о том, что в доме достаточно места и для ее дочери, и для зятя, так что она надеется в скором времени принять их у себя. Ничто не может помешать им приехать к ней, хоть король и очень разозлился, узнав об их бегстве.
Миссис Стюарт просила короля принять ее, но должно было пройти какое-то время, чтобы он согласился. Королева держалась очень мило и сердечно, но Карл был весьма холоден и сказал, что ее дочь вела себя постыдно и не будет больше принята при Дворе, о чем герцог был предупрежден заранее. Кроме того, миссис Стюарт сообщила, что лорда Кларендона обвинили в пособничестве ей. Король уверен, что он поддержал Фрэнсис и помог ей, за что был выслан во Францию.
– Но это ведь ужасно! – воскликнула Фрэнсис, дочитав до конца письмо матери. – Я была едва знакома с этим несчастным стариком. Он понятия не имел о моих планах. Вы были с ним хорошо знакомы?
– Еще хуже, чем вы, – ответил Леннокс. – Это всего лишь повод. Кларендон стар, бестактен, его многие не любят. Букингем и Каслмейн ненавидят его и давно задумали избавиться от него. Карл, наверное, знает об этом и о том, что лорд уже плохо справляется со своими обязанностями.
– Но ему следовало честно поступить со стариком. Фрэнсис была потрясена и рассержена.
– Он был одним из верных помощников Карла в то время, когда это было так нужно ему! Как же герцог Йоркский не защитил своего тестя?
– У Йорка очень непрочное положение. Ведь он католик, а это не устраивает Карла, несмотря на то, что он искренне привязан к брату. Вы ведь знаете, что Дюнкерк продали Франции. Католики ненавидят его за то, что он лоялен по отношению к протестантам, кроме того, разве вы не знаете, что Карл давно уже с трудом терпел его проповеди и нравоучения по поводу того, что старик считал «аморальным»? Не исключено, Фрэнсис, что он читал ему нотации и по поводу привязанности к вам!
– Мне действительно казалось, что он нудный старик, – призналась Фрэнсис, но все равно мысль о том, что из-за нее невинно пострадал пожилой человек, очень взволновала ее.
– Это не похоже на Карла – быть таким злопамятным, – сказала она.
Однако вскоре у нее самой появилась возможность убедиться в том, что Карл – если он чувствует себя оскорбленным – может быть и злопамятным, и жестоким. Когда Фрэнсис и Леннокс приехали в гости к миссис Стюарт, она стала умолять их не афишировать свое пребывание в Лондоне и не разъезжать по городу в его роскошной карете, по крайней мере, до тех пор, пока у них не появится уверенность в том, что король склонен их простить.
