Запищал передатчик. Симкинс нажал кнопку связи, надеясь услышать кого-нибудь из бойцов, – может быть, они обнаружили что-нибудь важное. Как оказалось, на связь вышла Сато. С новой информацией. Внимательно выслушав начальницу, Симкинс согласился с ее опасениями. – Минуту, – попросил он. – Сейчас разведаю.
Пробравшись ползком через кусты, Симкинс направил взгляд в ту сторону, откуда отряд входил в сквер. Пришлось немного поманеврировать, открывая линию обзора. "Черт…"
Перед ним возвышалось здание, напоминающее очертаниями мечеть из Старого Света: между двумя соседними домами втиснулся мавританский фасад в облицовке из блестящих керамических плиток, которые образовывали замысловатые разноцветные узоры. Над тремя массивными дверьми шли два яруса узких стрельчатых окон, напоминающих бойницы – вот-вот высунутся арабские лучники и непрошеный гость падет под градом стрел. – Вижу, – доложил Симкинс. – Движение наблюдается? – Нет, ничего.
– Хорошо. Передислоцируйтесь и ведите наблюдение. Это храм Алмас. И в нем располагается собрание мистического ордена.
Симкинс, хоть и успел довольно долго поработать в округе Колумбия, про этот храм ничего не знал – равно как и про то, что на Франклин-сквер могут находиться какие-то древние мистические ордена.
– Здание, – продолжала Сато, – принадлежит древнему арабскому ордену благородных адептов тайного святилища. – Никогда о таких не слышал.
– Наверняка слышали, – возразила Сато. – Это боковая ветвь масонского братства, их еще называют шрайнерами. Симкинс недоверчиво покосился на причудливо изукрашенный фасад. "Шрайнеры? Те самые, которые строят детские больницы?"
Сообщество филантропов в красных фесках, устраивающих красочные благотворительные шествия, вряд ли представляло какую-либо опасность. И все же опасения Сато показались агенту справедливыми.
– Да, мэм, если объект догадается, что это самое здание и есть искомый "орден" рядом с Франклин-сквер, номер дома ему уже не понадобится. Объект проедет прямиком туда, минуя Беллами. – Я тоже так думаю. Так что не спускайте глаз со входа. – Слушаюсь, мэм. – От агента Хартмана с Калорама-Хайтс что-нибудь слышно? – Нет, мэм. Но ему ведь приказано докладывать лично вам, напрямую. – Так вот мне он не звонил. "Странно, – подумал Симкинс, посмотрев на часы. – Пора бы уже".
270
Д. Браун. "Утраченный символ"
Глава 100
В кромешной темноте Роберта Лэнгдона пробирала дрожь. Голый, окончательно парализованный страхом, он давно перестал звать на помощь и колотить в крышку ящика. Просто закрыл глаза и изо всех сил пытался восстановить дыхание и унять прыгающее сердце.
"Над тобой бездонное ночное небо, – внушал он себе. – Бесконечное открытое пространство, простирающееся далеко-далеко".
Только самовнушение помогло ему продержаться в "тоннеле" аппарата для магнитно-резонансной томографии во время процедуры. Самовнушение – и тройная доза вали-ума. Но сейчас ничего не помогало.
Тряпка, затыкающая рот Кэтрин Соломон, сползла почти в самое горло, и Кэтрин давилась и задыхалась. Похититель, спустившись со своей жертвой по узкой крутой лестнице, нес ее теперь по темному подвальному коридору. В конце этого коридора находилось помещение, освещенное призрачным пурпурно-красным светом, но туда они не дошли. Свернув в маленькую боковую комнату, похититель втащил туда Кэтрин и усадил на деревянный стул. Скрученные проволокой руки оказались за спинкой стула, и пошевелиться пленница не могла.
Проволока резала кожу все сильнее, но от страха задохнуться Кэтрин почти не замечала боли. Горло судорожно сжималось, выталкивая кляп. В глазах темнело.
За ее спиной татуированный закрыл единственную в комнате дверь и щелкнул выключателем. У Кэтрин отчаянно слезились глаза, она уже плохо различала, что творится кругом. Все расплывалось.
В поле зрения вторглось пестрое многоцветное пятно, и Кэтрин отчаянно замигала, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Но тут перед глазами мелькнула испещренная татуировками рука, которая наконец выдернула кляп.
Широко раскрыв рот, Кэтрин, кашляя и давясь, глотала драгоценный воздух, хлынувший в измученные легкие. Постепенно пелена перед глазами рассеялась, и из нее выступило лицо… демона – человеческим такой облик назвать было сложно. Шею, все лицо и бритую голову покрывал невообразимый ковер из причудливых символов, на теле не осталось ни единого дюйма незарисованной плоти – если не считать крохотный пятачок на темени. С мускулистой грудной клетки на Кэтрин грозно взирал через глаза-соски двуглавый феникс, будто оголодавший стервятник, что ждет не дождется ее смерти. – Открой рот, – прошептал татуированный. Кэтрин посмотрела на чудовище с ужасом и отвращением. "Что ему надо?" – Открой рот, – повторил он. – Если не хочешь снова давиться тряпкой.
Задрожав, Кэтрин повиновалась, и в рот ей протиснулся мощный татуированный палец. Ее чуть не стошнило, когда он коснулся языка. Вытащив увлажненный палец, похититель дотронулся им до своего незарисованного темени и принялся, закрыв глаза, втирать слюну Кэтрин в гладкую макушку. Кэтрин отвернулась, не в силах смотреть.
Помещение, куда ее посадили, напоминало котельную – трубы по стенам, бульканье, люминесцентные лампы. Однако осмотреться как следует Кэтрин не удалось – взгляд уткнулся в груду сваленных около ее стула вещей, и Кэтрин обмерла: водолазка, твидовый пиджак, ботинки, часы с Микки-Маусом… – Боже! – Она дернулась к татуированному чудовищу. – Что вы сделали с Робертом?
– Тсс… – зашептал похититель. – А то услышит. – Сделав шаг в сторону, он показал рукой за спину.
271
Д. Браун. "Утраченный символ"
Лэнгдона там не было – только огромный черный стеклопластиковый ящик, напоминающий цинковый гроб, в которых привозят трупы погибших на войне. Две массивные защелки запирали крышку наглухо. – Он там, внутри?! – воскликнула Кэтрин. – Но ведь он задохнется!
– Не задохнется, – ответил похититель, показывая на переплетение прозрачных шлангов, выходящих из дна ящика и вьющихся вдоль стены. – И очень об этом пожалеет.
Лежа в полной темноте, Лэнгдон изо всех сил прислушивался к доносившемуся снаружи глухому бормотанию. "Голоса?" Он снова забарабанил по крышке и закричал во все горло: – Помогите! Вы меня слышите? Издалека послышалось едва различимое: – Роберт! Господи! Нет! Нет!
Голос он узнал: кричала Кэтрин, вне себя от страха. Лэнгдону стало чуть легче. Он набрал побольше воздуха, чтобы крикнуть ей в ответ, но осекся, потому что в затылке возникло странное ощущение – словно сквозняк со дна ящика. "Как такое возможно?" Он замер, пытаясь понять, что происходит. "Да, точно". Воздушная струя щекотала короткие волоски на шее.
Лэнгдон принялся судорожно хлопать ладонями по дну, ища, откуда поступает воздух. И нашел, почти моментально. "Отдушина!"
Крохотное отверстие с дырками, как на кухонном сливе, только здесь из него, наоборот, несильно, однако ощутимо тянуло. "Он закачивает мне свежий воздух. Значит, смерть от удушья отменяется".
Радость Лэнгдона длилась недолго. Вскоре неуловимое шипение воздушной струи сменилось звуками, от которых его снова сковал страх: из отдушины донеслось отчетливое журчание. Нарастающее и приближающееся.
Кэтрин, не веря своим глазам, смотрела, как столбик жидкости ползет по прозрачному шлангу к ящику с Лэнгдоном. Зрелище напоминало извращенный цирковой номер. "Он качает в ящик воду?!"
Кэтрин забилась, не обращая внимания на режущие кожу путы, но поделать ничего не могла. Оставалось только смотреть, расширенными от ужаса глазами. Лэнгдон в отчаянии колотил изнутри по стенкам ящика, но, как только водяной столбик проник под дно "саркофага", стук прекратился. Повисла наэлектризованная тишина. Затем снова раздался стук, с удвоенной силой. – Выпустите его! – взмолилась Кэтрин. – Пожалуйста! Так же нельзя!
– Утопленник умирает мучительной смертью, – возвестил похититель, описывая неторопливые круги вокруг Кэтрин. – Твоей помощнице, Триш, это тоже стало известно. Кэтрин все слышала, но смысл слов до нее не доходил.
– И я, если ты помнишь, как-то раз едва не утонул – в вашем имении на Потомаке. Твой брат выстрелил в меня, и я провалился под лед у моста Зака. Во взгляде Кэтрин полыхнула ненависть. "В тот вечер ты убил мою мать!" – В тот вечер боги спасли меня. И показали… как приобщиться к их сонму.
Поступающая в ящик вода была теплой – температуры тела. Ее уровень уже поднялся до нескольких дюймов, и обнаженная спина профессора погрузилась в нее полностью. Чувствуя, как холодок страха вползает под кожу, Лэнгдон осознал неотвратимую реальность.
272
Д. Браун. "Утраченный символ" "Я скоро умру". В паническом страхе он снова принялся молотить изнутри по крышке ящика.
