– Конечно, Амирана. У нас для всех есть дела. Если ты об этом… - ответила я, все еще рассматривая ее, как врага.
– Да, я бы могла чем-то помогать этим маленьким девочкам, - ее тяга именно к малышкам была понятна – в ее сердце было очень много нерастраченной любви и заботы.
Я улыбнулась про себя, представив, что скажет на ее «маленьким девочкам» Мэри. Она твердо была уверена, что сама прекрасно справляется со всем. Ну, да и ладно, лишь бы ворота держали на замках.
В каждом доме была кухня на первом этаже, рядом столовая, которая была и гостиной, и местом для учебы. Пара комнат на первом этаже и остальные шесть на втором. Младших мы пока решили поселить у себя в пустых комнатах. Так и мне, и Мэри было спокойнее.
Мне не пришлось долго разъяснять Витору, что из себя представляют двухъярусные кровати. Плюс такой новинки был очевиден – в комнату можно было поселить вдвое больше детей.
Когда дом для мальчишек был готов, я и все более – менее взрослые барышни нашей общины бросились туда, чтобы застелить полы, перенести сшитые матрасы, постельное белье и повесить шторы. За два дня помещение стало выглядеть жилым. Подсохшая печь в кухне и очаг в гостиной, которые грели и второй этаж, если переставить задвижки в нужную сторону, затопили ранним утром, чтобы проверить за день.
Печник, пока работал на обоих домах, отметил троих мальчишек, которых с радостью взял в ученики. Витор заплатил ему за содержание, и мы проводили наших будущих умельцев на целый месяц к мастеру.
Все крутилось и вертелось вокруг, словно вьюга. Дни летели с бешеной скоростью. В середине лета дом для девочек был достроен. А у нас уже отцвели первые кусты, некоторые деревья, которые в этом году не торопились дать урожай, но обещали на следующий год порадовать первыми плодами.
Дэйзи следила за тем, чтобы все занимались именно тем, к чему лежит душа, а сложную работу делили на всех.
Я не представляла раньше, что можно вот так, самим построить вокруг себя жизнь. Теперь мы отвечали не только за свои поступки, но и за поступки наших детей. Хорошо, что участки находились на окраине, и особо любопытных были единицы. О нашей общине знал городничий и его жена. Они помогали нам, чем могли. Ленисия приезжала, чтобы научить девочек ухаживать за цветами, и всегда являлась с полными руками саженцев и свежих фруктов. Городничий иногда привлекал старших мальчишек к поимке новых бездомных малышей – они-то знали, где надо искать, поскольку сами недавно жили в норах, о которых местные органы даже не знали.
– Через год домов будет мало, Полианна, - задумчиво сказал Филипп, уставившись в потолок. Я же думала, что он заснул, и сама начала проваливаться в сон, но его голос полностью вырвал меня из дремы.
– Значит, построим еще, - ответила я и повернулась к нему.
– Я не об этом. Они растут, и со временем начнутся споры, а то и больше. Такое количество подростков в одном месте так или иначе приведёт к конфликтам, - продолжал он.
– Я кое-что знаю о пубертате… парнишкам от шестнадцати лет хорошо помогает армия или спорт. Физическая активность – лучшее лекарство против бушующих гормонов.
– Я плохо понял, что ты сказала, но про армию ты права… А второе… «спорт». Это что?
– Это физическая активность. Не работа, а … допустим, бег. Или подтягивания, или плавание. Это спорт. Когда человек занимается спортом, он не ощущает, что это работа, понимаешь, это как будто отдельное, это называют активным отдыхом. Ну и спорт делает тело сильным и выносливым, - добавила я.
– Полка, я не знаю, откуда ты это знаешь, но готов подтвердить, что если приливает ярость, я просто бегаю.
– Ты? Бегаешь? Я ни разу не видела, чтобы ты бегал кругами, - хихикнула я.
– А и не надо кругами. Я бегал в лес, когда не мог решить какую-то проблему и злился. Хотелось врезать кулаком в стену или пнуть двери, но я просто бежал в лес до тех пор, пока не уставал, и эта злость не проходила.
– Ну вот, видишь. Ты сам нашел ответ. Я могу помочь тебе кое в чем, - я села в постели и поняла, что сон потерян.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– В чем? – он тоже сел и спустил ноги с кровати, словно прямо сейчас я собиралась пойти и решать эту его задачу по борьбе с пубертатным настроем и молодежной агрессией.
– Мы сделаем полосу препятствий. За нашим домом огромный лес. Там мы ее и построим, - теперь уже и я спустила ноги с кровати и потянулась за теплым халатом.
– Ты куда? – он тоже встал и начал надевать свой халат.
– Щас увидишь. У меня есть идея. А еще, надо поесть, Витор. Раз уж ты нас разбудил, то соизволь накормить, - засмеялась я и чуть подтолкнула его к двери. Он поджег светильник и пошел вперед.
– Зачем мы вышли на улицу? – спросил он, когда я открыла входную дверь и прошла по мощеной камнем дорожке метров сто.
– Смотри, так мы не помешаем человеку спать, - я указала на окно во флигеле, где горели пара ламп. – Эвити рисует, а значит, не спит. Можешь шишкой бросить в окно? Она мягкая, не разобьет, - я подняла с земли две шишки и подала мужу.
Витор стоял и неуверенно смотрел на меня. Потом улыбнулся и передал мне светильник:
– Конечно, могу, - первая шишка улетела на крышу. Он хмыкнул и взял из моей ладони вторую. Она глухо бумкнула по ставне и свет за окном начал дрожать. Потом тень надвинулась на окно, и Эвити раздвинула шторы.
– Что случилось? – шепотом спросила она.
– Ты не спишь? – задала я глупый вопрос и хихикнула снова.
– Нет, и не собираюсь пока, если ты об этом, - прошептала Эвити.
– Идем в кухню. Видимо, мне вот так придется звать тебя ночами. Лестница во флигель очень крутая, и я смогу побывать у тебя в гостях только после того, как родится этот карапуз, - я указала на живот, и мы вместе с Эвити засмеялись.
– Идем, я зажгу очаг в кухне и пойду спать, - поторопил меня Витор.
– Ну уж нет. Сам меня разбудил, так будь добр, досмотри все до конца, - засмеялась я и он поддержал меня, только как-то не очень радостно.
Я быстро рассказала Эвити что такое полоса препятствий, и от каждого момента Витор хлопал себя по коленям от простоты, которую я предлагала. Те, кто хоть раз видел эти армейские штучки или участвовал в преодолении полосы препятствий, никогда не забудут, что она из себя представляет.
К утру мы имели готовый рисунок будущей полосы, съели кусок сыра, небольшой батон холодной ветчины, половину каравая хлеба, три раза ставили чайник и зажарили рисовый пудинг, посыпав его сахаром.
Пришедшая утром дежурная, которая должна была разжечь печь и поставить воду в котлах на утреннюю кашу и чай, просто обалдела от того, что мы веселые и сытые рисуем себе что-то и смеемся как дети.
– Все, теперь точно спать, - потащил меня Витор и подгонял Эвити: - и ты тоже. До обеда можете валяться, а как позовут к столу, чтобы обе явились моментально.
– А ты, что, не собираешься спать? – переспросила его я, когда Витор привел меня в комнату и начал натягивать брюки.
– Нет. Я поеду к Артуру. Они быстрее соберут то, что вы здесь нарисовали, а спать я лягу вечером, но пораньше. У нас слишком много дел, Полка, - с этими словами он поцеловал меня и вышел из комнаты. Через несколько минут я услышала, как он верхом выезжает из ворот.
Я засыпала с мыслями о девчонках. Для мальчиков мы отдушину придумали. А для девочек?
– Полка, ну, милая, вставай. Иначе, вечером снова бессонница навалится, - Витор говорил со мной, как с ребенком, а мне было лень открыть глаза. Солнце во всю уже светило в окно.
– Это у кого еще бессонница, надо посмотреть, - я откинула одеяло, перевалилась на бок и села. – Ты так и не спал?
– Нет, мы с Артуром все продумали. Ребята начали делать эти ваши штуки для полосы препятствий. А еще, вот что придумали, - он подал мне платье, и я старалась не запутаться в нем, переодеваясь.
– Что?
– Мы с Артуром сами начнем соревноваться, а ребята и к нам подтянутся.
– У тебя еще ноги не полностью восстановились, Витор. Ты еще хромаешь, если долго на ногах, вот и сейчас, - указала я на его походку. Он мерил комнату шагами, пока я причесывалась.
