Вот почему мы потратили долгих шесть дней в Асуане на переговоры с египетскими властями, на телеграммы, объяснения, доказательства, убеждения, снова телеграммы и ожидание…
— О, это трудно, — сказал нам асуанский мудир, глава административной власти Верхнего Египта, прочитав в своей канцелярии рекомендательное письмо из Луксора. — Очень трудно. Все, что я могу сделать для вас, это поговорить с капитаном пограничной стражи. У него свои инструкции. А разрешение из Каира у вас есть?..
— Нет. Там нам сказали, что разрешение выдается в Асуане…
— Это неверно. Лишь военное министерство в Каире вправе выдать такое разрешение. Попытайте счастья у командования пограничной стражи. Я позвоню туда…
В нескольких километрах за Асуаном на восточном берегу Нила на краю пустыни расположился последний опорный пункт Египта — Шеллаль. Одинокий форт с канцелярией таможенного пункта, где на стенах развешаны подсумки с боеприпасами и несколько винтовок. Кругом пусто и уныло. Лишь жаром пустыни пышут белые стены, остывающие немного за несколько ночных часов перед рождением нового дня.
Один из самых удивительных таможенных пунктов в мире. Здесь вы не увидите пограничного шлагбаума, неизбежного на любой таможне. Напрасно искали бы вы и его двойника где-нибудь за углом в соседней стране, в нескольких стах метрах по песчаной тропе.
Шеллаль является воплощением finis terrae.[55]
Самый близкий суданский пограничный пункт удален от него на расстояние 350 километров. Кажется, будто две неприятельские армии боятся встречи на «ничейной земле», на земле мертвенно желтой пустыни жажды и медленной смерти.
Покой и мертвая тишина царят в форте Шеллаль. Их нарушают время от времени лишь вооруженные дозоры аскеров на верблюдах, когда они возвращаются с обхода, да прибытие речного парохода, который очень редко бросает якорь внизу у нильских берегов.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди в стенах форта потеряли чувство времени.
— Good morning, — не торопясь ответил на наше приветствие капитан пограничной стражи, когда мы вошли в его канцелярию. Он с шумом отодвинул стул и снял со стены портупею, чтобы надеть ее на полотняную униформу. — Мне уже звонили снизу. Чего вы, собственно, хотите?..
Мы повторяем свою просьбу о разрешении продолжить путь на юг. Мы хотим провести длительное испытание машины в условиях пустыни…
— Это исключено. Вы ведь знаете, что здесь недавно погибли две автоколонны. С тех пор правительство запретило проезд…
— Но ведь полковник Ле-Блан проехал здесь в апреле этого года на двух «виллисах»…
— Откуда вы это знаете? — спросил удивленно капитан.
— Мы беседовали с ним три недели назад в Каире и получили от него всю необходимую информацию о самых трудных участках. Кроме того, мы основательно подготовились к переезду. У нас с собой запасные части, так что необходимый ремонт мы сможем провести сами на месте. У нас есть хороший авиационный компас со «спитфайра», месячный запас консервов, два брезентовых мешка с 80 литрами воды, запас бензина. У нас с собой также специальные военные «sandchannels» — брезентовые пояса с бамбуковыми палочками для подкладывания под колеса на мягком песке. Нам не нужно брать с собой запаса воды для охлаждения мотора, так как у него воздушное охлаждение. А посмотрите на наши шины — они ничуть не сносились…
— Сколько поедет машин? — перебил наши разъяснения капитан.
— Одна, — прозвучал краткий ответ.
— В таком случае нет смысла и разговаривать. Египетское правительство вам не даст разрешения, потому что оно не сможет поручиться за ваши жизни.
— Мы поедем на собственный риск и страх…
Краткое молчание, а затем резкая команда на арабском языке. В комнату вошел высокий мускулистый суданец в форме сержанта и энергично доложил о своем прибытии.
— Этот человек хоронил в пустыне людей из двух автоколонн. А они все также подписали у меня обязательства, что едут на свой риск и страх, — сказал капитан, сопровождая свои слова выразительным взглядом. — Вы еще молоды. Я ведь вам добра желаю…
— Но полковник Ле-Блан ведь проехал же на двух машинах. Дадите ли вы нам разрешение, если мы достанем вторую машину?..
— Напишите заявление на английском языке на имя командующего пограничной стражей и подпишите обязательство, что всю ответственность берете на себя, — строго ответил капитан, недоуменно качая при этом головой. — Но знайте, что если вы вовремя не доедете до Вади-Хальфы, на поиски будут посланы отряды аскеров, а из Нижнего Египта — наблюдательные самолеты…
Полковник нас, наконец, принял, но просьбу немедленно отклонил.
— Капитан вам уже сказал, что обе последние колонны на восточном берегу потерпели неудачу. Западный берег настолько непроходим, что и полковника Ле-Блана с его «виллисами» нам пришлось вытаскивать из песка. После этого он отдал предпочтение восточному берегу.
После долгого разговора полковник помолчал, не спеша затушил окурок сигареты и вдруг поднялся со стула:
— Ну что же, поезжайте, но с тремя условиями. Вы достанете сопровождающую машину, испытаете при мне обе машины в пустыне и дождетесь разрешения из Каира. На свою совесть я этого не возьму.
18 колодцев на территории в 170 тысяч квадратных километров
После обеда к нам в маленькую гостиницу «Сент-Джемс» пришел заместитель коменданта полиции майор Насиф Искандер и привел с собой незнакомого человека.
— В мудирии вы говорили, что ищете машину, которая отправилась бы с вами в Вади-Хальфу. Я спрашивал по всему району, но никто не хочет рисковать. Вот Абу Сайд Исмаил, возможно, согласится, если сойдетесь в цене…
Торговались мы долго, как это обычно бывает в Египте.
— Итак, вы мне платите 35 фунтов, хотя это и цена как для родного брата, — сказал в заключение Абу Сайд с сокрушенным видом, стараясь скрыть радость по поводу выгодной сделки. — Я уступил вам 15 фунтов, чего бы никто другой не сделал. А что, если мой «форд» там останется? Кто мне за него заплатит?..
35 фунтов были царской платой за проезд до Вади-Хальфы и возвращение оттуда на барже вниз по течению Нила. Можно было голову дать на отсечение, что шоферу и проводнику, которые должны были сопровождать нас, Абу Сайд не заплатит и трех из своих 35 фунтов.
На следующий день три машины отправились по направлению к Асуанской плотине, за которой расстилалась пустыня. Безбрежная, сияющая самоуверенностью, молча поднимала она перчатку, вызывавшую ее на поединок.
— Что же, покажите мне в пустыне, на что способна ваша машина, — сказал капитан и велел шоферу своего «виллиса» ехать вперед. — Поезжайте за мной!..
