Чад со страхом наблюдал, как брат обвязывался веревкой. Такому крупному мужчине, как Уэйд, едва ли удастся пробраться через узкий проход между камнями. Тяжко вздохнув, Чад пробормотал:
– Не думаю, что это хорошая идея. – Уэйд пожал плечами.
– А у тебя есть идея получше?
Уэйд взглянул на кровать и тотчас же вспомнил о последних часах, проведенных с Шианной. Тогда ему казалось, что он находился в раю. Теперь же его не оставляла мысль о том, что адская ловушка захлопнулась. Не зная, что случилось с Шианной, Уэйд терзал себя самыми ужасными предположениями. Возможно, Хеден держал ее в плену и издевался над ней. Эта мысль казалась невыносимой.
Чад внимательно посмотрел на брата:
– Главное сейчас – выбраться отсюда. Если мы останемся в этой проклятой пещере, то ничем не сможем помочь твоей жене.
Уэйд понял, что брат догадался, о чем он думает, и в раздражении проговорил:
– Кажется, это у тебя привычка надолго застревать в пещерах.
Чад сокрушенно покачал головой:
– Очень жаль, братец, что ты не можешь обходиться без того, чтобы не переходить на личности. Тоскливо осознавать, что последние дни я проведу в этой подземной темнице.
Тяжело вздохнув, Уэйд тихо сказал:
– Пожалуй, ты прав, Чад. Мне всегда было хорошо с Шианной, даже в плохие времена…
Задержав дыхание, Уэйд погрузился в воду и начал свой путь вокруг валунов. На третьем повороте он застрял между камнями. Уэйд сделал попытку освободиться, но тут же понял, что ничего не получится. Открыв глаза, он увидел над собой тусклый лучик света, подняв вверх руку, Уэйд почувствовал, что его пальцы уперлись в низкий свод, причем над самим сводом воды уже не было.
Отчаянным усилием Уэйд все-таки сумел высвободить плечи и подтянуть колени за долю секунды до того, как кончился воздух в легких. Протиснувшись между валунами, он рванулся вверх и сделал вдох.
Чада охватила дрожь, когда он услышал глухой кашель и невнятное бормотание брата.
– Уэйд, ты слышишь меня?! – крикнул он. Уэйд сделал еще один вдох и прокричал в ответ:
– Следуй за веревкой, Чад! Будет тяжело, но ты сможешь добраться до меня, если поглубже вдохнешь.
Чад осторожно вошел в воду.
– Уэйд, а что ты собираешься делать дальше? Впрочем, выхода нет, верно?
Чад не знал, что лучше – утонуть или умереть от голода. И то и другое мало привлекало.
– Черт, я не знаю, что делать! – прорычал Уэйд. – Надо вместе подумать и решить, возвращаться или же рискнуть и идти дальше через этот проклятый туннель!
– Идти дальше? Но я не уверен, что смогу протиснуться через это отверстие. Твой энтузиазм мне не поможет.
– Поторопись, черт возьми! – закричал Уэйд. – Если мы протянем до ночи и лишимся источника света, то тогда наверняка не найдем дорогу.
– Как будто у нас есть выход, – усмехнулся Чад. Он быстро прочел молитву и, набрав в легкие побольше воздуха, погрузился в воду.
Уэйд ждал, когда в узком проходе между валунами появится голова Чада. Казалось, прошла вечность, прежде чем он увидел брата. Уэйд понял, что Чад уже задыхается, и, пытаясь помочь ему, подтолкнул его вверх. С жадностью сделав глоток воздуха, Чад пробормотал:
– Черт побери, я чуть не задохнулся.
– Но я же не позволил тебе утонуть, – заметил Уэйд. Теперь братья сидели в воде между валунами и с трудом могли пошевелиться. Какое-то время оба молчали. Наконец Уэйд спросил:
– Так что же будем делать? Пойдем вперед или вернемся?
Чад мысленно отметил, что в туннеле с каждой минутой становится все темнее.
– Ты не забыл захватить ножку стула, чтобы измерить ширину и глубину туннеля?
– Я думал, она у тебя, – ответил Уэйд, поворачиваясь, чтобы снять судорогу в ноге.
Уэйд какое-то время вглядывался в темный проход впереди.
– Я всегда шел первый, Чад. Наверное, потому, что родился первым.
– Твое чувство юмора подмокло, – съязвил Чад. – Кроме того, мать всегда любила тебя больше. Она выполняла все твои желания и капризы.
– Тогда как же ты объяснишь тот факт, что гниль затронула именно тебя? – в тон брату проговорил Уэйд.
– Хорошо, братец, иди первым. – Чад неожиданно улыбнулся. – Но если мы не выживем, то я хочу, чтобы ты знал: я всегда гордился тем, что у меня такой брат…
Уэйд усмехнулся и проворчал:
– Не будь таким сентиментальным. Это тебе не идет. – Сделав глубокий вдох, Уэйд погрузился в воду. Под водой не было ни лучика света, царила абсолютная темнота. Проход оказался таким же извилистым, как и прежде, но Уэйд был полон решимости идти до конца… или умереть. По крайней мере у Чада был шанс вернуться.
Почувствовав ногой руку брата, Уэйд нахмурился. Черт возьми, Чад не стал ждать, когда все станет ясно, и сразу последовал за ним. Выходит, у него не будет возможности повернуть обратно. И если ему, Уэйду, суждено умереть, то и брат погибнет с ним рядом.
И тут Уэйд снова вспомнил Шианну, и перед его мысленным взором возникло ее прекрасное лицо. Он уже готовился встретиться с Творцом, а ее образ все еще был с ним. Вероятно, ему следовало бы раскаяться в грехах и не думать о той, которая доставляла ему только беспокойство. Но он не мог о ней не думать. Проклятие, Шианна крепко засела в его сознании. Впрочем, это ненадолго, поскольку запас воздуха на исходе. Еще несколько секунд, и они потеряют сознание…
В этот момент Уэйд наконец-то понял, что бороться бесполезно. Он сдался и, уже теряя сознание, мысленно попрощался с Шианной.
Глава 17
Маманти нахмурился. Он снова и снова издавал одинокое уханье совы, прикладывая ко рту ладонь. Его мучили дурные предчувствия. Возможно, Шианна нуждалась в помощи. Он приехал сюда в надежде избавиться от тревожных мыслей, но Шианна ему не отвечала, и это еще больше его встревожило.
Маманти полагал, что зеленоглазый белый человек удерживал Шианну силой, поэтому она не могла к нему приехать. Но Маманти не обвинял Уэйда в том, что тот удерживал эту восхитительную женщину. Нет, скорее он восхищался тем, как настойчиво Уэйд ее добивался. Но достоин ли Бердетт такой женщины, как Шианна? На этот вопрос Маманти пока еще не мог ответить.
Разочарованно вздохнув, он запрыгнул на своего мустанга. Размышляя о том, что не видел Шианну уже несколько месяцев, Маманти направился к Говорящему ручью. Он собирался посоветоваться с Великим Духом и спросить у него, будет ли очередной набег удачным для команчей и кайова.
Подъехав к группе индейцев, Маманти по-прежнему хмурился. Воины тотчас же бросились к нему; все были потрясены тем, что полноводный ручей вдруг начал мелеть. Заинтересовавшись этим происшествием, Маманти направился к берегу.
– Должно быть, боги рассержены на нас, – предположил один из индейцев. – Они не только не хотят с нами говорить, но и отказываются утолить нашу жажду.
