Шарики начали бегать по столу и подкатились к премьеру, остановившись на расстоянии двадцати сантиметров друг от друга.
— Пока что, вам это кажется похожим на фокусы, но это далеко не так. Попробуйте их сдвинуть или раздвинуть.
С некоторой опаской премьер толкнул один из шариков. Оба шара сдвинулись по лакированной поверхности. Взяв их в руки, он попытался раздвинуть их, а потом начал сжимать. Видя, что ничего не получается, премьер снова положил шары на стол.
— И что все это значит?
Александр попытался, вложившись в десять минут, объяснить, что все это значит.
— Я оставляю вам близнецов, вы можете показать их специалистам. Предупредите, шары нельзя нагревать выше четырехсот градусов, и если их разрывать или сжимать с усилием превышающим предел упругой деформации стального шарика, эффект квантовых близнецов исчезнет и останутся два обыкновенных стальных шара. В докладной записке, я попытался дать развернутую картину тех возможностей, которые открываются при применении близнецов, а также попытался аргументировать, почему нужно начинать именно с энергетики, а не с космоса. И большая просьба. Когда вы будете обсуждать эту тему с президентом и другими заинтересованными лицами, не пренебрегайте моим мнением при вынесении решений касающихся, как этого проекта, так и меня лично. Я готов к совместной работе, собственно ради нее и добивался этой встречи. Понимаю и готов принять определенные ограничения своих свобод. Но я буду очень разочарован, если кто-то начнет принимать решения за моей спиной. Более того, я не могу гарантировать, что буду их поддерживать, особенно если сочту их вредными для страны.
— Вы ведь гражданин Украины? О какой стране идет речь, позвольте уточнить? — круглое и добродушное лицо премьера стало жестким.
«Напрасно многие считают его мягким, он еще себя покажет, когда полтинник разменяет».
— Речь идет о стране, в которой я вырос и которой нет сегодня на политической карте мира, но поскольку Россия ее правопреемница, то можно считать, что о ней и разговор.
Глядя в спокойные и приветливые глаза необычного посетителя, премьер вдруг почувствовал к нему расположение. Он подумал:
«Привык ты, братец, что все вокруг медом льют, отвык от ершистых. Только те, что медом льют, всегда от тебя хотят побольше, а дать взамен норовят поменьше… нужно срочно доложить об этом изобретателе шефу, но сперва обсудить этот вопрос со специалистами. Если даже половина из его рассказа правда, то это бомба, и нужно принимать решение до того, как она рванет».
— Хорошо, Александр Владимирович, думаю, я вас понял. Ваши предложения будут изучены и с вами свяжутся. До свидания.
* * *
Саша возвращался домой, распевая программную песню:
«И вновь продолжается бой,И сердцу тревожно в груди.И Ленин, такой молодой,И юный Октябрь впереди…»
Ленина он недолюбливал, впрочем, как Маркса и Енгельса. Последних недолюбливал за то, что описав экономику капитализма, им не хватило ума остановиться и заняться чем-то безобидным. В результате родилась теория ошибочная по самой сути, противоречившая той философии, которую ребята переписав у Гегеля, неуклюже встроили в свои конструкции.
При чтении классиков его постоянно мучил вопрос, когда и где они наблюдали, как прогнав проклятого буржуя или выкупив у него производство, коммунары денно и нощно повышали производительность труда, честно делили нажитое непосильным трудом, развивая при этом производство и конкурируя на протяжении длительного периода времени с теми же ненавистными кровососами. Не было такого. А значит никаких новых производственных отношений, зарождающихся в старом, выжившем из ума обществе, не было, как не было и новой экономической модели.
И пролетариата, как революционного класса, никогда не было, и быть не могло. Ибо никогда в истории пролетариат, как класс, не интересовался вопросами управления, как производством, так и обществом в целом.
Маленького, беспринципного, жестокого и гениального интригана совершившего в России революцию бомжей, бандитов и несостоявшихся гениев, он недолюбливал еще больше. Во-первых, за то, что он был врун, а не марксист. Все его мысли занимала революция, как самоцель. Придти к власти, уничтожить царя и старую элиту, построить в России капитализм наподобие САСШ того времени, так Саша понимал его глобальный план. Первую часть задачи он выполнил на отлично. Вместе с элитой, правда, вырезал и часть народа в гражданской войне и несознательных крестьян, протестующих против того, что их морят голодом, отбирая весь урожай. Как говорится: лес рубят — щепки летят. Кто тот народ и тех крестьян считал, мелкобуржуазный элемент…
Затем, ускоренными темпами начал строить капитализм, объясняя товарищам по партии, мол, без этого никак. Саша часто думал, как развивалась бы история, проживи вождь чуть подольше. Такая развилка истории, с его точки зрения, кончилась бы весьма печально. Через двадцать лет НЭПа страна выглядела бы, как сегодня, через двадцать лет капитализма. Полные прилавки, мизерные результаты в экономике, промышленность и армия на уровне чуть выше Польши, чуть ниже Чехии того времени. Затем неминуемый разгром от совместного удара Европы и Японии в 1941 году или еще раньше.
Но неведомые законы глобального Равновесия вовремя утащили тонкое тело вождя подальше от нашего плана реальности, а товарищи по партии, ученье Маркса, восприняли слишком всерьез. Товарищ Сталин, перестреляв все бандитское революционное кодло, за что потомки еще поставят ему памятник, решил таки построить социализм. И построил.
Единственное, с чем Саша не соглашался, что это, мол, первое социалистическое общество в истории человечества. Далеко не первое. Из обществ со сложной социальной структурой и экономикой, первое социалистическое общество создали египтяне. И просуществовало оно несравнимо дольше и организовано было получше.
Он, как многие, задавал себе вопрос. А могла ли система, построенная Сталиным просуществовать несколько дольше? Могла легко. Достаточно было сделать две вещи. Вождю вовремя, лет в шестьдесят пять, уйти на пенсию, оставив вместо себя преемника. Второе, поскольку система построена на идее, отказаться от материализма, вернуться к христианству, оставив лишь учение Христа и выкинув все остальное. После этого честно заявить, мол, наше общество самое справедливое, а все остальные — прислужники дьявола. Под это дело легко можно было подвести серьезную, непробиваемою, теологическую базу.
Слугам народа (бюрократии) строго следовать указаниям Иисуса, а НКВД за этим внимательно наблюдать. Такого рода теократическое общество имело высокие шансы выживания, поскольку не ставило бы своей целью бодаться с буржуями там, где не надо: в уровне жизни, кто больше сожрет и тому подобных глупостях. А коммунисты соревновались бы в морали с попами. Всем было бы чем заняться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
