— Эй, Аарон! — вдруг крикнул мистер Твид. — Ты выиграл!
— Черт! — донесся ответный вопль. — Ясно, выиграл!
Повернув голову, Кларисса обнаружила в двух шагах от себя… белобрысого (в отличие от Аарона) коротышку (в отличие от Аарона), с признаками застарелого алкоголизма на юном лице (в отличие от Аарона).
Плюс совершенно ей незнакомого.
— Тут, что ли, мое место? — спросил незнакомец у Клариссы, причем разговор их демонстрировался на двух гигантских экранах, висевших на дальней стене. Устроитель судорожно тряс головой, пытаясь придумать, как выдоить побольше из этой сцены.
Незнакомец отодвинул стул и поднял с пола именную карточку.
— Аарон Мейсон, — заплетающимся языком прочел он. — Это я, верно, детка? — И повернулся к стоявшей рядом блондинке, такой пьяной, словно ее только что вылили из бутылки. Та захихикала.
— Картина, выходит, ваша? — обратился к нему устроитель аукциона. — Я вас понимаю — есть повод выпить!
Человек, назвавший себя Аароном Мейсоном, вспомнив о присутствии Клариссы, вылупил на нее глаза:
— Аарон Кингсли Мейсон, — представился он. — Как поживаете?
И опрокинул Клариссе на колени стакан воды, потянувшись с рукопожатием.
Мистер Твид с раздраженным видом поднялся, покачал головой и передал Клариссе салфетку.
— Черт возьми, Аарон, прекрати дурачиться. Ты же знаешь, кто это… Она твоя жена.
24. Дело плохо
Пока Аарон номер два пялился на Клариссу, пытаясь переварить полученную информацию в мозгу, насквозь промоченном текилой, Кларисса сделала то единственное, что ей оставалось при столь враждебных обстоятельствах, — она сбежала.
Надо сказать, что даже в лучшие (а хуже, собственно, и некуда) времена Кларисса на дух не переносила физкультуру. Впрочем, в детстве она бегала очень неплохо, быстрее всех в классе, включая и мальчишек, но бросила бег, когда отец прошелся насчет «слишком толстых ляжек», добавив при этом, что она ведь не какая-нибудь чернокожая, а бег вообще мужской спорт. Поэтому с шестого класса Кларисса не бегала. Не побежала даже в тот день, в седьмом классе, когда явилась в школу с выросшей за лето грудью и Джо Лестер ухватил ее за лифчик и обозвал «Монго-Бонго».
Зато сегодня она бежала, как та, прежняя Кларисса, девчушка в ослепительно новых белых «адидасах». На седьмом месяце беременности, огромная, как дом, она сбила с ног пару-тройку вечерних платьев, один или два смокинга и, кажется, столик номер сто восемь. «Дерись или беги», — был ей голос, и Кларисса предпочла бегство. Бегать она, как выяснилось, по-прежнему умела.
Минуту спустя она была уже снаружи. Народ косился, но не подходил, очевидно из опасения, что начнутся роды и придется везти ее в больницу.
Отдышавшись, Кларисса сбросила туфли и с высоко поднятой головой направилась мимо служителя парковки прямиком к своему БМВ (услуги парковщиков — четыре доллара — «Климат» не оплачивал). Едва втиснувшись в машину, из которой тоже выросла, как из одежды, Кларисса нырнула в сумочку за мобильником.
Грэйви не было дома. Щелкнул автоответчик. Пейджер был выключен.
Дженнифер не было дома. Щелкнул автоответчик. Пейджер не работал (несчастный случай с участием стиральной машины).
Поло не было дома. По мобильному ответила, но тут же отключилась. Пейджер она никогда не брала с собой.
Саймона не было дома. Номер его мобильника Кларисса еще не успела записать в память телефона, а наизусть не запомнила.
— Всеобщий заговор! — взвыла Кларисса. От отчаяния она готова была позвонить Сьюзи (новость-то, как ни крути, с большой буквы… со всеми большими буквами), но вовремя опомнилась.
Перебрав возможные варианты (включая братьев-близнецов — Убийство и Самоубийство), Кларисса заплакала. Одна слезинка покатилась за другой, понемногу превращаясь в соленый поток. Кларисса чувствовала себя мокрой, беременной, непонятно-за-кого-вышедшей неудачницей.
Ей все же достало присутствия духа взглянуть в зеркальце: не хватало еще, чтобы тушь размазалась! Даже когда твоя жизнь превращается в историю из рубрики «Жизненные истории» журнала «Гламур», выглядеть нужно, как подобает.
И она начала смеяться. Сначала улыбнулась. Потом хихикнула. Прыснула — и наконец в приступе безудержного хохота рухнула головой на руль.
По накалу эмоций беременность вполне можно сравнить с ухабистой дорогой.
Кларисса в полной мере осознала: ее, мастера-кукловода, виртуозно обвел вокруг пальца обаятельный жулик (псевдо-Аарон), и винить ей в этом некого, кроме самой себя. По реакции баклажанного мистера Твида было ясно, что не кто иной, как подлинный Аарон Мейсон сейчас наслаждается семгой сомнительной свежести, приятным состоянием опьянения и нежной заботой клона Памелы Андерсон… В то время как у Клариссы оставался единственный, но весьма злободневный вопрос…
— Проклятье, но кто же тогда такой псевдо-Аарон? — произнесла она вслух. — За кого я, черт меня подери, вышла замуж?
Она знала только одно: этот чертов ублюдок над ней посмеялся и теперь, как сказал бы Рики Рикардо, «должен, на фиг, объясниться».
Эмоции Клариссы вновь сделали крутой разворот, и вовремя: впереди маячил дорожный знак с надписью: «Помешательство».
— К черту эту скотину! — вопила она, на всех парах мчась прочь от опасного знака. — К черту его ямочки на щеках! К черту его «гусиные лапки»! Дважды к черту его широкие плечи! И к черту его хромоту! Кому это надо?! Черт! Да я могу бегать как чертова газель! Он мне не нужен! Мне вообще не нужны мужики! Сама справлюсь!
К востоку от Уилшира Кларисса уже вполне успокоилась и теперь жалела лишь о том, что не успела прихватить дармовую сумочку с подарками. Но тут же решила, что эта забывчивость — хороший знак. Быть может, она, наконец, повзрослела.
25. Привет тебе, мое второе я
В то утро псевдо-Аарона разбудили бы в четыре сорок пять, если бы к этому времени он не был уже на ногах и не трудился над первым черновым вариантом сценария «Веселого развода» (рабочее название). Рукопись пришла два дня назад, а на сегодня режиссер назначил общий сбор.
Сценарий был ужасен, чего и следовало ожидать. Студия наняла сценариста, известного, во-первых, тем, что он никогда не писал сценарии сам — их творили наивные «литературные негры» из Калифорнийского университета; во-вторых, тем, что заграбастывал все незаслуженные почести (а когда с почестями не спешили, то выбивал их через суд, поскольку в прежней жизни был юристом). В начале карьеры он удостоился номинации на «Оскар» (как соавтор сценария, и никто до сих пор не знал, что он сделал с трупом коллеги) и с тех пор пожинал лавры, включая вторую квартиру в Париже, третью — в Нью-Йорке, частную школу для детишек и вставные зубы, белоснежные, как эскимосское иглу.
