Халвенингом!
Хартелла: Пожалуйста, не говори Аноми, что я знаю это, потому что я нарушила правило 14, но ЛордДрек — черный!
Хартелла: Так как же он может быть сторонником превосходства белых?!
Хартелла: Морхауз?
<Хартелла покинула канал>
<Приватный канал закрыт>
<Открылся новый приватный канал
<10 апреля 2015 23.41>
<ЛордДрек приглашает Вилепечора>
<Вилепечора присоединился к каналу>
ЛордДрек: ЗАКРОЙ СЕЙЧАС ЕБАЛО
ЛордДрек: Я блядь не шучу.
ЛордДрек: скажи мне правду: ты говорил с Аноми о биткойне?
Вилепечора: да, немного
ЛордДрек: ты тупой засранец
ЛордДрек: Что я тебе говорил, когда мы начинали эту работу? Мы просто пара задротов, помешанных на сраном мультике.
ЛордДрек: что еще ты ему советовал?
Вилепечора: ничего
ЛордДрек: Нам не нужно, чтобы этот урод Морхауз рассказал о нас свиньям.
ЛордДрек: Так что заткнись нахуй и следуй моим указаниям.
ЛордДрек: если я узнаю, что ты тут размахиваешь членом, рассказывая Аноми, как покупать вещи не оставляя следов…
Вилепечора: Я не делал этого
ЛордДрек: лучше бы ты, блядь, не делал.
Вилепечора: я не делал.
ЛордДрек: Увидимся завтра у мамы с папой.
ЛордДрек: и там поговорим подробнее.
<ЛордДрек покинул канал>
<Вилепечора покинула канал>
<Приватный канал закрыт>
<Открылся новый приватный канал
<10 апреля 2015 23.46>
<Папервайт приглашает Морхауза>
Папервайт: ты мой герой, мать твою
<Морхауз присоединился к каналу>
Папервайт: Это то, что остальные из нас боялись сказать.
Морхауз: Или они, или я, а я нужен Аноми куда больше, чем они.
Морхауз: Он не смог бы сделать ничего из этого без меня. Его кодирование — дерьмо.
Морхауз: Я сейчас достаточно зол, чтобы сказать тебе, кто он.
Папервайт: не надо
Папервайт: Ты потом будешь себя ненавидеть.
Папервайт: он все еще твой друг.
Морхауз: правда?
Папервайт: Ты говорил мне, что вы были очень близки.
Морхауз: уже нет
Морхауз: иногда я думаю, что это сделал он
Папервайт: что сделал?
Морхауз: как ты думаешь?
Папервайт: перестань
Папервайт: это безумие
Папервайт: зачем ему это?
Морхауз: буквально все, что его волнует, это игра Дрека.
Морхауз: быть главным в игре и быть лидером фэндома в Твиттере.
Папервайт: это не мотив.
Морхауз: не для нормального человека
Морхауз: ладно, забудь, что я это сказал
Морхауз: Мне в последнее время как-то не по себе от него.
Морхауз: как твоя мама?
Папервайт: хорошо
Папервайт: Она прошла три сеанса химиотерапии.
Папервайт: ее волосы начинают выпадать.
Папервайт: но пока все работает.
Морхауз: Да. Скрестим пальцы
Папервайт: xxx
Папервайт: слушай, я знаю, что это прозвучит неуверенно.
Папервайт: но ты же не общаешься с Фиенди1 в тайне от меня?
Морхауз: Нет, конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?
Папервайт: Это просто то, что Аноми сказал на канале модов — “уютный маленький чат”.
Папервайт: если бы ты был би, это не имело бы для меня значения.
Морхауз: Я не би, я натурал и я не разговаривал с Фиенди1 на приватном канале больше года.
Папервайт: хорошо! только из того, что люди говорили здесь, похоже, что ты нравился Фиенди1.
Морхауз: Точно нет, не в этом смысле.
Папервайт: Я хочу спросить тебя еще кое о чем, но боюсь, что ты испугаешься.
Морхауз: спроси
Папервайт: ты инвалид?
Морхауз: почему ты меня об этом спрашиваешь?
Папервайт: Мышонок, для меня не имеет никакого значения, если бы ты был таким.
Морхауз: почему ты так решила?
Папервайт: ну, это было просто то, что однажды сказал Фиенди1
<Морхауз покинул канал>
Глава 32
И все наши наблюдения закончились
Об искусстве и письмах,
жизни и человеке. Гордо сидели мы, мы двое, на высоте,
На троне нашей объективности;
Скудные друзья, не любовники (каждый утверждает),
Но бесполые, безопасные философы.
Эми Леви
Философия
В течение пяти дней, которые прошли до следующей встречи Страйка и Робин, они общались только по смс и электронной почте. Именно почтой Страйк сообщил Робин, что агентство взяло на себя еще одну работу: найти что-то, дискредитирующее Джейго Росса, что можно было бы использовать против него, чтобы предотвратить втягивание Страйка в дело о разводе Россов. Поскольку Страйк не сказала Робин, почему Джейго может подозревать его и Шарлотту в любовной связи, Робин получила свежую почву для болезненных домыслов, и, несмотря на недавнее признание самой себе, что она, возможно, просто влюблена в своего делового партнера, она никогда не испытывала такого сочувствия к женщинам, которых, по словам Илсы, он вывел из себя. Обычно она позвонила бы ему, чтобы обсудить свежие подробности дела, которое Райан Мерфи передал ей по телефону, — странное поведение телефона Эди Ледвелл, который после смерти своего владельца переместился с Хайгейтского кладбища в окрестности пруда на Хэмпстед-Хит, — но вместо этого она предпочла передать информацию по электронной почте.
Тем временем Страйк находился в не совсем привычном положении, чувствуя, что его жизнь превратилась в одну длинную процессию эмоциональных требований, которые он не мог удовлетворить, и физических требований, которые он едва мог выполнить. Его подколенное сухожилие продолжало болеть, и, несмотря на то, что он дважды в день смазывал его кремом, конец ампутированной ноги оставался воспаленным. Учитывая, что по его вине на агентство свалилась дополнительная работа, он старался работать как можно больше часов, чтобы освободить Дэва и Мидж для расследования дела Росса. Мало того, что это означало невозможность снять протез и отдохнуть, приложив к культе пакет со льдом, как посоветовал бы его специалист, он был вынужден отклонить приглашения и от Мэдлин, у которой были билеты на “La fille mal gardée” в Королевской опере, и от Люси, которая рассчитывала, что он проведет выходные в ее доме в Бромли с их недавно пережившим утрату дядей Тедом. Обе женщины не скрывали своего разочарования и досады, когда он сказал, что должен работать, а Страйк, который любил балет гораздо меньше, чем своего дядю, по крайней мере, нашел время, чтобы выпить кофе с Тедом перед его возвращением в Корнуолл.
Прогулки с любимым племянником тоже пришлось отложить на время. Растущая близость Страйка с Джеком была для него такой же неожиданностью, как и для сестры. До госпитализации Джека, когда Страйк был вынужден заменить родителей, застрявших в Италии, у него было мало добровольных контактов с тремя сыновьями Люси. Из этого травмирующего, случайного события выросла совершенно непредвиденная связь, которая укреплялась в течение следующих нескольких лет. Страйк искренне скучал по их с Джеком прогулкам, которые обычно включали в себя посещение мест, представляющих взаимный интерес, как правило, военных. Поскольку у Джека теперь был собственный
