Но есть и другой путь. Я знал, что он есть.
Есть Альянс.
Империя подтолкнула меня к мятежу.
Я взял еще стаканчик и оглянулся вокруг. Я не знал, как найти повстанцев. Я не знал, как примкнуть к ним. Но поискать можно и в этой закусочной, подумал я. Если я задам пару разумных вопросов, может, я и узнаю, где их искать. Я решил начать с иторианца, сидящего через несколько столов от меня.
Я выпил еще для храбрости, но прежде чем я двинулся с места, в закусочную вошел Люк, племянник Ларсов. С ним был кто-то, кого я не знал, и два дроида, которых выгнали.
Я подумал, а где же его дядя и тетя? И затем я продолжил думать. Ферма Оуэна и Беру располагалась довольно далеко от моей фермы и фермы Ариелы. Может, им пригодится пара – или две – лишних рук, пока все успокоится и мы с Ариелой сможем вернуться на свои фермы.
Затем мы сможем начать борьбу с Империей.
Ариела последует за мной в Альянс. Вероятно, и большинство фермеров тоже – после того что случилось сегодня. Помогут нам и йавы. Со временем, может, даже народ Песка поймет, что с ними случилось и что восстановление Республики положит конец зверствам Империи. Таким фермерам, как я, в странном союзе с йавами и, возможно, народом Песка, придется бороться за свое право жить в мире в том месте, которое мы зовем своим домом.
Как только я хорошенько обдумал все это, что-то подсказало мне, что я найду Сопротивление в горах и долинах водных ферм Татуина.
Что-то подсказало мне, что дела на Татуине скоро изменятся, да так, что имперским чиновникам и не снилось.
Что-то подсказало мне, что в конце концов однажды каким-то образом здесь воцарится мир.
И мы все-таки начертим карты мира.
Джудит Ривз-Стивенс, Гарфилд Ривз-Стивенс
Последняя ночь в кантине Мос Айсли
Шиставанская байка
[16]
Всего несколько мгновений прошло после выхода из гиперпространства – и все стало таким же очевидным, как отношения между хищником и жертвой. Вопреки информации, купленной кровью ботана, наполовину законченная Звезда Смерти над лесной звездой Эндора была готова к встрече того, что должно было стать неожиданной атакой. Флот повстанцев был обречен.
Сиврак ударил по кнопкам управления «крестокрыла» одновременно с тем, как адмирал Акбар отдал приказ начать маневр уклонения. Но это могло купить только несколько мгновений жизни. Имперский флот уже начинал выдвижение из сектора 47 – «звездные разрушители», крейсеры, волны ДИ-истребителей, и Сиврак знал – это была ловушка. Как всегда это была ловушка.
Шерсть на его морде встала дыбом и клыки сверкнули в рефлекторном оскале. На стандартном языке Альянса имя Лак Сиврака звучало как шиставанен, и он встречал опасность со всей первобытной яростью, которую эволюция и безвестные генные инженеры вложили в его клетки.
ДИ-истребители первыми устремились вперед, как будто «звездные разрушители» для финальной битвы не требовались. В пространстве уже расцвели цветы уничтоженных кораблей. Сиврак слышал приказы, пробивающиеся через статику имперских помех, и крики умирающих: защитить флот, невзирая на риск.
Сиврак взвыл от этого вызова. Ему уже давно было нечем рисковать. Все, что придавало смысл его жизни, было стерто в пыль на ледяных пустошах Хота.
Его губы растянулись в улыбке предвкушения охоты, когда Сиврак переключил орудия на ручное управление и повел корабль навстречу ДИ-истребителям. Через коммуникатор в шлеме он слышал, что медицинский фрегат атакован, но было слишком поздно для того, чтобы менять траекторию полета. Он действовал также прямолинейно, как в тот день, когда он впервые встретил ее.
Луна Эндора вращалась перед ним. Три ДИ-истребителя собрались в звено и изменили курс, чтобы встретить его «крестокрыл». Лучи из пушек Сиврака прорезали пространство, как сверкающие потоки крови, освобожденные ударом его клыков. Имперские корабли открыли ответный огонь, сближаясь быстрее, чем мог бы отследить даже глаз самого искусного охотника.
Но Сиврак рвался вперед даже еще быстрее. Двигатели его истребителя пронзительно взыли за его спиной, и он присоединился к ним, во все горло выкрикивая ее имя как боевой клич. Всепоглощающий рев превратился в громоподобное крещендо, когда лучи из орудий имперских кораблей ударили по защитному полю его истребителя.
Пространство деформировалось, погружая его в красный туман. Он ощутил завершение своего существования, начало небытия. И тем не менее где-то внутри этого водоворота Сиврак услышал слабые звуки музыки. Музыки, которую он слышал прежде. Очень давно. В день, когда он впервые вошел в кантину Мос Айсли, в сапогах, тяжелых от пыли Татуина, горящих от жара раскаленных двумя полыхающими солнцами улиц. Он провел лапой по лицу, давая глазам привыкнуть к искусственному свету, и ощутил царапины, оставленные песком на его клыках.
На секунду он почувствовал головокружение, как-будто его тело не ожидало вернуться в нормальную гравитацию так скоро после… после… он не мог вспомнить, после чего. Что-то об отражающем куполе. Что-то о… Звезде Смерти? Он потряс головой, прогоняя непонятное ощущение, и спустился по лестнице мимо детектора роботов, направляясь к стойке бара.
Не дожидаясь заказа, бармен выдал Сивраку его обычную кружку давленых гилденов, усики которых все еще извивались, свидетельствуя о свежести блюда. Сиврак жадно проглотил их, пытаясь понять, как это напиток может быть «обычным», если он никогда прежде здесь не бывал. Он был пограничным разведчиком – да, был, пока Империя не закрыла Пограничные Территории для новых исследований. А теперь он не более чем еще одно лишившееся работы существо, бегущее от Империи – и от любых политических конфликтов. И в Мос Айсли на его вкус было как-то многовато имперских штурмовиков. Он знал, что покинет город, как только у него будет достаточно кредиток для этого. Он… отодвинулся в сторону за миг до того, как йав промчался мимо него, торопясь к двери.
Сиврак испытал шок осознания. Он ожидал, что йав пробежит мимо него. Знал в точности, что йав будет делать в тот миг, когда они встретились…
Сиврак посмотрел мимо стойки туда, где часть бара напротив оркестра тонула в полумраке.
И увидел ее снова. Точно так же, как увидел ее когда-то в первый раз.
* * *
Он стоял у ее стола, наслаждаясь неповторимыми феромонами, обозначающими ее как самку, любуясь сложными изгибами небрежно обернутых вокруг кресла мускулистых колец, таких чувственных и в то же время достаточно сильных, чтобы раздавить череп банты. Она повернулась к нему, и ее челюсти открылись, обнажая ряды сверкающих клыков, самые короткие из которых были такой же длины, как когти Сиврака. Ее глаза, воспринимавшие пространство в диапазоне, далеко превышающем даже тот, в котором могли видеть сверкающие глаза шиставанена, развернулись к нему. Флорнские лампроиды – единственные разумные создания, существующие на планете, грозящей смертью любому, кто осмелится ступить на нее без ускоряющих имплантантов.
– Угостить тебя чем-нибудь? – лампроид чарующе свистнула.
Ее интонации были так знакомы и близки ему, будто они охотились и делили кровь тысячи раз.
Сиврак ощутил, что в баре поднялась температура. Он снял куртку и сел напротив нее – так же, как в первый раз.
Но это же и есть первый раз? Как могут два существа встретиться впервые – кроме как в первый раз?
– Лак Сиврак, – выдохнула она, и Сиврак понял, что каким-то невероятным образом она знала даже его имя в выводке.
– Дайс Ибегон, – ответил он, ошеломленный тем, что тоже знал, как ее зовут.
И так, как будто знал это всегда.
– У тебя неприятности, – сказала Дайс.
– Мы встречались прежде. – Сиврак говорил эти слова в сотне других баров, но в этот раз он имел в виду именно то, что сказал.
Но как мог он, прирожденный охотник, забыть о встрече с таким прекрасным убийцей?
– Ты уверен? – спросила лампроид.
Она обмакнула кончик хвоста в бокал с игристой осветленной кровью банты. Блики на поверхности напитка заставили Сиврака подумать об излучении силового поля. Не было ли чего-то другого, чем он должен заниматься? Может, он должен быть где-то еще?
– Там, у стойки, я знал, что йав в меня врежется, – сказал он.
– Да у йавов это обычное дело.
Сиврак сосредоточился, и к нему пришло новое воспоминание.
– Скоро войдет золотистый дроид.
Дайс брызнула в морду Сивраку кровью банты. Жидкость дрожала на кончике ее хвоста.
– Дроидов здесь не обслуживают, – сказала она.
Ее голос был влекущим и расслабляющим. Сиврак выдвинул острый как бритва коготь против ее розового кончика хвоста, завороженный ее глазами и бесконечными рядами игловидных зубов.
– Фермерский мальчишка с дроидом обсудят этот вопрос.
Дайс понизила голос, будто делясь секретом:
– И золотистый дроид уйдет.
Язык Сиврака метнулся вперед и похитил каплю крови с хвоста лампроида. Его когти сомкнулись вокруг бескостной плоти, ощущая стальные струны ее напрягшихся мышц.
