Он коротко вскрикнул и упал. И когда к нему подбежали, уже был мертв.
Глупо.
– Эскер! Эскер! Очнись!
До меня вдруг дошло, что битую минуту Витар орет мне на ухо и встряхивает как куклу. А я смотрю на останки Кая, не в силах поверить, что нахальный юноша погиб.
Порой кажется, огрубел и привык, сам начал превращаться в жестокую тварь. Но потом что-то все равно заставляет душу ныть.
– А? – прохрипел я. Посмотрел на младшего, потом увидел Дьярви, Хряка и русобородого Брана, еще нескольких гномов.
От отряда остался жалкий лоскут. Часть сгинули при отступлении, часть таки разбежались. Но оставшиеся отчаянно отбивались от Низших, махали топорами как мясники, с хаканьем и руганью, били щитами и кулаками. Орк выписывал клинком замысловатые восьмерки, рыжий колдовал. Причем бил созидающими плетениями, выращивал на пути демонов нечто наподобие стены.
– Нак… накрыло? Скажи… уф… ему… уф… если сейчас же не придет в себя, погоню пинками! – зло проворчал Бран, сбивая наземь очередную тварь.
– Эск! Что будем делать?
«Делать?»
Я вздрогнул и осмотрелся.
Оборонительных порядков союзной армии больше не существовало: оба вала взяты, подступы к лесу запружены войсками противника, а свободные и гномы отступали, бежали, гибли. Вражеская армада неумолимо надвигалась, давила, готовилась ворваться под кроны деревьев и начать избиение.
На холме, где располагался штаб, кипело сражение. Латники и демоны рвались вверх по склону. Сверкали огненные шары, блистали клинки. Туман и облачка Тьмы подползли почти вплотную, в них чудилось вялое движение и тянуло гнилью, разложением…
Снова игры разума. Запаха я не чувствовал в прямом смысле слова. Не больше, чем могло уловить мое слабое обоняние. Но мозг упрямо переводил магические ощущения в привычные физические. Меня преследовал аромат фиалок и сирени в присутствии Мии. Ауры эльфов отдавали свежестью зелени, а Мрак… он тоже имел десятки оттенков. Оттенков смрада.
Видимо, Альены, Ирн и остальные попали в беду. Я хотел спросить, что к чему, но поискав переговорный амулет, обнаружил лишь обрывок бечевки. Сжал кулаки и произнес:
– Нужно пробиться к штабу. Если потеряем командующих и связных, все тут ляжем… Вит, щиты организуешь?
– От чего?
– От стрел и вообще всего метательного. Много силы не вкладывай, перегоришь. И так неплохо поработал. Ребят в тылу прикрой от Мрака.
– Угу, – ответил брат в своей извечной манере.
– Тогда двинулись!
Недомерки ответили ворчанием, суть коего сводилась к простому – давно пора. Парочка гномов сграбастала в охапку выбившегося из сил Дьярви, потащили волоком. Русый пошел в арьергарде, Хряк, я и Витар – впереди. Рванули прямиком через подлесок, но заметили отряд имперских пехотинцев, и свернули глубже в чащу.
Бежали как стадо коров на водопой: с сопением, топотом, бряцаньем оружия и хрустом веток. Я же чувствовал лишь яркие всплески – чересчур много аур и магии, которые глушили поисковые заклинания. Но с разведкой помог орк, ушел далеко в сторону и вперед. Два раза возвращался и кивал: нормально. В третий вылетел из зарослей стрелой, кувыркнулся и предупреждающе рыкнул. Из-за деревьев тут же выскочили скифрцы, закричали и ринулись наперехват.
Благодаря Хряку засады не получилось, мы попросту стоптали передних, проломились сквозь кусты и выскочили на небольшую полянку. Но тут вышла заминка – столкнулись с отрядом арбалетчиков-свободных. Стрелки с перепугу выпустили пару болтов, впрочем, благополучно срикошетивших от защитного полога. В ответ Бран обижено заголосил:
– Да что ж вы, негодяи, творите? Свои!
– Свои в кустах сидят, – огрызнулся кто-то. И тут же рявкнул: – Ложись! Сотня – пли!
Один из замыкающих гномов не то прозевал, не то замешкался, и сразу три стрелы угодили в грудь, но отразились от полога и разлетелись по траве комочками оплавленного металла. Коротышка в великом изумлении ощупал себя. И через миг упал вперед лицом с дымящейся дырой на спине – Светлый Щит не выдержал, развалился на куски.
Второй хлыст Мрака срубил несколько молодых деревьев, и из зарослей как тараканы из щелей полезли имперцы.
Чем закончилось столкновение, я так и не узнал. Пинками, затрещинами, руганью заставил свою группу отползти в расположенный на краю поляны лесистый овраг и скатиться по склону. Внизу горячие головы вроде поостыли, и отряд благополучно ушел на другую сторону, углубился в лес.
Вскоре опять послышался нарастающий грохот, в ноздри шибануло запахом дыма. Деревья раздвинулись, и показался второй длинный язык редкого подлеска, который убегал до самых холмов. Стало видно, что сражение идет повсюду, кипит и бурлит, правильных шеренг и строев нет.
Очаг упорядоченного сопротивления наблюдался лишь у командного холма. Там стояли «волки», маги и оборотни. Но положение было отчаянным, где-то на середине склона образовалась давка, имперцы лезли как оголтелые. Гентские гвардейцы с трудом удерживали натиск, и даже участие зверомагов и боевиков помогало слабо: слишком неравны силы.
Густая листва сыграла злую шутку, мы сослепу влетели в самую гущу бойни и по инерции пробежали дальше. Но останавливаться поздно, да и без толку, и я жестом приказал – за мной!
Над головой с воем пролетел огненный шар, с шумом взорвался и расплескал мелкую группу латников, что возникла слева. В ответ черными росчерками помчались стрелы, истыкали выбежавшего из укрытия человека. Я отреагировал, метнул Знак Воздуха, и уже изготовившихся для нового залпа лучников разбросало порывом шквального ветра.
Сбоку в поле зрения появился какой-то напрочь ошалевший коротышка с опаленной бородой. Безумно закричал и кинулся на десяток скифрцев, принялся остервенело кромсать секирой. Дурака угомонили ударом щита, хотели проткнуть и кинуться на нас. Но тут в дерне образовалась узкая щель, в темноте лаза застучали арбалеты. Трое упали, остальные удрали в кусты, забыв о нашем существовании.
Понимая, что засевшие в траншее могут легко перепутать нас с врагами, я повел отряд в сторону, ближе к пологой низине. Но сообразил, что жестоко ошибся, когда с разгону влетели в пелену сырого тумана. Под ногами захлюпало и зачавкало, в молочной взвеси проявились чьи-то силуэты, и раздалось утробное хрипение.
Люди вряд ли могли издавать такие звуки, рассудил я, и не особо разбираясь, рубанул, отшвырнул неизвестного пинком сапога. Лишь после этого ощутил магию с четким ароматом Тления. Уткнулся носом в лезвие меча и разразился проклятиями.
Клинок вымазан в густой спекшейся крови… красной крови!
И тут же подтверждая догадку во мгле захрипели громче, навстречу сунулся монстр: приземистый и широкий, плечи как у буйвола, а тело укрыто железными пластинами. И борода имелась, правда грязная, в колючках и травинках. Но больше поразили глаза – мутные и безжизненные, неподвижные. Лишь в глубине зрачков яркими точками горела потустороння злоба, неутолимый голод.
Отскочив, я рубанул зомби по шее. Обезглавленное тело постояло, будто в сомнениях, неохотно повалилось.
Тертый жизнью Бран выдал такую тираду, от коей ожившие мертвецы должны были залезть в могилы. Или оцепенеть от восхищения. Но вместо этого Туман колыхнулся, и совсем рядом, за спинами зомби, возникла расплывчатая тень.
– Покоритес-с-с… мне-е…
От сиплого голоса побежали мурашки по спине, заныли зубы, а на плечи упала страшная тяжесть. Тень налилась чернотой, обрела плотность, и превратилась в человекоподобное существо в аспидном балахоне.
На других подействовало сильнее: воины начали опускать руки. Поддались и маги. Витар застыл столбом, бледный и потный, Дьярви издал какой-то булькающий звук и попятился.
Мне помог пробудившийся Мститель, смывший навеянный страх неудержимой иступленной яростью. Я заскрежетал зубами и метнул Знак Света. Ослепительная вспышка разогнала пелену, отбросила и опалила троих мертвецов. Вторая превратила ходячие трупы в пепел, ударила в лича, и на миг тот расплылся рваными лоскутами первородной Тьмы. Но ручейки быстро слились в единый комок, и существо издевательски захохотало, долбануло в ответ дымным шаром.
Щиты я поставить, конечно, не успел. Просто расширил ауру, обратил ее в купол и призвал Знаки. Навалилась одуряющая боль, к горлу подкатила тошнота. Словно издалека я услышал собственный крик. Но затем жжение и холод стали слабее, ощущение копошащихся в мышцах червей пропало. Я моргнул и с изумлением посмотрел на полыхающий сгусток символов впереди.
Мрак по-прежнему пытался проникнуть внутрь сферы, кусал и царапал багровые стены. Но там, где появлялись дымные щупальца, возникали и Знаки, ярко загорались. Фигуры источали нечто неопределенное: то туман, то темноту и свет, то красные нити. Субстанция постоянно видоизменялась, бурлила, и пожирала даже Тьму.
«Хаос…» – поразился я. Взглянул на мертвого некроманта, попытался вырвать из ауры какой-нибудь Знак и поразить тварь. Но та словно почувствовала, наполовину растекшись грязными тряпками, уклонилась и повторно хлестнула аспидными клинками.
