Глава 31
Дождавшись выходных, когда полный аншлаг и набивается просто куча народу. Я со скучающей и виноватой физиономией вышел на арену. Выслушав пьяные возгласы, я вместо постоянных забав и заказов, извинился перед всеми поклонившись.
— Дорогая и горячо любимая, самая благодарная публика, я несравненно рад вас всех лицезреть снова. Но я вынужден вас огорчить. Мне запретили выполнять заказы, наш распорядитель в отсутствии хозяина, возомнил себя самым важным человеком, и решил, что дорогая публика слишком много жрет и слишком мало тратит денег. Он так и сказал, так что прошу прощения за вынужденные неудобства, искренне ваш неизменный слуга. И снова поклон до земли.
Шоковое молчание мне было ответом, под тихое хихиканье из тени.
Я прям видел, как Криус икнул вылупившись на меня из решетки напротив. Его круглые глаза и встопорщенная борода, из-за открывшегося от столь наглой лжи рта. Но проблема в том, что хозяина замка действительно не было, а он всего лишь слуга, да, старый и верный, да, наделенный властью, но слуга. Но в этом мире слуги это всего лишь мебель, а мебель не имеет права оскорблять господ. А сварливый и резкий характер Криуса был всем слишком хорошо известен, его поэтому и не ставили общаться с гостями. Тем более это не было ложью, он частенько ходил бурча себе под нос, что эти жирные и жадные ублюдки слишком мало тратят, и слишком много жрут. Но одно дело сказать это себе под нос, другое во всеуслышание, пьяной в стельку и пришедшей за кровью костеродной публикой, которая сама по себе слишком высокого мнения о себе. А успокоить разбушевавшихся гостей в отсутствии хозяина было крайне сложно.
Рисковал ли я, несомненно, меня могла просто расстрелять из арбалетов стража. Но я последние недели только и делал, что втирался в доверие к гостям, раздавая льстивые комплименты и поклоны, исполняя их желания. Да и многим нравилось, как небольшой с виду паренек кромсает здоровенных головорезов на части. Что тут началось, крики, ругань и проклятья посыпались бурным потоком. Половина требовала притащить наглого слугу в яму, половина достав шпаги пошла сама искать старого распорядителя, даже не разобравшись. Мне лишь нужно было чтобы про меня забыли на несколько часов, что собственно и произошло. Меня быстренько затолкали дубинками обратно в камеру, пообещав с мрачным видом, что я обязательно отвечу за то что сделал. Стража захлопнула камеру и побежала успокаивать разбушевавшихся гостей. А у меня все давно было готово, Полночь даже одежду сперла. Ключи от камеры и от двери в комнату надзирателей, отмычки, оружие, веревка, все было наготове. Не было лишь времени и возможности.
Разгоряченные гости решили помахать мечами, и пока поднимали стражу, и тех кто сможет их успокоить, поднялся нешуточный гвалт. По всему замку кто-то бегал, я выждав пару минут пока уйдет стража, сразу же открыл отмычками камеру. И выскользнув из своей камеры, я побежал за Полночью к следующей двери, где она спрятала оружие и одежду обслуги. Переодевшись в пыльном пятачке, который иногда использовали как склад в светло-серую одежду слуг и напялив дебильную шапочку, чтобы спрятать отросшую косму грязных волос. Я взял помойное ведро и швабру, и смотря под ноги, постоянно извиняясь и пропуская бегающих людей, я не спеша прошел пару этажей.
Я уже был на втором этаже, проходя как раз возле поворота в помещение где мне поставили это проклятое клеймо. Как за приоткрытой дверью услышал обильный поток ругани, проклятий и обещаний, посылаемых на мою бедную голову. Не узнать голос долбанного Криуса я не мог, этот старый урод спрятался от разбушевавшихся гостей. Он был там не один, а с мужиком в фартуке, что ставил мне клеймо, он судя по всему готовил инструменты и уже разжег угли положив на них прут. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, для кого именно готовят пыточные инструменты. Сзади послышались слитный топот тяжелых сапог стражи, я склонив голову, и взяв перед собой вонючее ведро с отходами встал у стеночки, пропуская выбегающих надзирателей. Они сморщились и оттолкнули меня еще дальше, сказав, что изобьют если буду мешаться под ногами. По-хорошему мне нужно было спокойно идти дальше вниз, но так сложились звезды. Криус был рядом, и так же рядом было раскаленное клеймо, что мне поставили. И не зайти в гости чтобы попрощаться, было попросту невежливо. Так что сгорбившись еще больше, достав из ведра кинжал и натянув чуть ли на глаза шапочку, что носили слуги. Я зашел в пыточную, и прикрыл за собой дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ппппростите господин, меня ппппослали чттобы убббрать ггрязь.
Мужик в фартуке даже не обернулся, занимаясь своим делом. А старый хрыч решил сорвать злость на первом попавшемся. Он схватив хлыст со стола уже было замахнулся как увидел мое лицо. Его физиономия вытянулась от узнавания источника всех его проблем.
— Тыыыыыы!
Я не стал ждать, а подскочил к нему от души врезав в основание челюсти, так что его худая голова резко мотнулась в сторону и он осел мешком на пол. На звук удара обернулся пыточных дел мастер недоуменно посмотрев, и захрипел схватившись за распоротое горло. Он меня не интересовал, но оставлять его в живых было очень неразумно. Закрыв на ключ дверь, я усадил Криуса на стул, зафиксировав его зажимами и затолкал ему в рот грязную вонючую тряпку из моего ведра с испражнениями, чтобы он не орал на весь замок. Я плеснул ему в лицо воды, приводя в чувство.
— Ну что Криус? Новое соглашение? Ах, да, я совершенно забыл, ты же не заключаешь соглашения с животными. Я ведь тебе старой сволочи предлагал по-хорошему, но ты падла поставил мне эту гадость. Так что не жалуйся, зуб за зуб.
— Мфглгмлфглм!
— Да, ты прав. Теперь и у тебя будет такое же украшение. Но только чтобы его все видели. Он забился на стуле сверкая глазищами и мыча в тряпку. А я лишь взял раскаленный прут и схватив его за голову, поставил ему на щеку такое же клеймо. Потянуло паленым мясом и волосами с его бороды. Он начал брыкаться так, что еще чуть-чуть и сломает себе конечности о зажимы.
— Ну-ну, еще не все Криус, только половина. Осталось та мерзкая черная дрянь, уверен тебе понравится, ощущение будто сотни червей прогрызают тебя насквозь. Схватив чашку с черной мерзостью я вылил все ему на щеку. Он мычал на одной тональности и брыкался, натурально выламывая себе руку. Но в конце концов и его тоже покинуло сознание, он повис безвольной куклой на прикованном стуле.
Счастливо оставаться, старый мудак.
Выждав пока пройдет караул возвращающийся со двора, я прикрыл дверь и закрыл ее на ключ, пусть посидит пока, подумает над новыми перспективами. Я спустился вниз по лестнице и застал картину, как надзиратели вежливо насколько это было возможно, но настойчиво запихивают в карету перепившего костеродного, в разодранном колете, который отчаянно бранился и грозился что перевешивает всех. Что он родственник Бранкати и им обязательно не поздоровиться, половина двора делала вид, что занята делами, наблюдая невиданную картину, когда раздался тревожный перезвон колокола. Видно нашли мою пустую камеру. Но тут до сих пор успокаивали костеродных, которых по очередности запихивали назад в кареты, так что все подумали, что опять один из разбушевавшихся гостей буянит. И у меня есть еще немного времени, пока не выяснят что сбежал опасный убийца, отсчет пошел на секунды. Мне на счастье по стеночке шли рабы неся инструмент, исподтишка боковым зрением глазея на бесплатное представление, при чем шли они как раз в сторону недостроенной башни. К ним то я и пристроился сзади, стража стоявшая на выходе, пропустила даже не посмотрев на прошедших гуськом четверых людей. Рабы с инструментом прошли дальше, а я нырнул в черный зев строящегося здания.
Тут уже сигнальный колокол начал трезвонить и на воротах, их спешно перекрывали, оставив маленькую калитку, в черном замке поднимали гарнизон. Всех ставили в копье и стража начала бегать с факелами как ужаленная туда-сюда, пока еще плохо понимая кого именно им нужно ловить, и пьяные возгласы возмущения костеродных потонули в тревожных перезвонах колоколов. А значит и мне нужно поторапливаться, потому что если я попадусь, та первая ночь пыток покажется мне курортом.
