свалила с ног Батю, принялась мутузить кулаками. Огненно рыжая коса металась из стороны в сторону, кулаки вмиг окрасились кровью, а Рыжая все не прекращала. Она что-то выкрикивала бандиту в лицо, рыча и обещая уроду адские мучения, в чем наемник не сомневался.
* * *
Женщин передали городу. Врачи, осмотревшие пленниц заключили, что, не смотря на сильное истощение и побои, ничего серьезнее душевных травм ни у кого из них не обнаружено. У пары, даже, кстати, здесь нашлись родственники, которые уже и не надеялись встретить своих матерей и сестер живыми.
Сашу тоже осмотрели, поставили пару уколов с витаминками и сдали обратно на руки «брату».
- Муж? – посмотрел на побитого мужика, устроившего представления на КПП суровый, пожилой врач.
- Брат, - оскалился мужик.
- Ну-ну, - ухмыльнулся врач, прекрасно понимая, что это как бы не его дело, но сердце отца троих дочерей почему-то йокнуло, когда он увидел прекрасную юную девушку, за которой пришел какой-то здоровяк с рожей явно протокольного характера. – Что-то не похожи…
- Отцы разные, - пожал плечами Домовой и оскалился. – И матери …
Врач дернул щекой и уже было хотел вызвать охрану, а то мало ли, какие тут отношения, девка вон вся в синяках тоже, да только девка та, поднявшись с койки, подошла к здоровяку, взяла его за руку, улыбнувшись. В этой чистой, открытой улыбке медик не рассмотрел ни страха, ни паники, лишь безграничную любовь, на которую способна или очень любящая жена или действительно, сестра. Махнув рукой, все же, действительно, какое его дело, кто и с кем, когда женится, врач протянул «брату» пару пузырьков с лекарствами, пояснив, что у девочки нервный срыв и истощение, а потому нужно таблеточки вот эти пять раз в день после еды принимать.
- Да где ж я столько еды-то найду? – делано удивился здоровяк, посмотрев на «сестру», которая при этом покраснела, словно помидор. – И в каком месте у нее истощение? Вон шмоки какие наела!
Тон мужика и заливистый смех девчонки, когда тот схватив грязными пальцами оттянул девчачью щеку, наконец-то окончательно разбили все сомнения и врач, улыбнувшись, посоветовал девочке покой на несколько дней…
* * *
- Ты теперь куда? – поинтересовалась Рыжая вечером следующего дня, когда Домовой, Саша и Кочевник собрались в дальнейший путь на поиски отца девушки.
- Пока в пустошь, - пожал плечами наемник. – Попробуем найти ее отца, да за одно я о себе разузнаю побольше… Как там друг наш?
- О! – кровожадно улыбнулась Катюха. – За него не беспокойся! Я над ним еще экспериментирую, но он нам уже многое напел. Ты был прав, именно он взорвал тот бар.
- Да, я это тоже знаю, он мне тоже… «рассказал»…
- Ага, - улыбнулась Рыжая. – Деревню тоже он… Сперва хотел вас спалить, а обставить все так, что местные тебя сожгли, когда ты их главу с сынком на свадьбе прикончил… Да не срослось там что-то.
- Зачем ему это?
- Месть. Обида. Он же всегда сукой был. Прознал про тебя и решил, говорит, что ты не достоин такой жизни, из-за того случая в детстве.
- Утырок, - сплюнул Домовой. – Ну, взял бы да завалил в переулке, отмудохал… Люди-то в чем виноваты?
Рыжая пожала плечами.
- Мудак… любит людям боль причинять, но теперь-то он точно узнает, что такое боль…
- Ты за близнецов отомсти ему, за Галку… - потупив взор, тяжело проговорил Домовой.
- Отомщу, - твердо пообещала Рыжая. – Я их лица перед тем, как этот урод им головы пробил до сих пор помню, в кошмарах снятся…
- И мне…
- Ехать надо, - нарушил тишину через минуту Кочевник, понимая, что разговор двух друзей подошел к концу.
- Ага, - кивнул Сашка. – Ну, прощай, Кать… Поедем мы. Спасибо, что грузовик мой вернула и снаряжение…
- Да не за что, - улыбнулась Катюха. – Чем смогла, - пожала плечами та и они обнялись.
Попрощавшись с подругой, Домовой, кряхтя, словно старый дед от болящих мышц, забрался на водительское место «Тайфуна». Сашка сидела на пассажирском, Кочевник остался в своем грузовичке.
- Кто это? – сузив глаза, пристально посмотрела девушка на удаляющуюся фигуру безопасницы.
Домовой улыбнулся. А «сестренка»-то ревнует, похоже…
- Подруга, - пожал он плечами, и, ощутив дуновение адского пламени со стороны Сашки, ухмыльнулся.
Двигатель Камаза тихо заурчал, повинуясь повороту ключа и два грузовика, один за другим, колонной, двинулись прочь из города, снова возвращаясь в пустоши…
Остановились на ночлег на границе не больший рощицы. Петька отказался перебираться на ночь в Тайфун, не смотря на то, что он был гораздо теплее и комфортнее, мотивируя это тем, что «старичок» давно является его домом и в нем Кочевнику на много спокойнее спится. Сашка, выпив на ночь успокоительных, завалилась спать и теперь тихонечко посапывала, укрывшись теплым одеялом, пристроив голову у Домового на коленях. Наемникже, наконец-то оставшись в тишине и относительном покое, смог добраться до рукописей отца Александры. Тексты так и манили, звали, зудели все это время, требуя поскорее их прочитать, но сперва дорога в пустоши, затем спасение девчонки и история с бандитами, никак не давало времени плотненько сесть за чтиво. Что ж, теперь время пришло…
* * *
Проснулась Катя с дикой головной болью. Открыв сперва один глаз, поморщившись, прикрыв его обратно, борясь с подкатывающим чувством тошноты, она попыталась успокоить мельтешащие перед глазами цветные круги. Выпростав одну ногу из под тонкого одеяла, она спустила е на пол. «Вертолеты» практически сразу угомонились. Эх, знатно она развлеклась вчера с этими лесорубами, эх, знатно! Аж тело все болит, особенно низ живот тянет. Ох, но какую ж гадость то они пили?.. Лежи не лежи, а организм все же потребовал хозяйку подняться. Покачиваясь, едва переставляя ногами, сопя, как паровоз, Катя едва доскребла до ванной комнаты. А вообще где это она? Судя по расположению комнаты и мебели, она у Мишки дома. Так, а Сашка где? Помотав головой, вызвав новый приступ тошноты, Катя развернулась на сто восемьдесят, отыскала взглядом трусы, лифчик. Опа, она еще и голая спала… Торопясь, натягивая на себя непослушную, прилипающую к мокрому от пота телу одежду, девушка лихорадочно вспоминала события вчерашнего вечера.
Так. Лесорубы. Она наткнулась на них, потерявшись в лесу. Дальше что? Дальше ее пригласили к костру, согреться… Налили похлебки… Налили севухи. Противной, горькой,
