— Жалко, мало дал… — Димка нервно сжал губы.
— Твоё счастье, что это мой знакомый, и у нас с ним свои расчёты. Пришлось заглаживать твою вину материально. Игорь — мужик крутой, просто так никого не прощает.
— Крутой мужик никогда не обидит девушку, тем более, такую как Наташка.
— Дима, я понимаю твои чувства… Но… Ты хоть осознаёшь, что при желании твой поступок можно квалифицировать как угодно? От мелкого хулиганства до нанесения тяжких телесных… Главное — какой целью задаться. На сегодня я тебя отмазал. — Тон Лапина стал серьёзным, — Признаюсь, это было нелегко. Даже Кристина принимала участие… В этот раз — получилось, но ответственность тебе нести придётся… Правда, материальную. Игорь — деловой человек, он в деньгах оценил травмы своего сына.
— Если бы вы видели, что этот урод сделал с Наташей… А она даже его не выдала, даже заявление не стала писать. А тут — два мужика… За разбитый нос… — Дима презрительно посмотрел на Лапина, — Ну, и сколько я им должен?
— Ты должен не им, а мне.
— Сколько?
— Столько, — написав что-то на листке бумаги, Лапин показал её собеседнику.
— Ничего себе, — Дима усмехнулся, потом перевёл взгляд на своего собеседника, — это за пару синяков?
— Я тут ни при чём, — Леонид развёл руками, — эту сумму обозначила потерпевшая сторона.
— У меня сейчас нет такой суммы, и вряд ли в скором времени будет, — Дима сцепил пальцы рук, — сразу я не смогу с вами рассчитаться.
— Ты думаешь, я об этом не знал, когда отмазывал тебя? — в свою очередь усмехнулся Лапин, — Таких денег у тебя и быть не может. Но ты успокойся. Будешь работать, рассчитаешься. Из своих гонораров отдашь постепенно.
— Хорошо, я отработаю, — согласно кивнув, Дима встал со стула, — спасибо, Леонид Борисович.
— Вот и ладушки! — Лапин хлопнул ладонью по столу.
— Я могу идти? — Дима взялся за ручку двери.
— Конечно, — кивнул Леонид, — знаешь, несмотря ни на что, хочу тебе сказать, что дерёшься ты, как настоящий мужик. Хвалю!
— Угу. Спасибо.
— И… если уж совсем откровенно… — Лапин притворно улыбнулся, — То… ты сделал всё правильно. Кстати, а где твоя Наташа? Почему не пришла с тобой?
— Не смогла.
— Ну-ну… — Леонид Борисович окончательно расплылся в улыбке и, достав бутылку и пару рюмок, хитро взглянул на Диму, — За успех — по коньячку?
Глава 7
Она ждала, что он позвонит… Но он не позвонил ни на следующий день, ни через неделю. Если бы в тот дождливый вечер он был один и они просто бы не помирились, Наташа рано или поздно сама набрала бы его номер… Но он вышел не один. «У Кристины есть своя машина — дорогая и навороченная, она не ходит пешком… Но она села к Диме, в его далеко не новый «фолькс». Видимо, в центр они приехали вместе, и, судя по всему, это не в первый раз… Значит, между ними снова что-то есть. Это «что-то» началось ещё там, в Москве…» — думала девушка, и тупая боль опять предательски подкатывала к горлу.
Она ему не нужна. Ждать больше нечего.
Но глаза снова и снова с надеждой смотрели на высвечивающиеся номера…
Он не позвонил и 21 октября — в день, когда они должны были пожениться.
Уже поздно вечером она прошла на кухню, достала аптечку. Не глядя на названия, как во сне разрывала упаковки, складывая таблетки в одну кучу… Подумалось, что нужно налить стакан воды, но не было сил встать. Сколько времени она просидела вот так, над таблетками, Наташка и сама не знала. Из ступора её вывел телефонный звонок. Скользнула взглядом по экрану, нажала клавишу…
— Наташа?
— Да.
— Привет, это Журавлёв, Женя… Помнишь меня?
— Да, помню… Привет.
— Слушай, у меня к тебе есть предложение, ты можешь сейчас говорить?
— Могу.
— Я сейчас записываю песню тут, у знакомых ребят. Мне нужен женский вокал, я вспомнил про тебя… Ты как, можешь спеть со мной?
— Не знаю, Жень… Я ничего не могу сейчас сказать, — она говорила как-то отстранённо.
— Ну, ты подумай, я тебе перезвоню. Скажи, когда?
— Давай, завтра.
— Всё, договорились. Да, я помню, что у тебя всё через Диму, — видимо, Журавлёв на этих словах улыбнулся, — я могу ему перезвонить, только номер скажи.
— Нет… не нужно. Я сама тебе отвечу.
Положив трубку, она вернулась в комнату, разделась и легла. Последний раз она пела на сольном концерте «Ночного патруля» в сентябре… Первый и единственный раз в составе Диминой группы на серьёзном концерте. Тогда же в последний раз держала в руках гитару. Как-то всё сразу растерялось… Из «Киви» она ушла, несмотря на уговоры Бушмана, на его предложение работать сольно ответила отказом — Дима сказал, что она будет выступать только с ним. Её приглашали петь и во Дворец молодёжи, и в ночной клуб… Но она никуда не пошла. «Дима не пустит»… А вот теперь она осталась одна…
Проснувшись утром, Наташка с трудом поднялась: состояние было разбитое, тяжёлый сон совершенно не принёс отдыха. Пересилив себя, вышла на кухню. Таблетки так и лежала на столе, и девушка, собрав их в горсть, выбросила в унитаз. Приняла душ, поставила чайник… Потом взяла в руки телефон.
— Женя? Это Наташа. Я согласна…
— Ну, замечательно!
— Куда мне подъезжать?
— Давай, так… Я тебе сейчас на электронку домашнюю версию скину, ты сегодня-завтра-послезавтра прослушаешь. А на следующей неделе порепетируем.
— Хорошо… А репетировать где?
— А там же, где и писать будем. У моего знакомого, Кости, в студии. Аранжировка уже готова.
— Хорошо.
— Кидай электронку смс-кой.
Вечером она слушала присланную Женькой песню. Это был ресторанный шансон, но ей понравились и мелодия, и слова.
Рассветный воздух чист и свеж,Упала ночь в кусты сирени,Шумя, по улицам весеннимУехал свадебный кортеж…Оркестр умолк, все разошлись,Закрыты двери ресторана.Лишь приглушённо фортепьяноЗвучит со сцены не на «бис».
Там всё играет и играет музыкантОдин в пустом, огромном зале.Пытаясь музыкой заполнить пустоту —Всему наперекор.В рассветном сумраке софиты не горят,И, видно, клавиши усталиЗвучать, под пальцами сбиваясь, как в бредуС мажора на минор.
Играл весь вечер пианист,И хороша была невеста,Вдруг разбудив случайным жестомДалёкой памяти каприз…Похожий смех, похожий взгляд —И эхо юности беспечнойВдруг унесло его по встречной —К себе, на много лет назад…
* * *
Костя оказался сорокадвухлетним, серьёзным на вид, крепким мужчиной с небольшой окладистой бородкой, русыми длинными, волнистыми волосами, стянутыми на затылке в «хвостик», серыми пронзительными глазами и серебряной серьгой в ухе. Гениальный, по словам Женьки, аранжировщик, он имел собственную студию звукозаписи на территории какого-то бывшего предприятия, чьи площади были сданы в аренду всем желающим.
