а затем тихие щелчки. “Что это, – судорожно соображала она, – что это?!” Юлита попыталась приподняться на локте, но тело залила боль, страшная боль, у нее помутнело в глазах, ей даже показалось, что палата наполнилась белым светом.
– И еще разочек с близкого расстояния… Улыбочка! – раздался мужской голос. Юлита увидела черный глаз объектива и не успела отреагировать, как снова сверкнула вспышка, один раз, второй, третий. – Прекрасно.
– Ты… Ты что делаешь?!
– А ты как думаешь? – мужчина убрал камеру от лица. Выбритые виски, длинные уложенные гелем волосы, зачесанные назад. – Фотографирую.
– Ты охренел?!
Папарацци не обращал на нее внимания. Он проверил, хорошо ли вышли снимки, после чего с довольным видом убрал камеру в чехол и галантно поклонился.
– Желаю скорейшего выздоровления, – сказал он и вышел в коридор. И снова стало тихо.
Юлита чувствовала, как у нее дрожат губы, как наполняются слезами глаза. “Только не разревись, – думала она, сжимая здоровую руку в кулак, – потому что будет больно, ужасно больно, а ты даже не сможешь вытереть сопли”. Впрочем, если вдуматься, ситуация по-своему забавная. Ее настигла дурная карма, наказание за грехи. Когда-то она писала статьи о звездах в больнице, теперь ее посиневшая рожа будет приносить клики. Она задумалась, как сама бы назвала материал. Может: “О НЕТ! ЗВЕЗДУ ИНТЕРНЕТА СБИЛ ЧЕРНЫЙ BMW. ЕЕ ХОТЕЛИ УБИТЬ?!”, или лучше так: “ОТ ОБНАЖЕННЫХ ФОТОГРАФИЙ ДО РЕАНИМАЦИИ: ДРАМА МОЛОДОЙ ЖУРНАЛИСТКИ”.
– Юлита?
Наконец-то знакомый голос. Магда.
– Привет, – откликнулась Юлита. Она еще не видела сестру, но слышала, как та снимает куртку, шуршит пакетом.
– Боже, как я испугалась… Как ты себя чувствуешь?
– Лучше не бывает.
– Прости… Дурацкий вопрос. – Магда села у кровати. Только теперь Юлита увидела ее покрасневшее лицо и растрепанные волосы. – Не знаю, что сказать… Я так, я так за тебя переживала…
– Врач говорит, что все будет хорошо.
– Да, но… Одна только мысль, что… Ну ты знаешь.
– Знаю. Уж поверь мне.
Магда схватила ее за руку, сжала. Чуть-чуть перестаралась.
– Прости меня за то, что было дома.
– Да ладно. Это я повела себя как свинья.
– Нет, нет, я наехала на тебя просто так… Юлька, вернись ко мне, хорошо? Когда тебя выпишут?
Юлита улыбнулась, прикрыла на мгновение глаза.
– Спасибо, я правда ценю это… Но нет.
– Нет? Почему?
– Потому что теперь я буду волноваться за твоих детей.
Магда помолчала. Слова были не нужны. Юлита прекрасно понимала, о чем думала ее сестра. “Юлька, забудь, к чертям, забудь об этом деле, оно того не стоит, это не шутки”. Сестра была права, но все же сумела прикусить язык. Сложно себе представить большее проявление любви со стороны старшей сестры.
– Слушай. – Магда подняла сумку. – Я тут купила тебе всего понемногу… Вот вода, бутылка с соской, чтобы тебе удобно было пить лежа. Сгущенка в тюбике… Помнишь? Ты ее любила в детстве… Печенье… Несколько журналов… Хочешь еще что-нибудь?
– Ага.
– Что? Только скажи.
– Мой компьютер.
Тишина. Магда снова заставила себя промолчать. Хотя на сей раз это явно далось ей с большим трудом.
– Дорогая, во-первых, я не знаю, согласится ли врач, во-вторых, ты же даже не сможешь за него сесть…
– Ты положишь его рядом, на кровати, возле здоровой руки, и подложишь подушку. Если я взгляну в сторону, то увижу экран, даже на вытяжке. А доктор Козловская вроде нормальная тетка, ты сможешь ее приболтать.
– Юлита…
– Пожалуйста.
Театральным тяжелым вздохом Магда показала, насколько ей все это не нравится.
А потом сделала все, о чем ее просили.
Янек ехал по трассе в сторону Седльце. Узкая разбитая фурами дорога, которую в туманном будущем должна будет заменить автострада А2. Автомобили ехали плотно, бампер к бамперу, со скоростью шестьдесят, на ускорении семьдесят километров в час. По обочинам – фестиваль китча. Бар Las Vegas, жестяной барак, заманивающий водителей однорукими автоматами, грилем и гороховым супом из полевой кухни. Склад гипсовых фигур: залитая бетоном, окруженная ржавеющей рабицей площадка, населенная щекастыми гномами, молящимися ангелами и грозными динозаврами причудливой масти. Септики под ключ; здесь может быть ваша реклама; крыши из профнастила всех цветов радуги на фоне пасмурного ноябрьского неба.
Следующая деревня, следующая пробка; десятки машин ждут на красный свет, пока бабуля – божий одуванчик перевезет через дорогу видавший виды велосипед. Янек прищурился, чтобы прочитать указатель с названием населенного пункта. “Коник Новый”. Уже недалеко. Следуя инструкции, за рестораном он повернул направо. Потом немного проехал по ухабистой грунтовой дороге, у креста прямо, а затем налево, в сторону леса. На обочине стояли три патрульные машины, между деревьями натянута сигнальная лента. Янек остановил машину, открыл дверь. И сразу почувствовал запах гари.
– Как доехал? – На дорогу вышла Мартына. Старый демисезонный плащ уже не застегивался у нее на животе.
– Нормально. – Он вышел из машины, захлопнул дверь.
– Янек, боже, как ты выглядишь…
– И как же?
– Как будто не спал неделю.
– Типа того, – улыбнулся он в ответ.
Мартына молчала, но все, что она хотела сказать, читалось в ее глазах. “Возьми себя в руки, парень, пока не поздно. Что было, то прошло, ты должен это принять, начать новую жизнь”. Янек отвернулся. На его лице тоже можно было многое прочитать.
– Где тачка? – спросил он.
– Тут, за деревьями.
– Тогда пошли. Через час зайдет солнце.
Мартына приподняла трепещущую на ветру ленту, пропуская его вперед. Они шли молча. Под ногами шуршали сухие листья, трещали ветки. Лес казался мертвым: серый, тихий, пустой. Вглубь вела редко используемая песчаная дорога. Они шли бок о бок, по увядшему мху, чтобы не стереть свежие следы шин. Через несколько минут добрались до небольшой полянки, на которой чернели останки автомобиля. Только обгоревший металл, внутренности полностью выгорели.
– Это точно та машина? – спросил Янек.
– Номера совпадают с теми, что указали свидетели.
– И что с ним?
– В угоне. Мы получили заявление два дня назад.
Янек обошел автомобиль кругом. Передний бампер погнут.
– Ладно, рассказывай.
– Машину облили бензином, внутри и снаружи, а затем подожгли, – сказала Мартына. – Столб дыма заметили в деревне. Пожарным сообщили в одиннадцать двадцать три. Но те прибыли на место лишь в двенадцать, не могли найти подъездную дорогу.
– Долго.
– Ага. Поэтому внутри все полностью выгорело, на следы органики рассчитывать не приходится. Впрочем, как и на любые другие.
– Почему?
– Потому что мы ничего не нашли. – Мартына пожала плечами. – Ни очешника, ни карты, ни банок из-под редбулла, ни ручки, ни даже монетки под ковриком… Должно быть, они его тщательно вычистили.
– То есть знали, что делают. Профи.
– Мне тоже так кажется… Тем более что водителя ждал другой автомобиль.
