Все причудливее с каждым днем, подумал Джэй.
– Зачем? – спросил он. – И кто этот парень?
Тахион отвернулся от него. На боковом столике стоял бокал, наполовину наполненный бренди. Он схватился за него, как тонущий за спасательный круг, и осушил в один глоток.
– Давным-давно, – медленно проговорил он, все еще повернувшись спиной, – меня спас от смерти человек, который был мне ангелом и дьяволом попеременно.
Дьяволы и ангелы – это то, что надо, будто недостаточно тузов и наемных убийц.
– Вот дерьмо, – сказал Джэй, вскидывая руки.
– Это тяжело для меня, – проскулил Тахион. Он уставился на пустой бокал, повертел его в руках. Затем стал торопливо рассказывать: – В 1957-м меня завербовало КГБ. Это было совсем нетрудно. Я тогда все готов был отдать за выпивку. В любом случае годы шли. Я оказался куда менее полезен, чем они надеялись. Они от меня отстали, и я подумал, что свободен. А в этом году человек, который меня курировал много лет назад, снова вошел в мою жизнь и потребовал долг. Он здесь. В Атланте.
Джэй глазел на него. Чопорный инопланетный принц, работающий на Советы – наибезумнейшая вещь из когда-либо им слышанных. Он бы меньше удивился, если Тахион признался, что он на самом деле эльф.
– Почему? – только и умудрился сказать.
– Хартман, – ответил Тах. – Он подозревал о существовании того монстра. Теперь Хартман его отыскал и знает о нашей связи.
– О связи? – сказал Джэй.
– Он – учитель Блэйза.
– Дьявольщина. – Джэй сел. Он не знал, смеяться ему или плакать. Возможно, смеяться; всегда следует иметь в виду привычку Таха к слезам.
– Это именно та палка, которую Хартман искал, чтобы погонять меня, – провозгласил Тахион. – Может, я попаду в тюрьму, г-н Экройд. Но прежде я увижу, что его остановили.
– Вы хотите, чтоб я зашвырнул парня подальше.
– Да. ФБР и секретная служба уже предупреждены. Они прочесывают Атланту в поисках Джорджа.
– Вы все еще комми? – с натянутым лицом спросил Джэй.
Д-р Тахион схватился за повязанный на шее платочек и выпрямился в полный рост.
– Я? Подумайте, г-н Экройд.
– Так, – сказал Джэй. – Вашу мысль понял. – Он встал. – Ну ладно. Для меня это давняя история. Пошли, забросим комми куда-нибудь.
Тахион важно одарил его легким кивком и направился в спальню.
– Блэйз, – позвал он.
– Вы ему сказали? – удивился Джэй. – Я имею в виду, он знает?
– Конечно. Подойди, дитя, – сказал он Блэйзу. Подросток бросил на него злобный взгляд, но Тахион его не заметил. – Хочу дать тебе возможность попрощаться с Джорджем.
11.00 утра
Капитан Анжела Эллис затушила в переполненной пепельнице сигарету и немедленно закурила другую. Она расхаживала взад-вперед перед стулом, на котором сидел Бреннан, в ее походке явственно сквозило разочарование.
– Как вы думаете, сколько вы сможете молчать? – спросила она Бреннана.
Бреннан впервые за двадцать минут прямо взглянул на нее:
– Вечно, – мягко сказал он.
– Господи! Почему вы сидели в машине перед «Хрустальным дворцом» в десять ноль пять сегодня утром? Каковы были ваши отношения с Хризалис? Это вы ее убили?
Бреннан отвернулся, лицо безмятежное, очевидным образом лишенное каких-либо чувств и эмоций.
Сидящий в глубине комнаты Мэйзрик прочистил горло:
– Прошу прощения, капитан, но я не думаю, что он что-либо скажет.
Эллис вихрем налетела на него:
– Кто-то должен что-нибудь сказать! Какой-нибудь идиот проболтается, что мы поймали Йомена, убийцу Лук-и-стрела, и здесь, у сержанта за столом на входе, соберется сотня галдящих репортеров, полдюжины федеральных агентств пришлют своих агентов, чтобы узнать про это дело.
– Насколько я знаю, – мягко сказал Бреннан, – нет ничего незаконного в том, чтобы сидеть в машине. И нет ничего незаконного в том, чтобы носить с собой лук со стрелами.
– Так вы утверждаете, что невиновны? Утверждаете, что вы – не тот Йомен?
Бреннан ничего не сказал, и Эллис набросилась на него.
– У вас нет удостоверения личности, и вы подходите под описание человека, которого разыскивают как дезертира из армии Соединенных Штатов.
– Это поверхностно, – сказал Бреннан.
– Достаточно, – рассудила Эллис, – для того, чтобы задержать вас до прибытия федералов с досье дезертира. Где есть и отпечатки пальцев.
– Как хотите, – сказал Бреннан и устремил взор в бесконечность. Эллис загасила сигарету, затем смяла пустую пачку.
– Ладно, – сказала она. Открыла дверь комнаты для допросов и позвала стоящего снаружи патрульного. – Заприте его в камеру. Может, несколько часов в клетке развяжут ему язык.
Коп кивнул:
– Ладно, давай, крутой, двигайся.
– Я не думаю, что это хорошая идея… – начал было Мэйзрик, но Эллис пригвоздила его взглядом и он замолчал.
Коп провел Бреннана через крольчатник допросных и офисов, затем вниз по лестнице в общую камеру. В ней было с дюжину заключенных по тяжким делам, которые ожидали либо залога, либо оформления еще каких-нибудь бумаг. Они образовывали угрюмую группу, выглядящую крепкой.
Открывая дверь и жестом приказывая Бреннану войти, тюремщик ухмыльнулся.
– Парни, встречайте знаменитость. Его имя было во всех газетах, – сказал он. – Слышали про Йомена, самосудчика с луком и стрелой? Он перед вами. – Он еще раз хихикнул, захлопнул дверь и зашагал по коридору.
Бреннан чувствовал их тяжелые взгляды и приготовился к неизбежному. Ждать пришлось недолго.
– Ну, стреляй, – сказал кто-то из глубины камеры. – Мне он не кажется слишком крутым.
– Выглядит как котенок, – сказал кто-то другой. – Отбери у него лук и стрелы, и останется котенок.
Раздался низкий, осторожный смешок. Мужчина, который высказался первым, направился ко входу в камеру, где стоял, опершись на прутья, Бреннан. Это был большой, круто выглядящий натурал с покрытыми татуировками руками и не однажды перебитым носом. Второй был меньше Бреннана ростом, но крепкого телосложения. Он был лыс, а лицо его покрывала сетка шрамов. Они приближались к Бреннану с двух сторон, а остальные обитатели камеры подались назад.
– Ну просто киска, – сказал первый. – Кис, кис, кис. У нас для тебя кое-что есть.
Бреннан наблюдал без всякого выражения. Когда те оказались в пределах достижимости, он повернулся вбок и внезапно выбросил правую ногу, попав коротышке в пах. Тот повалился, издал булькающий звук и скорчился на полу. Бреннан схватил оставшегося за руку и швырнул его лицом на прутья, которые были в двери камеры.
Дверь, на которую налетел головорез, затряслась. Его левая рука прошла между прутьями. Бреннан схватил его за руку, рывком завел ее обратно в камеру, так что она оказалась зажатой между двумя прутьями. Когда треснула кость, тот взвыл. Бреннан ухватил его за сальные волосы и прижал головой со всей силы. Она прошла сквозь прутья не без того, чтобы отодрать изрядный кусок кожи и одно ухо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
