К шестнадцати годам Лю Цзиньцзы одержал несколько побед над соседними царствами и присоединил их к царству Шуй. При нём царство Шуй процветало.
В семнадцать Лю Цзиньцзы проявил интерес к живописи. Он велел собрать во дворце все картины, какие только найдутся. Среди прочих ему попалась картина, которую нарисовал его отец для чествования десяти владык ада, и Лю Цзиньцзы был потрясён до глубины души. Он часами её разглядывал. О происхождении картины узнать не удалось: Лю Гуаньцзы провёл обряд умилостивления владык ада втайне, а художник, нарисовавший картину, был умерщвлён.
Картина была очень хороша. Десять верховных демонов художник нарисовал красивыми, похожими на богов, они восхищали взгляд, а не устрашали, ведь Лю Гуаньцзы нужно было задобрить их, чтобы они исполнили его желание.
Лю Цзиньцзы велел повесить картину в лучших покоях дворца и устроить возле неё алтарь. В царстве Шуй поклонялись другим богам, и министры воспротивились такому решению. Лю Цзиньцзы казнил их, впервые проявляя истинный характер, и назначил других, которые потакали ему во всём.
Лю Цзиньцзы собрал со всех концов царства Шуй книги и летописи, которые рассказывали об устройстве ада, и прочёл их все. Его прельщала мысль, что если поклоняться десяти владыкам ада, то они исполнят его желание и он станет самым могущественным правителем мира смертных, а может, и самого ада. Ему хотелось бы, чтобы его изображение красовалось на той картине вместе с ними.
Алтарь десяти владык ада, украшенный золотом и драгоценными камнями, ломился от приношений, которые Лю Цзиньцзы оставлял, но ничего не происходило.
Он позвал к себе гадателя и спросил, почему так. Гадатель ответил, что демонам, коими являются десять владык ада, не оставляют приношений, но приносят жертвы. Лю Цзиньцзы велел забивать баранов и волов и поливать алтарь свежей кровью каждый день, но ничего не происходило.
Он вновь позвал гадателя и спросил, почему так. Гадатель ответил, что требуется человеческая жертва. Лю Цзиньцзы исполнил и это, но ничего не происходило. Рассерженный, он велел казнить гадателя и призвал другого.
Второй гадатель сказал, что требуется человеческая жертва, но одной души владыкам ада мало, потому они и не отвечают на зов. Лю Цзиньцзы пожертвовал на алтарь дюжину душ, но ничего не происходило.
Второй гадатель сказал, что десяти владыкам ада мало дюжины душ, и Лю Цзиньцзы пожертвовал целую сотню, но ничего не происходило. Разгневанный, он велел казнить и второго гадателя, но тот сказал, что жертвование сотни душ – ничтожно перед лицом владык ада, требуется гораздо больше душ, чтобы обратить на себя их взор. Лю Цзиньцзы велел убить тысячу людей и положить их тела перед алтарём, но ничего не происходило. Второй гадатель сказал, что мало и этого.
Захваченный едва ли не азартом в ожидании ответа десяти владык ада, Лю Цзиньцзы приносил всё новые и новые жертвы. Характер его стремительно менялся, он перестал заниматься государственными делами, пороки всё больше увлекали его. Но ничего не происходило. Второй гадатель сказал, что жертвы нужно приносить все разом, а не понемногу, иначе десять владык ада попросту этого не заметят.
Лю Цзиньцзы отправился в юго-восточную провинцию и велел поставить в каждом городе, в каждой деревне по алтарю владыкам ада, а потом велел своим войскам за одну ночь перебить всех жителей провинции и сложить их тела перед алтарями. Началась резня, земля покраснела от крови.
Лю Цзиньцзы был в столице юго-восточной провинции и с жадным интересом наблюдал, как перед воздвигнутым алтарём всё высится гора трупов. Не пожалели ни старых, ни малых. Ни одного выжившего из трёхсот с лишним тысяч жителей юго-востока.
– Теперь они меня услышат! – закричал Лю Цзиньцзы с дьявольским хохотом. – Теперь они исполнят моё желание!
Тут он заметил, что подле него стоят двое незнакомцев, завёрнутых в чёрные плащи. Лица их были закрыты масками с диковинными узорами, на пальцах рук были длинные когти. Лю Цзиньцзы выхватил меч, но тот рассыпался в его руках в пыль.
Незнакомцы почтительно поклонились ему и сказали каркающими голосами:
– Приветствуем душу Бездны! Десять владык ада довольны гекатомбой, что ты принёс им, и велели спросить, чего ты хочешь.
Лю Цзиньцзы вздрогнул от этого имени:
– Душа Бездны? Почему вы назвали меня так?
– Ты очернил и осквернил свою душу, она чернее ночи, – ответили посланцы десяти владык ада, – ты непревзойдённый даже в Десяти пределах ада.
Лю Цзиньцзы исполнился гордости:
– Я хочу стать одним из вас. Ради этого я готов принести в жертву сколько угодно душ.
– Твоей жертвы достаточно, – возразили посланцы ада, – осталось пролить собственную кровь, чтобы скрепить договор, и мы заберём тебя с собой, если ты этого так хочешь. Протяни руку.
Лю Цзиньцзы вытянул руку вперёд, и один из демонов прочертил по его ладони когтем. Хлынула кровь, заплескала алтарь. Посланцы десяти владык ада крепко взяли Лю Цзиньцзы за плечи и провалились вместе с ним во тьму. Когда он опомнился, то был уже в аду – перед десятью владыками.
[310] Рождение Шу Э
Лю Цзиньцзы с восхищением смотрел на окруживших его владык ада. Они были ещё прекраснее, чем изобразил художник, и красота их устрашала. Они говорили все вместе, как единое целое, на языке, который он не знал, но понимал так же хорошо, как если бы это был его родной язык.
– Душа Бездны, ты поклонялся нам. Мы довольны твоей верностью. Истинно ли, что ты хочешь стать одним из нас?
– Да, – сказал Лю Цзиньцзы, – я хочу стать одним из вас.
Десять владык разом засмеялись, потом один голос выделился от остальных:
– Его душа ослепительно черна, я давно не видела душ такого калибра. Из него выйдет превосходный демон. Почему бы не исполнить его желание?
Другой голос заметил:
– Мы получили в жертву несколько сотен тысяч душ, это был поступок необыкновенной щедрости и жестокости. Они посвящены нам, даже Владыка миров не сможет забрать их у нас. Он заслуживает стать одним из нас.
Остальные начали говорить одновременно, но так неразборчиво, что Лю Цзиньцзы ничего не понял. Они ссорились, каждый хотел забрать душу Бездны себе, говоря, что именно у него не хватает рабочих рук.
Седьмая Гу Ши, единственная женщина среди владык, в спор ввязываться не стала, а выждав, когда остальные девять сцепились между собой, подошла к Лю Цзиньцзы и потянулась к нему, обольстительно улыбаясь. Он, словно зачарованный, подал ей руку.
Владыки ада тут же перестали ссориться и возмущённо закричали:
– Мошенница! Ты воспользовалась сумятицей!
– Кто успел, тот и съел, – возразила Гу Ши.
Было негласное правило: кто первым дотронулся до души, тот её и забирал, – и Седьмая владычица ада не преминула им воспользоваться.
Лю Цзиньцзы отправился вместе с ней в Седьмой дворец, выстроенный из костей и стоящий на костях. Разумеется, человеческих. Трон был сложен из черепов, и Гу Ши уселась на него, закидывая ногу на ногу. Она прищёлкнула пальцами, и демон-слуга поднёс Ли Цзиньцзы дымящуюся чашку.
– Это вода забвения, – сказала Гу Ши, – выпьешь её и станешь одним из нас.
Лю Цзиньцзы знал, что вода забвения лишает памяти о человеческой жизни, но он не особенно жалел, что позабудет прошлое. Он ни к чему не был привязан. Он взял чашку и опустошил её. Вода забвения имела серный привкус.
Мгновением спустя он скорчился от боли и закричал. Его физическая оболочка лопалась, разлеталась на куски, на свободу вырвалась чёрная субстанция, не имеющая формы, – душа Бездны, которую он носил в себе и подпитывал злодеяниями.
Гу Ши с нетерпением ждала, во что сформируется его душа, но результат её разочаровал. Душа Бездны не отличалась от прочих душ: после демонизации попавшие в Седьмой предел души превращались в дуйши, неважно, кому они принадлежали при жизни.
– Как бы я ни хотела получить Феникса, – пробормотала Гу Ши, глядя на застывшую перед ней фигуру, – всё равно получаются Жар-птицы. Очередная дуйши.
