Гурни внезапно понял, что в спешке забыл посмотреть в интернете, как выглядит Болстон. Однако, когда открылась дверь особняка, у него не было сомнений, что перед ним владелец собственной персоной.
Он выглядел, как и ожидаешь от ушлого богача, нажившего свои миллионы нечестным путем. Лицо, волосы и одежда его были подчеркнуто ухоженными. На губах играла чуть презрительная ухмылка, словно жизнь не соответствовала его высоким стандартам, а взгляд был самоуверенный и злой. Ноздри были раздутые и предательски подрагивали, как у всякого заядлого кокаинщика. С одного взгляда было ясно, что Джордан Болстон — человек, которого не волнует ничто, кроме собственного благополучия, в том числе последствия этого благополучия для окружающих.
Он взглянул на Гурни с заметным беспокойством, снова пошевелил ноздрями, и произнес:
— Не вполне понимаю, что происходит…
Затем он сощурился, глядя за ворота, где у машины стояли качки Беккера, и несколько побледнел.
Гурни пожал плечами и хищно улыбнулся.
— Будем беседовать прямо здесь?
Болстон явно воспринял это как угрозу, моргнул и поспешно покачал головой.
— Нет-нет, пройдемте.
— Булыжнички ничего, — произнес Гурни, вальяжно направляясь в дом.
— Ч-что?
— Желтые булыжнички у вас на дорожке. Симпатичные.
— А… — Болстон кивнул, явно сбитый с толку.
Гурни остановился в фойе и деловито осмотрелся с видом инспектора, пришедшего описывать имущество перед арестом.
На главной стене перед входом, между двумя лестницами с изогнутыми перилами, красовалось гигантское полотно с изображением раскладного стула, которое он узнал благодаря курсу Сони по искусствоведению, который когда-то посещал с Мадлен и благодаря которому решил поработать с портретами из базы оперативного учета.
— А ничего, — произнес Гурни, снисходительно кивнув на картину, словно только этот комментарий мог спасти ее от участи оказаться на помойке.
Болстон, казалось, испытал некоторое облегчение от этих полутора слов, но был по-прежнему напряжен.
— Автор тот еще пидор, — продолжил Гурни, — но фишку сечет.
Болстон отчаянно попытался улыбнуться и даже прокашлялся, но так и не нашелся, что на это ответить.
Гурни повернулся к нему и поправил очки.
— Так что, Джордан, вы, значит, ценитель пидорских работ?
Болстон сглотнул, повел ноздрями и поморщился.
— Да вообще-то нет…
— «Вообще-то нет»? Как интересно. Может, предложите присесть, поговорим по-человечески?
В ходе бесчисленных допросов Гурни путем проб и ошибок вычислил, что самый ценный эффект — у реплик, где части между собой не связаны явным образом.
— Ну… — Болстон посмотрел вокруг в некоторой растерянности, словно находился в чужом доме. — Может, там? — он неуверенно указал на широкую арку, за которой виднелась просторная, обставленная антиквариатом гостиная. — Там можно присесть.
— Где скажете, Джордан, где скажете, там и сядем. И поговорим.
Болстон нервно проводил его к паре кресел с парчовой обивкой, расставленных по разные стороны от барочного столика для карточных партий.
— Здесь? — уточнил Гурни. — Миленький столик, — выражение его лица, впрочем, опровергало этот комплимент. Он опустился в кресло и молча наблюдал, как Болстон садится напротив.
Усевшись, Болстон закинул ногу на ногу, помешкал, сел нормально, вздохнул.
Гурни понимающе улыбнулся.
— От кокса нервишки шалят? Понимаю.
— Вы о чем?
— Да так. Ни о чем. Мне-то что.
Повисла пауза.
Болстон еще раз прокашлялся. Судя по звуку, в горле у него пересохло.
— По телефону вы вроде сказали, что вы из полиции.
— Верно. Я так и сказал. У вас отличная память! Очень ценное качество.
— По вашей машине не скажешь, что вы из органов.
— Конечно, не скажешь. Я же под прикрытием. И вообще я в отставке.
— И поэтому разъезжаете с телохранителями?
— С какими-такими телохранителями? Зачем мне телохранители? Это мои друзья.
— Друзья, говорите?
— Ну да, — Гурни откинулся в кресле и повел головой из стороны в сторону, как бы разминая затекшую шею, а на самом деле глядя по сторонам. Гостиная Болстона была вполне достойна обложки «Архитектурного Дайджеста». Гурни молчал, выжидая, когда Болстон снова заговорит сам.
Тот, наконец, негромко спросил:
— Собственно… что, возникли какие-то проблемы?
— Вот вы мне и расскажите.
— Но вы же не случайно сюда приехали? Что-то же вас привело?
— Вы, Джордан, живете в ужасном стрессе.
Болстон напрягся.
— Я справляюсь.
Гурни пожал плечами.
— Стресс делает людей непредсказуемыми.
Болстон вцепился в подлокотники кресла.
— Уверяю вас, я способен сам разобраться с текущей… ситуацией.
— Разбираться можно по-разному.
— Я разберусь без последствий.
— Без последствий для кого?
— Для всех заинтересованных лиц.
— Интересы у разных лиц могут не совпадать.
— Это не проблема.
— Отрадно слышать, — произнес Гурни и лениво посмотрел мимо Болстона с гримасой, сочащейся презрением.
— Видите ли, Джордан, я специализируюсь на устранении проблем. И мне их, знаете, хватает. Очень не хотелось бы тратить внимание на дополнительные осложнения. Уверен, вы меня понимаете.
Голос Болстона задрожал.
— П-правда, дополнительных п-проблем не будет…
— Откуда у вас такая уверенность?
— Клянусь, в этот раз была идиотская случайность, ее невозможно было просчитать!
— «В этот раз», говорите?..
Попался! Сукин сын, попался!
Гурни, спокойно, держи себя в руках. Расслабься.
— Невозможно, значит, было просчитать?..
— А кто ожидал, что хренов ворюга вломится в дом именно в ночь, когда чертова сучка лежит в чертовой морозилке?!
— Совпадение, стало быть?
— Естественно, это совпадение! Какие варианты?
— Сложно сказать, Джордан. А раньше подобного рода проблем не возникало?
— Никогда!
Гурни опять покачал головой, разминая шею.
— Стресс — такое дело, любого доканает… Вы не думали о йоге?
— О чем?..
— Помните ту историю с Махариши?
— Это кто?
— Все время забываю, как вы еще молоды. Итак, Джордан, откуда мне знать, что что-нибудь внезапно не всплывет?
Болстон моргнул и нервно хихикнул.
— Я спросил что-то смешное?
Губы Болстона дрогнули, затем он содрогнулся всем телом и хрипловато расхохотался.
Это был омерзительный звук.
Гурни терпеливо дождался, когда он совладает с припадком смеха.
— Не хотите поделиться, что вас рассмешило?
— «Всплывет»! — воскликнул Болстон, снова задыхаясь от смеха.
Гурни продолжил ждать, поскольку не знал, что еще можно делать в такой ситуации. Один напарник когда-то поделился с ним важной мудростью: когда не знаешь, что говорить, молчи.
— Простите, — наконец, произнес Болстон. — Не обижайтесь только. Я просто как представлю… Вы сказали — «что-нибудь всплывет»! И впрямь: два тела без башки, такие колышатся на волнах где-то на Багамах!.. Мощный образ, понимаете?
В яблочко!
Стой, спокойно, спокойно.
Не теряй лица. Терпение. Послушай, что будет дальше.
Гурни внимательно изучил отполированные ногти на правой руке, затем потер их об джинсы.
Болстон снова занервничал.
— Значит, все, говорите, под контролем.
— Абсолютно точно.
Гурни медленно кивнул.
— А почему я вам не верю?
Болстон молча уставился на него. Гурни продолжил:
— Ответьте мне на пару вопросов. Формальность, но все же. Допустим, я и впрямь из полиции. Ну или работаю на копов. Откуда вам знать, что на мне нет жучка?
Болстон улыбнулся с некоторым облегчением.
— Видите вон ту штуку, похожую на DVD-плеер? С зеленым огоньком? Зеленый — значит, что прослушки нет. Если в комнате записывающее устройство, лампочка горела бы красным. Надежная вещь!
— Надежные вещи — это хорошо. Надежные люди — еще лучше.
— Вы намекаете, что я недостаточно надежен?
— С чего вы вообще взяли, что я не коп? Может, я коп, и пришел спецом, чтобы вытянуть из вас ровно то, что вы мне рассказали с хохотками, как последний болван?
Болстон съежился, как мальчишка, которого отшлепали за проказу. Затем шок сменила уродливая усмешка.
— Что бы вы обо мне ни думали, а я все-таки человек проницательный. Человек, не разбирающийся в людях, никогда не достигнет моих высот. Шансы, что вы коп, такие же, как шансы, что реальные копы найдут тела этих сучек. То и другое одинаково невозможно.
Гурни изобразил такую же усмешку.
— Самоуверенность. Мне это нравится.
Он поднялся так резко, что Болстон вздрогнул.
