Белена, дурман, болиголов...
А обычный борщевик?
Поди, сорви такую пакость? Лофрейну, вон, досталось, надолго запомнил. Жаль, выводов не сделал.
Антонель начал постепенно притравливать Джолиэтт. Ида!
Противозачаточные ей тоже подливали.
Семена дикой моркови — не самое худшее средство. Вредные, конечно, но Антонеля не волновал вред, который был нанесен Джолиэтт. Загнется?
Ему же лучше будет!
Женщина впадала в депрессию, выходила из нее, опять впадала, начались истерики, скандалы, ссоры...
Но чтобы оторвать от нее Стуана, надо было куда как больше! У него впереди маячили деньги.
Даже не так.
ДЕНЬГИ!
И отказываться от них он не собирался. А Антонель... он готовился к дальнейшей игре.
И в эту игру он втянул свою супругу.
С Антонелем Джолиэтт говорить не стала бы. О многом — не стала... к чему? А вот его супруга могла... могла потихоньку, как это умеют только женщины, по капле вливать яд ы уши несчастной принцессы...
Дорогая, я вам так сочувствую...
Выйти замуж за старика...
Заплатить собой за распутство сестры...
Такая самоотверженность...
Как вы, наверное, страдаете...
Постепенно в воспаленном разуме Джолиэтт появлялись вехи. Она несчастна. Жизнь несправедлива. И виновата в этом Анжелина.
Постель Джолиэтт по-прежнему делила со Стуаном, а вкусы у мужчины были самые разнообразные. Тем более, Антонель его еще и подначивал. Тоже мне — сложности! Рога отцу наставить...
Вот если бы Джолиэтт согласилась, к примеру, на маскарад сходить! Такой, где все только в масках... ну, еще могут листочек наклеить на известное место.
Или в бордель...
Стуан верил.
Задирал нос и доказывал, доказывал брату, что он — огого!
Антонель подначивал — и ждал своего момента.
Как известно, в борделях предоставляют все возможные услуги. Да, и те — тоже. Вы хотите мальчика? Пожалуйста.
Девочку? Ребенка? Старика или старуху?
Только закажите.
Вы хотите пытать? Мучить? Убить?
Вопрос только в цене. И вам хоть младенца притащат — издевайтесь. То есть наслаждайтесь. Джолиэтт много времени не понадобилось.
Ее пунктиком стали девушки, похожие на Анжелину.
Сначала ей нравилось просто смотреть.
Потом участвовать.
А вскоре настал и момент, когда она убила. Совершенно случайно, Стуан был уверен, что Джолиэтт просто слишком сильно перетянула петлю. И...
Понеслось.
Как развлечения превратились в охоту?
Как секс перешел в убийства?
Стуан на этот вопрос никогда бы не ответил. А Антонель постарался. Потирал руки и подсчитывал барыши.
По его мнению, все должно было открыться отцу. После этого Антуан Леруа отослал бы сумасшедшую супругу в деревню и запер там, а младшего сына на пинках выгнал из дома.
По идее...
Жизнь немного скорректировала мудрые планы. А именно, послала Антонелю Леруа болезнь.
Свалились и он, и вся его семья... мужчине было просто не до того! Месяц только самой болезни, потом он приходил в себя, потом Антуан попросил сына какое-то время держаться подальше — к старости Антуан сал мнительным и болезней боялся... А потом события понеслись, как ком с горы. Ганц вышел на Стуана, Антуан «умер»...
Антонель затаился.
Когда он сам стал герцогом...
Вот если бы отец это расхлебывал, дело другое. Тут можно было и уговорить его передать титул. И уехать в деревню. И... да много чего бы можно сделать!
А когда сам все это расхлебываешь?
Этого Антонелю совершенно не хотелось. Так вот...
Не оценит Ричард того, что с его сестрой сделали, и придется Антонелю отправляться в Стоунбаг. А титул достанется Майкелу. Так, к примеру.
Эта ситуация Антонелю не нравилась. Шахмат он не знал, а то бы употребил термин «патовая».
Он сделать с Джолиэтт что-то — не мог. Соглядатаи Ганца ходили за ней по пятам.
А жить рядом с безумцем — каково?
Даже если сам ее спровоцировал, если подтолкнул, если едва ли не лично подливал отвары...
Все равно, это как под топором палача. И когда он рухнет — неизвестно.
Так что же делать? И как быть?
Антонель метался и не находил решения. Что делать?! Что, Мальдоная всех сожри, делать!?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пожар стал для него спасением...
«{<
— Примерно так оно и было, — подвела итог Лиля. — А вот каков будет финал у этой сказки — пока неизвестно.
Антонель вскинул брови.
— Финал?
— Дело не закончено, — согласился Ганц.
— Счет не оплачен, — присоединился Бран.
— Да прибить его по-простому, — предложил Джерисон, поигрывая кинжалом.
— А что мы Ричарду скажем?
— Я объясню, — прищурился Джерисон. — найду и слова, и доводы...
— Ни к чему, — покачал головой Бран. — Я думаю, что у герцога случится сердечный приступ.
- Не дождетесь, — окрысился Антонель.
Именно Фго окрысился.
Не спасал ни костюм из дорогого бархата, ни блеск герцогских рубинов, ни тщательно уложенные волосы... все равно ощущение было, что в дорогом кресле внезапно оказалась — крыса!
Гадкая и здоровущая.
Лиля даже поежилась. Крыс она не любила. Справедливо опасалась и подставляться не хотела.
— А мы и ждать не будем, — Бран сделал шаг вперед. — Я не стану рисковать своей семьей...
* Одно движение руки.
Легкое такое, непринужденное...
— Ай...
— Вот и все. Альдонай сделал свой выбор, — Бран убрал в рукав небольшой стилет, который и нанес царапину Ан- тонелю. Небольшую, на тыльной стороне кисти.
— Ты же не веришь в Альдоная, — прозвучало это ужасно глупо, но больше Лиле в голову ничего не пришло.
— И не собираюсь. Просто вы не верите в Холоша.
— Я уже начинаю, — сознался Джес.
Антонель расширенными от ужаса глазами уставился на царапину. Края ее темнели, приобретали синеватый оттенок...
— Это... это...
— Умрешь к утру. А время, чтобы уладить свои дела у тебя есть, — порадовал Бран.
— Ты... ты...
— Можешь пожаловаться на меня королю, — согласился Бран. — Думаю, как раз успеешь доехать до дворца и исповедаться. Как вы думаете, господа? Поможет?
— Уверена, что нет, — Лиля посмотрела на ноготь большого пальца. Опять обгрызла. Куда это годится? Не графиня, а кошмар, полынью, что ли, ногти натирать? Или чесночком?
Под пиво наверное, вкусно будет...
— Почему же? — мурлыкнул Джес.
— Да потому, что нашего покойного приятеля к утру удар хватит, — вздохнула Лиля. — А это такое состояние... чего только не изобретешь! Он с тем же успехом сможет сказать, что является личным уполномоченным Альдоная. Два раза.
— Да что ты?
— А, все равно ему никто не поверит. До утра, да?
Бран посмотрел в окно.
— Да, думаю на такую тушу... часа четыре, может, пять. Потом яд разойдется... да ты не переживай, все будет безболезненно.
Антонель Леруа взвыл — и вылетел вон.
Задерживать его никто не стал.
❖ ❖
— Он точно умрет? — поинтересовался Ганц с научным интересом.
Бран посмотрел даже слегка возмущенно.
— Бросаться такими словами? Мне Холош не простит!
-Хм...
Лиля промолчала бы. Но...
— А когда его отравили?
Бран улыбнулся.
— Ваше сиятельство, в моем доме гостей не травят.
-Но?
— Я вполне серьезно. Никакого яда не было...
Лиля подняла брови.
— А он умрет?
— Безусловно.
— А... кинжал?
— Это всего лишь сок одного растения. Я вам покажу, на воздухе он быстро приобретает синий цвет. И щиплет, кстати... но<го — не яд!
Лиля покачала головой.
— А как тогда он умрет?
— На все воля Альдоная, — ханжески возвел глаза к небу Бран. — И только Альдоная...
— А Холош не при чем?
— Вы же не верите в Холоша.
— Господин Гардрена... я вас боюсь.
Сказано было с улыбкой, так что Бра не обиделся. А вместо этого подарил ее сиятельству ослепительную улыбку. Зубы у него были — любой стоматолог заплакал бы, запил и ушел в монастырь.
